— Всё так и было, — тихо произнёс лейтенант, не в силах поднять взгляд на разъярённого начальника.

— Ещё раз так скажешь, я за себя не отвечаю.

— Вообще-то, в морге три трупа, — уныло сообщил третий сидящий за столом.

— Что?

— Там в вагоне пацана зарезали, ещё до прибытия в город. Музыканта какого-то. Гитарист, что ли. Когда мы вошли, возле него девочка сидела. Говорит, сестра. Малая совсем.

Полковник изменился в лице.

— Свидетельница, — объявил он. — Может хоть ребёнок скажет что-то более-менее внятное, а то от вас, бестолочей, совсем толку нет. И где же она?

— В дежурке сидит. Только совсем ничего не говорит. Слова не выдавишь. Ни имени назвать не может, ни фамилии, ни откуда она. Спросили как брата зовут. Говорит, Витя.

— Больная, что ли?

— Странная.

На лице у полковника заиграла недовольная ухмылка.

— Это вы странные, а она брата потеряла. Давайте, покажите мне её. Хочу сам взглянуть.

Четверо милиционеров вместе с полковником проследовали вниз на пост дежурного. Начальник кивнул кому-то через окно, и тот поспешил открыть им дверь. Войдя внутрь, все оказались в небольшом помещении с несколькими столами, телефонами и прочей атрибутикой. Девочка лет двенадцати сидела на мягкой скамье, уставившись на них. С виду ничего особенного. Девочка как девочка, разве что одета в яркий сарафан и джинсовую куртку, что выдавало в ней ребёнка из состоятельной семьи.

— Ну, здравствуй, малышка. Денёк сегодня выдался ещё тот, да? — сбавив тон, произнёс полковник.

Остальные столпились позади него, молча наблюдая за диалогом.

— Я брата жду. Скоро он за мной придёт, — как ни в чём не бывало ответила Ева.

— Брат, говоришь? А ты видела что с ним произошло... там в вагоне?

— Его ранили осколком от бутылки. Я посмотрела. Ничего страшного. Скоро зашьют и выпишут из больницы. Он придёт за мной и заберёт отсюда.

Дежурный милиционер с непониманием пожал плечами.

— Оставили тут час назад. Звонить в приют, не звонить, пока не знаю. Жду команды.

Но начальник его не замечал. Он подошёл ближе и присел возле неё на одно колено.

— Сколько тебе лет знаешь?

— Конечно. Мне двенадцать, — не раздумывая ответила девочка.

— Хорошо. А как звать-то тебя?

Молчание. Взгляд прямой, не испуганный. Веки не дёргались, губы не дрожали. С виду держалась уверенно, но всё же что-то было не так. Что именно полковник понять не мог.

— А брата как зовут?

— Витя. Он скоро за мной придёт, — вновь повторила она.

— Откуда вы?

— Мы едем домой в Гродно. Там наши родители.

— В Гродно? Далеко же вам надо, — задумчиво протянул он.

— Врачи девочку осмотрели. Внешних повреждений нет, — вспомнил дежурный.

Полковник выпрямился. Окинул тучным взглядом остальных и кивнул в сторону выхода. Поднялся и погладил девочку по голове.

— Всё ясно. Ты тут побудь немного, ладно? Порисуй, что ли. Скоро за тобой придут.

Ева ничего не ответила, а лишь многозначительно посмотрела на него. Полковник отошёл к выходу. Остальные последовали за ним. Как только металлическая дверь закрылась, обратился к милиционерам:

— Короче так, девочка не в себе. Ей нужна помощь психолога. Найдите кого-нибудь из отдела образования. Пусть поработают. Но не здесь. В приют её надо, по крайней мере, до тех пор, пока не выясним личность убитого брата. Кстати, никаких документов при себе не было?

— У девочки нет, — ответил лейтенант.

— А у парня?

— Кажется, просроченный студенческий билет из Ростова. Там фамилии не разобрать. Имя точно Виктор.

— Ясно. Тогда звоните в приют и в Ростов, соответственно. В общем, займитесь делом, чёрт возьми! А пока пусть ждёт здесь. Надо понять что не так с этой малой.

Примерно в это же время в городском морге закончилось вскрытие погибшего гитариста. Патологоанатом занимался другими телами убитых в недавней резне, а его ассистент, молодой интерн Киреев, зашивал брюшную полость Вити. Стоя друг другу спинами, оба занимались своими делами, облачённые в медицинские халаты и маски на лицах. В глухой тишине морга отчётливо звенели металлические инструменты.

— Сергей Сергеевич, ну и работёнку нам сегодня подкинули, — нарушил молчание ассистент, продолжая натягивать тугую нить. — Как думаете, что там на самом деле произошло?

— Пьяная драка двух компаний, ехавших в одном вагоне. Ты же слышал, что рассказал следователь. Массовое побоище. Столько жертв, и все в один день, — невозмутимо ответил мужчина, зависший над телом мёртвого милиционера.

— И вы ему верите? Я лично снимал с убитых одежду. Двое из милиции кроме этого. Похоже, следователь нам что-то недоговаривает. Странно, не находите?

— Ну, пока что ничего странного не обнаружил. На всех многочисленные ушибы, переломы костей, резанные раны и прочие характерные для такого рода смертей признаки. Ты, Киреев, слишком любознательный парень, а в нашей профессии не любят когда задают много вопросов.

Ассистент завязал последний узел, после чего отрезал ножницами нить. Отложив инструменты, с трудом перевёл дыхание.

— Как вы это всё выдерживаете? Я только второго зашиваю, а меня уже всего чуть не вывернуло, — обернувшись на наставника, пожаловался он.

— Тут важна выдержка, приятель. Поработаешь с моё, поймёшь о чём толкую.

— Не уверен, что выбрал правильную работу. Одно дело стариков осматривать, мыть их да одевать, и совсем другое молодых людей. Мне нужен перерыв, Сергей Сергеевич. Подышать бы.

Патологоанатом про себя улыбнулся. Он знал, что интерн ещё совсем молод, и за время их совместной работы успел раз сто пожалеть о выбранном профиле. Но пути назад нет. Отпускать молодого специалиста он не хотел, а потому старался держаться с ним по-отечески мягко, без особых нравоучений.

Отойдя от трупа, мужчина стянул с себя окровавленные перчатки и бросил в специальную ёмкость. Затем подошёл к Кирееву и указал на стол позади себя.

— Перерыв так перерыв, — оскалился он в странной гримасе.

Парень сразу же смекнул. Он тяжело выдохнул, после чего, так же избавившись от перчаток, проследовал к столу. Сергей Сергеевич достал из навесного ящика литровую банку с прозрачной жидкостью, а вместе с ней и два гранёных стакана. Разлил поровну почти по полной. Рядом положил кусочек хлеба и завёрнутые в газетную бумагу нарезки сала и варёные яйца без скорлупы.

— Ты пойми, Киреев, чтобы работалось легко требуется подзарядить организм допингом. Это неотъемлемая часть работы, нравится тебе это или нет. Главное, знать свою дозу. Пью всегда разбавленный спирт, но не более двух раз за день. Если чаще, можно спиться.

Парень покрутил в руках стакан, собираясь с духом.

— Что-то не лезет, — пожаловался он.

— Полезет, — настоял мужчина. — Ты не нюхай. Опрокидывай всё сразу одним залпом. Сразу же станет хорошо.

— Да уж, — тяжело вздохнул парень, окидывая тяжёлым взглядом помещение морга. — Подходящее место для пьянки.

Помешкав, Киреев резко вскинул стакан и принялся поглощать его содержимое глубокими глотками. После отставил в сторону и, поморщившись, занюхал рукавом. Сергей Сергеевич, довольный своим учеником, последовал его примеру.

— Закусывай, не стесняйся. Всё своё из дома.

Рядом с ними стало происходить нечто невообразимое. Пока бывалый патологоанатом и молодой интерн отдыхали, за их спинами на теле убитого гитариста Вити стали затягиваться раны. Две маленькие точки на шее, похожие на укус, исчезли в одно мгновенье. Синева под глазами куда-то испарилась, а зашитый живот стал избавляться от нитей самостоятельно, как будто организм выплёвывал из себя всё чужеродное. Всё это осталось без внимания медиков. Они продолжали выпивать и разглагольствовать о насущных проблемах.

Мозг Вити снова запустился, как будто произошла перезагрузка нейронных сетей. Лёгкие пришли в движение, а сердце вновь застучало. Кровь моментально разогрелась, превратившись из густой снова в жидкую, и побежала по жилам. В голове возник сон, как будто парень вовсе не умер, а просто на время уснул. Во сне образ маленькой девочки, зовущей его по имени. Она находилась одна за железной дверью, а охранял её человек в милицейской форме и погонами на плечах. Через минуту он уже точно знал как её зовут и что теперь необходимо вызволить её из лап чужаков, ибо совсем скоро за девочкой придут нехорошие люди.