«Что же нас делает людьми?» - вновь спросил себя Йозеф.

Они продолжали наслаждаться покоем, посматривая на мирных людей, и довольствовались последними минутами света от уходящего солнца. Аэлет иногда посмеивалась, находя что-нибудь интересное в остатках Интернета. А вот Шьяни, и Йозеф нашли что-то общее, несмотря на столь различное мировоззрение и цели. Она передала ему второе кольцо, отлитое из серебра, несущее странный знак. Это выполненный из меди длинный символ, растроённый к концу, напоминающий или ветку, или лапку.

- Он, как иероглиф моей души, - пояснила Шьяни, - он олицетворяет всё то, во что я верю и люблю.

- Что ты хочешь от жизни? Каков твой смысл?

- Жить, - мило улыбнулась Лоук’Ц, - жить и наслаждаться жизнью, радоваться ей в каждом дыхании и движении. Мне нравится проживать каждый момент, наслаждаться весельем и хорошими людьми. Знаешь, жизнь можно считать удавшейся, когда рядом хорошие друзья, звучит любимая музыка и ты смотришь на зелёный не осквернённый лес и реки.

- Я, как и ты, надеюсь, что в мире наступит мир, - края губ Йозефа слабо дёрнулись, - наши далёкие предки его не смогли удержать.

- Война, насилие, - с придыханием и смотря на то, как пылает запад, начала речь начала Шьяни, - вот до чего мы дошли. Я против этого, Йозеф, против. Я искренне надеюсь, что хоть через пару сотен лет всё изменится. Что мы преодолеем собственную порочность и тягу к войне.

- Знаешь, я готов подписаться почти под каждым твоим словом, которое ты сказала сегодня.

Смотря на Шьяни, находя в широких тёмных глазах остатки живой человечности, давно утраченный свет, Йозеф неожиданно вспомнил слова священника из Культа Единого – «Чистота всегда найдёт себе место, несмотря на то, сколько тьмы в нашем мире. Нужно хранить её всеми силами от всех мерзостей».

- Йозеф, - заговорила Аэлет, положив руку на плечо парню. – Мы славно погуляли, - её речь отравил призрак обиды, - хоть с тобой так и не поговорили. Но нам пора разбегаться. Ты не забыл, что нас завтра ждёт?

- Да, давай возвращаться. Наступают трудные дни.

[1] Вульфсин – искусственный мех, смахивающий на волчью шкуру. Учитывая, что большинство синтетических производств находится на более-менее богатом севере, то и сам товар отличается высокой стоимостью. Его покупка может значить или высокий доход владельца, или о его богатых друзьях, которые могут позволить себе такие подарки.

Спустя три дня. Северная Африка

Оно буквально испепеляло, невозможно было и нормально вздохнуть из-за палящего до боли солнца. Раскалённый воздух обжигал лёгкие при каждом вздохе, всё застилал бело-жёлтый пейзаж, рябивший глаза. Под одеждой сочился пот, несмотря на то, что большинство накинули бежевые, рыжие и охровые футболки под бронежилет без кителей, это не спасет.

Йозеф не мог и представить, что тут будет так жарко. Через море лежали земли, которые он никогда не видел. Вместо грязно-зелёных лугов и деревьев, всё до чего дотягивается око, это светло-песчаные дюны и барханы, а позади сине-бирюзовый ковёр, осквернённый островами плавающего мусора. Его привезли на большой ржавой и вечно скрежещущей барже. Потом выплюнули на берег вместе с сотнями других братьев по оружию. Все они стали частью одной колоссальной операции, которая призвана восстановить власть слабого правителя, который неумолимо терял её. Восстания, интриги, предательства и орды банд с юга ведут неудержимое наступление на берега, дабы и там утвердилась власть грызущихся князьков, мародёров и лордов вар-групп, как поведал сам султан. Для этого они и были призваны – наёмники, псы войны. За внушительные деньги и блага их наняли, чтобы они стали одной из опор, с помощью которых местный правитель восстановит своё правление.

- Фух, вот это и жара, - выдохнул рекрут, поправив трясущийся магазин, - как же тут можно жить?

- Не возмущайся, топай давай, - пихнул паренька Румо, держа на одной руке пулемёт.

От Хумт-Сука до Сирта идёт контрнаступление с целью выбить массы оборванцев, уродов и преступников, которые недавно практически сбросили в море армии Триполитанского султаната. Пока сухопутные войска начинали движение из столицы и округи, морфлот при поддержке наёмников с разных частей мира, и братьев Мальтийского ордена, атаковали на протяжённом побережье.

Короткий берец Йозефа утопал в песке, всюду куда можно забирался песок. Справа от него песчаное море, холмы, ослепляющие от песочного сияния. По левую руку покров воды, волнующихся и волнами хлещущий о берег. А впереди душу разочаровывает вид, черта, ставшая символом этих безумных и страшных времён. Лёгкие трущобы, палатки и навесы, облепившие полуразрушенные окраины города – разруха везде и всюду.

«Чёрные мечи» вместе с морскими пехотинцами первого полка Султаната должны захватить Сирт и удержать его, сражаться до тех пор, пока у врага не закончатся люди, силы и желание биться. Такова безжалостна и холодящая душу логика войны.

Воины рассредоточиваются, над головами то и дело что-то просвистит или прошипит, начинают доносится громоподобные залпы пушек. Они редки, но похожи на дробь начинающегося дождя, предвестие грядущей бури.

Йозеф прижал к себе пистолет-пулемёт, будто бы он талисман. Вокруг него неисчислимое количество человек, целые роты пешком или на бронемашинах рвутся в Сирт. В жёлто-белой пиксельной форме, с редкими бронежилетами, а зачастую с перевязанными пластинами металла и керамита, морпехи рвались в городок. За ними тянутся «стальные колесницы» войны – танки «Чёрных мечей» бренчали, веером двигались к городку, а за ними пехота. Всюду мир сотрясало громыхание и вой техники, крики приказов на пару с редкими выстрелами.

В стороне стояли солдаты-наёмники из первого батальона, заняв шоссе на месте тройного пересечения. Они выстроились возле БТРов и джипов, легковых машин и прочей техники, способной доставить их в бой.

- Дьяко! – зашипела рация у сержанта на груди. – Говорит капитан Кемирр!

- Да, господин капитан!

- Поступил приказ. Вы наступаете через пять минут от начала артподготовки. Артиллерия нанесёт непродолжительный удар по позициям южных группировок. Задача нашей роты – взять укреп Абухади и установить контроль на развилке дорог.

- Так это же…

- Да, тринадцать километров веселья!

Командир отделения положил рацию обратно и обернулся к своим людям. В их лицах он видел суровость, готовность отдаться делу и желание отработать деньги. Спину оттягивала верная энерговинтовка, тело защищала отличная броня цвета песка. Он кулаком ударил по шлему, вернув его в удобное положение. В этой битве могут погибнуть многие, кого-то он вечером уже не увидит, а может и сам будет убит. Но такова жизнь наёмника – отрывайся на всю катушку, воюй со всей яростью и умением, да и умри достойно. Он так жил, он к этому готов.

- Так засранцы! – обратился сержант к солдатам, вскоре и остальные командиры отделений закричали. – Сейчас большие пушки начнут огонь. Мы через пять минут запихиваем свои гузки в машины и летим во-о-о-он туда, - командир показал вдаль, задев местечко недалеко от города, - там наша рота окапывается и бьёт засранцев. Это понятно!?

- Да, господин! – ответили хором бойцы.

Румо кивнул. Перекинув пулемёт, он отшагнул. Мощный протектор берец забит песком и камешками, отчего мужик потряс ногой, и пара кусочков вывалилась на серый асфальт шоссе.

- Слушай, как думаешь, где сейчас Аэлет? – потянулся юноша к мужику.

- А тебя девочка чем-то зацепила? – ухмыльнулся пулемётчик. – Она же лесбуха, как она может это сделать?

- Я просто спрашиваю, - поправив шлем, тихо произнёс Йозеф, - вдруг мы встретимся с ними.

- Не ссы, малыш. Эта девка может за себя постоять.

Триполитанский султанат не думал сейчас межеваться или медлить. Алчный двор, месяцы отступавший под приливной волной с юга, жаждал реванша. Теперь же он хочет всё вернуть, убить врагов и получить рабов, с другой стороны именно это государство, подпитываемое северными соседями, держит варваров и дикарей из центра Африки, которые сметут остатки южно-европейской цивилизации, если пересекут море.