Если бы живую Сарасу увидел кто-то из людей, он бы принял её за гигантского аиста. Эта магическая птица — естественный враг магических змей. И мне пришлось пожертвовать ею. На втором уровне Тюрьмы почти все виды Зеркальных Пленников в единственном экземпляре, в том числе и Сараса.

— Атакуй, — торопливо приказал я, пока Рукия не выпустила кровь Асуры.

Cараса громоподобно щёлкнула клювом, сложила крылья и рухнула вниз, прямо на Ананту.

Вспыхнул свет, стирая всю тьму. Расправила крылья Сараса, вокруг неё закружились зеркальные перья. Огненные лучи, пущенные из птичьих глаз, ударились о перья и отразились тысячью световых полос, создавая внизу мини-солнце.

Раздалось шипение Ананты, на этот раз наполненное болью.

— Хранитель, ваши две капли крови, — голос Рукии был слаб, бесцветен. На зеркале выступила пара золотых бусинок.

Тш-ш-ш!

Шипение Ананты стало тревожным. Змея учуяла мою кровь. Но Сараса, светоносная птица, не позволила королеве змей отвлечься на меня.

Я быстро закинул одну золотую бусинку под язык. Вторую оставил пока на осколке.

— Рукия, ты в порядке? — напряжённо спросил я.

Шипение Ананты стало громче в несколько раз — пучок световых линий пронзил её тело, выжигая второе сердце. Осталось ещё три.

В мире Трёх Солнц королева змей на голову выше в пищевой цепочке и в одиночку способна убить несколько Сарас. Но сейчас она далеко от пика своей силы, к тому же ранена директором.

— Я… В порядке, — раздался сухой голос Рукии. Она не появлялась в зеркале. — Отдохну и поправлюсь.

От её блеклого голоса у меня сердце кольнуло. Рукия не была готова открывать второй уровень Тюрьмы, но я её заставил.

Внизу громко защёлкала клювом Сараса — Ананта вырвалась из световой сферы и вцепилась в крыло птицы. При этом три глаза королевы зажглись чёрным светом, ослабляя Зеркального Пленника, забирая его жизнь. Ананта торопилась — она чуяла кровь того, кто убил её. Она чуяла меня и желала отомстить, разорвать на куски, поглотить душу.

Я перекатил каплю крови с осколка на палец и, пересиливая себя, процедил:

— Сараса, слияние.

Капля крови Асуры, ценнейший и невосполнимый ресурс, упала прямо на спину Зеркальной Сарасы. Яркая вспышка озарила всё вокруг. Щёлкнул клюв, ультразвуком зашипела от боли Ананта. Ещё одно сердце было вырвано.

— Сараса, — я сглотнул и закрыл глаза рукой. — Забери тварь с собой.

Даже прикрывшись, я увидел вспышку. Шипение прекратилось, в ушах звенело. Я убрал руку от глаз и взглянул вниз. От Сарасы осталось несколько невесомых зеркальных пёрышек. Но даже после слияния с кровью Асуры и самоликвидации птица не смогла добить Ананту. Змея была жива — все хвосты уничтожены, как и нижняя половина тела. Глаза полностью выжжены, рога обломаны.

— Атакуйте, Зеркальные Змеи, — приказал я.

Двадцать Зеркальных Змей, до этого ждавшие команды в засаде, набросились на Ананту со всех сторон. Они вонзали клыки в тело королевы, наносили неглубокие раны и умирали, исчезая во взвеси стеклянной пыли. Большая часть змей была сконцентрирована на голове Ананты, и, когда последний Зеркальный Пленник погиб, голова королевы напоминала изрытый порами кусок угля, сочащийся тёмной жидкостью.

Я спрыгнул, активировал Взгляд Асуры и плавно приземлился рядом с телом королевы змей. Голову пронзило болью, перед глазами всё поплыло, я с трудом сдержал тошноту. Стиснул зубы, подавляя злость на свою слабость.

Ананта едва заметно дёрнулась, и от неё во все стороны выплеснулся чёрный дым, разделяясь на струйки, напоминающие юрких змей. Я не успел среагировать, и три змейки, пролетая мимо, коснулись меня.

— Ш-ширря! — рявкнул я, отпрянув назад. Одежда на плече, боку и ноге истлела, разрушаясь под воздействием тьмы. А за одеждой настала очередь кожи и плоти.

Я зарычал, ощущая, как во мне вскипает кровь. Гнев застил глаза алой пеленой, а от ран повалил кровавый пар.

Ярость Асуры.

Раны начали заживать, а тело наливалось силой. Я вытащил осколок зеркала, приклеенный к коже предплечья, и метнул его.

Невидимой молнией осколок вонзился в самую крупную рану на голове Ананты и взорвался шрапнелью, разрушая мозг твари. От тела Ананты повалил дым, плоть начала истлевать, словно кусок угля, рассыпающийся от времени.

Я вынул чистый осколок зеркала. Крепко сжал его в ладони, вглядываясь в труп Ананты. Над её головой медленно формировался полупрозрачный зеркальный образ, отливающий чернотой. Живое зеркальное отражение Ананты получило непоправимый урон, но не погибло. Если оставить всё как есть и позволить отражению покинуть труп, оно найдёт новое тело и спустя некоторое время в мире появится ещё одна Ананта. Она будет не так сильна, как нынешняя. Ей понадобятся годы, чтобы восстановить силу пяти сердец. И десятилетия, чтобы вернуть себе мощь Ананты из мира Трёх Солнц. Но это, несомненно, произойдёт, рано или поздно. И тогда мир содрогнётся от шипения королевы, падут города и страны. И я не уверен, что в этом мире найдутся Заклинатели достаточной мощи, чтобы уничтожить Ананту с семью сердцами.

Но такого не произойдёт. Я — Хранитель Зеркал. И если живая Ананта могла доставить мне проблем, то вот её зеркальное отражение — никогда.

Я нарисовал Третий Знак на осколке. Кровь хлынула изо рта, ушей, носа и глаз. Пришлось опуститься на землю, иначе рухнул бы. Ярость Асуры медленно отступала, но ещё не покинула меня. Мои ранения продолжали медленно исцеляться, позволяя сделать следующий шаг.

Пересиливая невероятную слабость, держась на одной силе воли, я выдернул Зеркального Фантома из осколка и приказал:

— Поглоти.

Моя копия быстрым шагом подошла к зеркальному отражению Ананты, которое постепенно собиралось в воздухе. Фантом схватил змею и резко дёрнул, погружая Ананту в себя.

Шипение королевы чуть не вырубило меня. В глазах потемнело, я завалился набок. К тому же закончилось действие Ярости и откат настиг меня — словно многотонный кусок упал сверху и придавил.

В ушах звенело, перед глазами было темно. Я не видел борьбу между Фантомом и отражением, но она продлилась недолго — когда зрение более-менее восстановилось, Фантом уже был рядом, стоял в паре шагов от меня. Больше он не походил на Виктора Старкова — передо мной стоял абсолютно чёрный образ, объятый чёрным извивающимся дымом, в котором угадывались очертания змей. Его алые глаза мерцали, словно два уголька.

— Ш-ширря, — выдохнул я и неудачно попытался сесть. Прислушался, пытаясь понять, далеко ли Заклинатели академии. Кто-то отправился за директором или нет? Однако я ничего не расслышал — разрушения где-то продолжались, и шум не позволял различить голоса.

Я взглянул на Фантома, принимая очередное важное решение.

Эта способность называется Трансформация Фантома, она предназначена для создания бойца-смертника — Стихийного Фантома. Даже при идеальных условиях такой Фантом не прожил бы больше пары дней. Тут же условия были ужасными, и он уже начал разрушаться. Правая ладонь потеряла материальность и состояла из дыма, который так и норовил расползтись.

Вдали послышались громкие голоса. Если ничего не предпринять, вскоре преподаватели найдут меня. Придётся рисковать.

— Слияние, — приказал я и проглотил каплю крови Асуры.

Фантом дёрнулся всем телом и, преодолевая внутреннее сопротивление, шагнул ко мне. Затем сел рядом и медленно, даже очень медленно, погрузился в меня.

Моя кровь словно вскипела и начала испаряться, я крепко стиснул зубы и зажмурил глаза, терпя невероятную боль. Слияние с обычным Фантомом делает меня невидимым. А вот слияние со Стихийным Фантомом…

Голова взорвалась болью, в ней начали проноситься неясные образы, осколки концепций. Тьма закружилась вокруг меня, моя кожа почернела, по ней заструился тёмный дымок.

Я лежал и не шевелился, стараясь осознать максимально много. В мире Трёх Солнц я использовал Стихийного Фантома только в качестве солдата. Слияние со Стихийным Фантомом было для меня бесполезным, ведь я не мог повелевать ничем другим, кроме зеркал. Соответственно — я бы не смог воспринять полученные озарения.