Новый выпад. Такой же неловкий, как и первый, только теперь ему мешается «Лёха». Я отступаю на шаг, пропуская кулак перед собой, и бью в живот. Лёхе достаётся с ноги, и он валится под полку, с которой на него опадают несколько горшков и разбиваются.

– Ах ты мразь! – шипит первый, за что получает по лицу.

Посчитав, что продолжать незачем, тащу его к выходу, открываю и вышвыриваю его в дождь. После возвращаюсь за Лёхой, хватаю за ворот, когда слышу крик Марины:

– Артём!

Очень вовремя. Тот, что мирно дрых на диване, решил присоединиться к веселью и попытался напасть сзади. Ему почти удаётся удержать меня, затем он получает по лицу и отшатывается.

Я хватаю едва переставляющего ноги Лёху, третьего и так же отправляю с лестницы.

– Ах ты урод! – дождь приглушает возмущения. – Да кем ты себя возомнил, козёл?! Ща мы… щас…

Замираю в дверях, наклоняя голову и оценивая, хотят ли они продолжения. Все трое сидят на асфальте на коленях, ощупывают лица, затем пытаются встать. Одно хорошо, – холодный дождь немного привёл их в чувства и, кажется, они передумали не были настроены на реванш.

– Пошли мужики, – предлагает Лёха.

– Тебе повезло, тварь! Но я б на твоём месте ходил, оглядываясь!

Чужой райончик? Классика.

Третий воздержался от комментариев, всё ещё сидел на земле. Друзья закинули его руки себе на плечи и помогли встать, чтобы после поволочь в сторону дворов. Усмехаюсь и закрываю дверь. Ну и бардак они тут устроили.

Марина сидит на полу у стены на том же месте, где стояла, когда я пришёл. Щёки мокрые от слёз. Когда я подхожу и присаживаюсь, она отшатывается.

– Что ты наделал? Зачем? Не нужно было…

– Извини, конечно, но мне воспитание не позволяет пройти мимо подобного. Или скажешь, всё это по обоюдному согласию?

Марина мотает головой.

– Меня же теперь уволят. Они вернутся и всё равно это сделают… Только будет хуже.

– Если тебя уволят, то какая разница? – веду плечом.

– Ты не понимаешь?! Из-за тебя у меня будут огромные проблемы! – взрывается она. – Куда большие, чем пьяницы!

Заинтересованно поднимаю бровь. За этим кроется какая-то история, я чую. Но сейчас она мне не расскажет.

Интересная девочка. Я хочу её узнать.

– Одевайся. Тебе нужен перерыв, я знаю, где можно выпить кофе в это время.

– Я… никуда с тобой не поеду! И вообще, у меня работа! Уходи!

– Тебя же увольняют, – напоминаю я. – И, к слову, если я уйду, а те парни вернутся… – Марину передёргивает, а я развожу руками. – Вот-вот. Жду тебя в машине. Закрывай всё, бери вещи и поехали. Тебе надо.

– Зря я согласилась, – повторяю я уже, в сотый раз с тех пор, как села в машину Артёма.

Здоровую такую. В ней наверно можно и на природу выехать, туда, где людей нет. Маринок всяких изнасиловать, да под деревцем прикопать.

– Ты просто ещё не пробовала тот кофе, – усмехается хозяин пожирателя бензина.

Нужно отдать должное, Артём придумывает на мои повторения разные ответы, но легче не становится.

Я чувствую себя смущённой, нервной. Мыслей в голове слишком много. Хочется спросить обо всём сразу, поблагодарить, узнать, где он научился так драться и что со мной теперь будет, но я молчу. Или говорю, что зря согласилась.

Артём не совсем прав. Я думаю, что зря согласилась не только ехать с ним в кафе, но и вообще на многое. Эти дурацкие ночные смены, за которые платили ненамного больше, чем за дневные, а риски куда выше.

В салоне играла какая-то мелодия без слов. Не классика, современное. Электронка, но не звенящая и не скрипящая как металл, а что-то… необычное. Приятное, немного успокаивающая. Думаю, она подошла бы под саундтрек фильма о покорении космоса или типа того.

Наконец, Артём паркуется перед круглосуточным ресторанчиком. Я здесь ни разу не была.

– Не бойся, я угощаю, – бросает он и глушит двигатель. – Голодная?

– Нет, – вру я.

– Зайдёшь, передумаешь, – обещает Артём и выходит из машины. Я оглядываюсь на свои вещи, лежащие на заднем сидении.

Не знаю, зачем я с ним поехала, да ещё и собрав вещи и закрыв магазин. Отчасти потому, что была согласна с доводами, но в основном потому, что боялась, вдруг эти парни вернутся. Не знаю, как теперь быть и как выходить на работу.

Боже мой, они же пытались меня…

Дверь открывается, и я вздрагиваю. Снаружи Артём с зонтом. Не знаю, откуда он его взял.

– Оставь здесь, – он кивает на сумку.

Выхожу на улицу. Сырой ветер тут же хватает за волосы, забирается под воротник, но когда Артём закрывает дверь машины, вынужденно приобнимая меня, становится неловко, но теплее. Я напряжённо замираю, не зная, как себя вести. Артём выставляет локоть:

– Идём.

Мы входим в ресторан. Пахнет кофе и сладкой выпечкой. Артём осматривается и ведёт меня в дальний угол из посетителей тут только группа студентов, облюбовавших три сдвинутых стола, чтобы разместить все свои ноутбуки, тетради и книги. Выглядят уставшими, но сосредоточенными.

– Артёмка, привет! – когда проходим мимо прилавка, нас замечает женщина с крупной заколкой в виде красного цветка в волосах, из-за которой мне кажется, что она похожа на испанку. – Давно тебя не видно, всё работаешь?

– Ага, – мой спутник неуловимо меняется и кажется чуть более расслабленным. – Работа. Привет тёть Ната.

– Совсем забываешь стариков, – причитает женщина. – Чем угостить? Девушку какую красивую привёл. Невеста твоя?

– Здравствуйте, – краснею я. – Нет не невеста. Меня Марина зовут.

– Коль сюда привёл, уже считай невеста, – усмехается та. – Ладно, чем вас угостить? На улице дождище такой, замёрзли поди?

Я рассеянно смотрю на прилавок, в меню и теряюсь. Не готова я так быстро. Да и не знаю, хочу ли я. На улице точно нет, а здесь так вкусно пахнет… Да и обижать не хочется. Интересно, как её полное имя?

– Сваришь нам кофе? – Артём берёт заказ на себя. – И… тот лимонный пирог ещё остался?

– Да где уж. Смели. Но есть он же, только как пирожные. Доешь? Боюсь, засохнут.

– Спрашиваешь ещё. Тащи.

Мы садимся почти в самый дальний угол. Артём занимает место у стены, так, чтобы видеть весь зал, я сажусь напротив и поворачиваюсь к окну. Дождь льёт так, что стекло кажется поверхностью реки.

– Сейчас кофе выпьешь, станет легче, – обещает Артём, не глядя на меня.

– Нормально.

Он качает головой и собирается возразить, но его прерывает загоревшийся телефона. Взглянув на выпавшее уведомление, он хмыкает и переворачивает экраном вниз.

– Ничего нормального. Твоя реакция на случившееся адекватна. Произойди подобное у меня, я бы дал девушке отгул на пару дней, а то может и психолога бы организовал.

– Сразу к мозгоправу, – хмыкаю я. – Радикально ты.

– Во встречах с психологом нет ничего страшного или постыдного, – возражает Артём. – Если у тебя болит зуб, ты вполне можешь потерпеть, пока «само пройдёт», а можешь обратиться за помощью и получить красивые и здоровые зубы.

Ага. Отвалив за это целое состояние. Хотя откуда ему знать? Он ездит на здоровенной дорогой машине недешёвой марки, владеет крутым спортивным клубом и явно не бедствует. С чего бы ему задумываться о таких мелочах?

Приносят кофе и упаковки с пирожными. Я благодарю хозяйку и обнимаю ладонями чашку. В груди царапает, но я стараюсь сдерживаться.

Артём молчит, и я очень ему за это благодарна. За то, что просто сидит рядом, не трогает меня, не лезет с разговорами и нравоучениями, не залипает в телефоне. Наверно это очень глупо, сидим и молчим, но я не представляю, что говорить. Это будто бы не нужно.

Как там говорят? Иногда молчание содержательнее, чем беседа? Мне теперь кажется, что в мире нет таких слов, как то, что Артём просто посидел рядом со мной, окружая ощущением безопасности.

– Артём, ну что за дела. Ты почему девочку не кормишь? – к нам подходит хозяйка.

– С ложечки? – хмыкает тот.