- Стой, дебил! – рванул за мальчиком Румо.

Йозеф не слышал своего друга и тем более призывов остальных. За ним быстро увязалось человек двадцать из разных взводов.

Италиец примерно помнил, где должно было оказаться её подразделение и по мере приближения к району мечети аль-Имана стрельба становилась всё интенсивнее. Быстро преодолев триста метров, он свернул в одну из второстепенных дорог. Вокруг него дома стали серо-бежевой стеной, усталость скручивала все мышцы, боль ныла в ногах и спине, но паренёк держал себя, сжав до боли зубы.

Юнец ворвался в битву с шквальной стрельбы, насколько это возможно со снайперской винтовкой. Увидев в прицеле морпеха, он обратил оружие против бывшего союзника. Простреленные ноги того подкосились, пара других солдат обернулась, но даже не успели курка нажать. Румо залил их свинцовой волной, а рекрут рванул дальше, отстреливая ливийцев.

Аэлет с небольшим отрядом закрепилась подле одного из двухэтажных зданий у выцветшей асфальтовой дороги. Впереди проглядывались руины мечети, лишённой одной стены и облепленной платковым «городком». На них с трёх сторон вели наступление отделения морпехов, накрывающие наёмников из пулемётов, автоматов и гранатомётов. Всюду свистели пули, тут и там вздымались фонтаны грязи от оглушительных разрывов гранат.

- Не стрелять! – закричал парень. – Это свои!

Йозеф, а затем и весь пришедший отряд, быстро нашёл укрытие за зданием. Вокруг него в песчаной форме воины с добротными автоматами. Они были загнаны в угол, прижаты обезумевшими ливийцами.

- Вот зараза, - сквозь «песнь» битвы прорезался приятный женский голос, а юнец улыбнулся, увидев знакомое прекрасное лицо. – И как ты нам предлагаешь спастись, мой милый друг?

Но тут же он ужаснулся, увидев ногу девушки, перемотанную выше колена. Её щеку к тому же расчертила кровавая ссадина, осквернившая красоту лика с мазками грязи.

- Отходите! – махнул рукой рекрут, загоняя в винтовку новый магазин. – Мы расчислили северное направление и прикроем.

Морпехи едва не впали в отчаяние от одной возможности не покарать предателей и пошли на крайний шаг. С юга, звеня деталями и едва не разваливаясь, подлетела единственная сила, способная изменить положение. Джип с тяжёлым энергомётом прогромыхал, завизжал шинами и, заняв удобное положение, открыл огонь. Сверхаскалённые лучи рассекли улицу, затопив всё нестерпимым и смертоносным светом. Стена быстро стала чёрная, воздух наполнился смрадом жаренного – солдат, которому угодил луч в ногу, заорал от боли, когда его конечность стала пылью и кусками жаркого.

- Ну что Йозеф, - Румо опустил опустевший пулемёт, - теперь «спасательной команде» нужны спасатели.

Бой бы мог продлиться очень долго – пара взводов из морской пехоты отлично окопалась в домах и не собиралась брататься с мятежниками, а техника не даст и шагу сделать из укрытия. Казалось, это был тупик.

На поле битвы появились новые «игроки». С западной улицы ворвалось пятеро воинов, которые моментально переломили ход противостояния. Джип, дорогая ударная техника, вспыхнул как спичка и разлетелся звонким дождём металлолома, когда в него ударил снаряд. Несколько солдат морской пехоты в один миг лишились ног от штормовой очереди из тяжёлого пулемёта. Ещё трое потеряли конечности… от длинных и широких клинков, окутанных синеватыми всполохами энергии.

Высокие воины, облачённые в изумительные технолаты и облачённые в сюрко царственного пурпура с белоснежными крестами, стали полнейшей неожиданностью. Один, несущий крупное вытянутое орудие, вновь облил морпехов, из шквала крупных пуль и нет спасения тем, кто был в зданиях. Вторые этажи разлетелись щебнем и камнем, целые куски вырывались с фонтаном плоти и кровавой дымкой.

- Рыцари Мальты! – опознали их наёмники.

Морпехи пытались уничтожить мальтийцев, но пули только бессильно рикошетили о доспехи, а мечники с непререкаемым упорством сражались, осияв себя электроусилиением мечей подобно устрашающей ауре. Они врывались за углы и клинками заставляли заткнуться бывших соратников. За минуту битвы три человека смогли сотворить кровавую просеку во вражеском «строе». Количество потерь стало катастрофичным, улицы побагровели, выстрел ось всё меньше и меньше, теперь ухо болело от криков и стонов агонии.

- Бой окончен! – возвестил высокий рыцарь, подняв руку в знак мира… продолжать сражение нет никакого резона, морпехов только перебьют и посему те вынуждены согласиться с таким положением и дел и отступить.

Пришествие этих мастеров войны вызывало множественные вопросы, но рекрут отложил ответы на потом – его цель не они. Йозеф выдохнул, убрал винтовку и подошёл к лежащей девушке. В её уставших глазах он увидел странный блеск, радость, которую невозможно передать словами. Он протянул ей ладонь, и она ретиво ухватилась за неё.

- Мой защитник, - улыбнулась Аэлет, прихрамывая.

- Пошли, - «подхватил» её Йозеф, она полностью легла на его плечо, ему осталось только прижать её за талию, перекинуть руку за горбом и помочь идти.

Спустя два дня. Мальта. Комино

Казалось, что эта земля иная, сошедшая со страниц книги о фантастике или же пришедшая из иного мира, лишённого буйств войн и бесконечных противостояний. Не было тут места ни тревогам, ни страхам, ни воспоминаниям о недавно грядущем сражении. Лишь покой, который содержится в каждом образе здешних мест, в каждом вздохе чистого воздуха, в каждом приглушённом звуке. Шум ветра вместе с шуршанием ласкающего прибоя ласкал уставший слух, изнеможённая душа наслаждалась видом рассвета.

Йозеф взирал с крепостной башни, опустошённый взгляд устремлялся далеко на восток. Там зиждился свет зари, словно возвещая начало новой эпохи, нового мира, который должен возродить погибающую цивилизацию. Там, за горизонтом, восходило прекрасное светило, небеса вокруг него становились розовыми, в цвет царственного пурпура. Немногочисленные облака окаймляли солнце, выкрашиваясь в драгоценное злато, в металл королей, богатства и власти. Но всё же большая часть небесной тверди оставалась облачённой в фиолетово-синюю мантию прохладной ночи, а за спиной всё ещё горят благородным серебром звёзды.

Пальцы, руки, шея и лицо ощущали нежность восточного ветра, успокаивая разум. Одежда – багровая кофта с белоснежным крестом и подвёрнутыми рукавами, да штаны с сапогами, давали ему ощутить порывы воздухи. Ему казалось, что его гладит любимая девушка, каждый порыв подобен движению руки и прикосновению к нежной женской коже. Он смотрел на великую звезду, её тёплые отблески нашли отражение в ледяной голубизне очей, а ум плёл удивительные мысли:

«Зачем мы живём? Что нас делает людьми? Кто есть человек в этом мире? Мы существуем сотни тысячелетий, но так и не нашли своего места в этом мире. Во имя религий и ложных богов, ради сумасбродных идей и бесчеловечных идеологий, ради нации или расы, во имя золота или земель, а порой и из чистой ненависти и неприязни мы губим себя в бесчисленных войнах. Разве единственно разумный вид достоин того, чтобы уничтожать друг друга? Ха, странные мысли для наёмника!»

Глаза всматривалась в бесконечный тёмно-голубой покров, устлавший всё вокруг. Древнее море с неутолимой жадностью поглотило бесчисленное количество судов, городов и мелких островков, оно как старый сказитель хранит вереницу тайн и секретов, уходящую в такую глубину времён, где молодое человечество походило на племена враждующих дикарей. Но с тех времён мало что изменилось, лишь внешний облик и инструменты достижения целей стали иными.

«А может быть», - скорбь тронула его сердце. – «Людям и не дано понять, не дано осознать всё величие собственного вида? Быть может, человеку и не суждено стать чем-то большим, нежели агрессивным полуживотным, которое уничтожает всё и вся, пытается полностью заполнить собой представленный мир. Прям как вирус… иронично, но простейшая жизнь чем-то схожа со сложнейшей формой бытия, с царём сего видимого мира».