- Чушь, - её голос дрогнул, - каждый человек уникален. В каждом можно найти что-нибудь хорошее и светлое.

Слова натолкнули паренька на удивительные мысли, которые мгновенно наводнили потрёпанный рассудок:

«Это даже удивительно, что в таком мире, где ультранасилие возведено в норму, где по всему миру горят неугасимые конфликты, где сама земля проклята вечной энтропией, а мораль стала игрушкой для мечтателей-философов, смогло уродиться такое чудо, которое всё ещё видит в людях отблески чего-то славного, странный пресветлый образ человечности, который потерян нами столетия назад».

Аэлет украдкой сделала шаг назад, отстранившись от их разговора. Наёмнице не хотелось влезать в их общение или его обрывать, особенно если оно складывалось столь чудесным образом. Вместо этого она достала телефон и залипла в нём, не отрываясь от экрана и посматривая на своих знакомых. Она находила эту картину несколько умилительной.

- Это ты делала татуировки Первому братству?

- Да. И они хорошо заплатили, между прочим, - Шьяни провела рукой по щеке, - и рассказали много интересных и хороших историй.

- О чём же были эти истории?

- Не только о подвигах и приключениях, не только о сражениях. Они поведали про наш мир. Какой он был до Великого кризиса, о его достижениях. Рассказали, что когда-то давным-давно всё было иначе. Да, войны были, но они случались нечасто. А эта страна звалась Италией, и жилось здесь намного лучше, чем сейчас. Это было мирное место, где нет ни банд, ни жестоких правителей.

- И как тебе их культ, их вера??

- Они – странные ребята. Хмурые, угрюмые, слишком погруженные во что-то… своё. Верят в добро, во свет, проповедуют его, но их Собор набит оружием, как ваши казармы.

- Но ведь кто-то же должен защищать добро силой оружия, - утвердительно произнёс Йозеф. – Добру необходимо быть с кулаками, иначе его разорвут стервятники. По-другому никак.

- Круг бесконечной войны, карусель насилия ведёт исключительно к насилию. Это порочный круг, - Лоук’Ц остановилась, посмотрев вверх; темнеющие истомленные небеса рассекла белоснежная линяя, шлейф, тянущийся за самолётом. Это вызвало неподдельное восхищение. – Ох, я не думала, что они ещё летают. Это здорово.

- Охрененно редкое явление, - бодро сказала Аэлет, тоже радуясь, что увидела чудо техники древности. – Наверное, откуда-то из востока. Парни брешут, что там ещё могут отправлять летающие банки с болтами.

- Шьяни, а как же война во имя обороны? – продолжил тему Йозеф.

- Это совершенно другое. Когда на село нападают дикари, люди защищаются от тех, кто несёт зло. Но война — это не то… для чего мы здесь.

- А к чему они по твоему призваны?

- Разве мы люди не призваны к добру? Разве люди не призваны к чему-нибудь светлому и прекрасному? Йозеф, ты умный парень, ты понимаешь, что вершина человеческой души — это не война и разрушение, это созидание и хранение этого мира. По крайней мере, мне так кажется.

- Ты не приемлешь никакого насилия, никакой войны?

- Нет, - резко ответив, помотала головой Шьяни, - я не приемлю насилие. Все войны должны рано или поздно кончится.

- Но мы живём в мире, где, где война стала обыденностью, где оружие — это твой друг и главный инструмент, с помощью него решаются все проблемы.

- И это грустно, - в речи и глазах Йозеф услышал оттенки неподдельной печали, голова слегка опустилась, высматривая что-то в пыли.

Слова Шьяни, её мысли и идеи снова дали молодому парню пищу для размышлений:

«Что нас делает людьми? Каков же этот образ человека? Мы воюем, делим территорию, уничтожаем себе подобных в промышленных масштабах, радуемся обретению земель и печалимся, теряя их. Но чем мы отличаемся от животных, которые дерутся за еду и воды. Да даже от насекомых? Что ж, надеюсь, что когда-нибудь люди поймут, в чём их смысл и что он далеко от того, чтобы убивать себе подобных. Ха, странные мысли для наёмника».

Йозеф, Аэлет и Шьяни дошли до небольшого сетчатого забора, отворили скрипучую дверь. Под их ногами захрустели крошки бетона. Вся поверхность покрыта трещинами и ямами, кое где даже широченные выбоины набиты песком. Вокруг них троих простиралась набережная. Когда-то тут страну защищала военная база, но Италия сгинула, а вместе с ней со временем и многое из атрибутов её могущества.

- Да, тут довольно миленько, - Шьяни осмотрелась по сторонам, - но это лучше, чем то заведение, - нос засипел, в лёгкие хлынул прохладный воздух, не отравленный вонью помоек и химикатов.

- Может, присядем? – предложил Йозеф.

Тут всюду всё уставлено самодельными столиками и стульями, немногочисленные люди сидят и беседуют. Они тоже пришли отдохнуть, хоть немного времени провести в лёгкости, отдалить от себя тяжёлый трудовой день.

- Шьяни, а что тебе нравится больше всего в жизни? – спросил Йозеф, проведя рукой по крышке деревянного стола, ладонь защипало от мелких заноз.

- Музыка и природа, - Лоук’Ц повернула голову, в шоколадных глазах горели огоньки уходящего солнца, весь взор был прикован к закату, парню даже показалась что её душа готова упорхнуть вдаль, где будто бы раскрыты врата в иной и лучший мир, наполненный добром и светом. – А ещё и путешествия. Да, сейчас трудно куда-нибудь выехать. Но всё же можно.

- И где ты побывала? – Йозеф заметил, как кто-то достал телефон, протянул наушники и погрузился в музыку, рядом с ним мужчина и девушка ворковали, держась за руки, а кто-то привёл с собой ребёнка, дав ему мороженное.

- Рим, Милан, Венеция, Флоренция, Мессина, Стамбул, Афины, Генуя, Салоники. Даже пару раз в Тунисе, - Шьяни оторвалась от полыхающего небосвода, её пальцы повертели золотое кольцо.

- Ого, как много городов, - паренёк приметил, как её взгляд теперь мягко ласкает пару, которая играет со своими детьми. – А ты не бывала на северном берегу Африки? Ливия и прочие? Говорят, что там сейчас очень опасно.

- Нет, - активно помотала головой девушка, - в Тунисе нам рассказали, что там правит жестокий султан и лучше туда не соваться. Могут ограбить или даже чего хуже.

- Это правда, - минорно заметил Йозеф, - эх, как же не хватает бокала вина. Можно было так провести времени до самой ночи.

- Музыки не хватает, - улыбнулась Лоук’Ц, - какой-нибудь яркой и активной. Чтобы можно было бы в ней раствориться.

- Любишь танцевать?

- Неимоверно. Это тоже возможность выразить себя, это прекрасный язык тела. А то, что он может сказать, порой недоступно обычным словам.

- Ого, я даже не думал об этом, - в груди Йозефа что-то шевельнулось, ему показались невозможными эти слова… слова, который не скажет ни один человек в мире, где гремит война. – Шьяни, я не думал, что встречу такого человека. Вы очень сильно отличаетесь от тех, кого я видел раньше. Человек, выступающий за… спокойствие на этой многострадальной земле? Это не укладывается в голове.

- Поверь, такие люди есть. Аэлет рассказывала о тебе. Ты слишком много времени провёл в полиции, на жестоких улицах, а сейчас в Компании. Ты не видел ничего иного, кроме боя. Но есть и другая сторона жизни, которую можно вкусить, как сладкий мёд.

- А ты?

- Йозеф, я тоже выросла в этом городе и видела то, безумие, которое в нём творилось и вижу, что мир горит в огне. Но не пропиталась им. Это инородное для меня, - прекрасное лицо поморщилось. – И как раз те странные ребята из Первого братства рассказывали, что люди однажды в истории достигали мира, осуждали войну. Давным-давно мы стремились к перемириям.

- Может быть, ты и права, - кивнул парень. – Но… я рад встрече с тобой, но не думаю, что мир можно изменить одной лишь силой слова и примирения.

Странно, но этот разговор в него вдохнул надежду на то, что этот мир не до конца прогнил и превратился в арену, что ещё возможны изменения. Да, он продолжит оставаться таким же наёмником, как и сейчас. Для него важно дослужиться до солдата, получать деньги и не сдохнуть под огнём пуль или от какой-нибудь болячки. Он продолжит воевать с шевронами двух мечей, идти в бой. Его цель – деньги. Но Шьяни стала подобием тихого и свежего ветра, развеявшим спёртый воздух в его внутреннем мире.