Так просто я этим упырям не сдамся! Чтобы там не говорил Юрка, а я уверена, что выход есть. И я найду его.

Запись сделана 19 сентября 1986 года.

Пятница, 18:45.

Сегодня в школе на всех смотрела совершенно иными глазами, пытаясь вычислить в толпе учеников кровососов. Интересно, как много их уже бродит по школе, маскируясь под обычных людей? Как далеко они сумели запустить свои острые зубы? Неужели никто не замечает странностей, творящихся у них под носом? Директор? Завуч? Остальные учителя? Мы же с Юркой заметили. А что, если в этой школе больше не осталось людей? Вдруг все здесь уже стали вампирами? От этой мысли у меня сердце рухнуло вниз, но потом я подумала о Сашке. Он ведь никак не изменился, продолжая оставаться самим собой. И так и должно оставаться.

Поэтому после школы я зашла в церковь и купила два простых, ничем не примечательных нательных крестика. Один для себя, другой для Сашки.

Но Сашка совершенно не обрадовался такому подарку.

— Ты что? Зачем он мне? — когда я надела ему крест на шею, он встревожено распахнул свои серые глазёнки. — Меня же в пионеры не примут, если увидят!

Да, в детских Сашкиных словах скрывалась крупица истины. И мне не видать комсомола, если кто заметит, что я ношу крест, но тут уж следовало выбирать — оставаться собой или же становиться пионером-вампиром. Для меня выбор был очевиден.

— А ты никому не показывай и тогда никто ничего не увидит! — я спрятала крестик под ворот Сашкиной футболки.

— Мне Лидочка рассказывала, что в прошлом году один мальчик из четвёртого класса обронил крестик прямо на уроке физкультуры, когда занимался, так классная руководительница сразу же созвала родительское собрание, на котором присутствовали и директор, и завуч. Тому мальчику тогда знаешь как влетело! И в пионеры его приняли самым последним, — не унимался Сашка, а я чуть не заскрипела зубами. Снова эта Лидочка! Теперь и страшилки всякие взялась рассказывать Сашке!

— Да придумала всё твоя Лидочка, — успокоила я Сашку, и, кажется, он поверил.

Теперь мне стало немного спокойнее за брата. Главное, чтобы не потерял крест.

Запись сделана 21 сентября 1986 года.

Воскресенье, 20:05.

Сегодняшний день как глоток живительного кислорода. С утра мама замесила тесто, и мы, собравшись всей семьёй на тесной кухоньке, лепили пельмени, приправляя всё это шутками и болтовнёй. После обеда наконец-то взяла себя в руки, а точнее взяла ручку в руки, и написала письмо Таньке. А днём даже выбрались с Сашкой из дома, и часа три гуляли с ним во дворе, благо погода позволяла. Солнце грело, тучи освободили небосклон, и он засиял прозрачной синевой. Сашка набрал красивых листьев, ярко-оранжевых, багряных, насыщенно-жёлтых, и подарил их маме.

Занимаясь такими простыми житейскими делами, я смогла хотя бы ненадолго отвлечься от тревожных мыслей, что преследовали меня в последнее время. Это так здорово снова почувствовать себя обычной шестнадцатилетней школьницей, самой большой проблемой которой являются невыученные уроки, а не горстка вампиров, беспрепятственно расхаживающих по школьным коридорам.

Вот бы сегодняшний день не заканчивался, тогда бы мне не пришлось возвращаться в школу!

Эх, мечты, мечты!

Запись сделана 22 сентября 1986 года.

Понедельник, 15:20.

В школе пока всё тихо, но я боюсь, как бы это не оказалось затишьем перед бурей.

После первого урока в класс нагрянула Скворцова.

— В эту субботу уроков не будет, поскольку состоится субботник, — уведомила она. – Десятый "А", ваша территория – пришкольный участок около погреба. И не дай бог кому-то не явится без уважительной причины, — она осмотрела всех давящим ледяным взглядом, который не предвещал ничего хорошего, а потом обратилась к химичке: – Анастасия Сергеевна, обеспечить сто процентную явку в вашем классе. Нельзя нарушать трудовую дисциплину в нашем дружном и слаженном коллективе!

— Не волнуйтесь, Зинаида Александровна, все явятся как штыки! – пообещала та в ответ.

— Из райкома Николай Степанович пожалует, хочет, так сказать, приобщиться к народу, так что вы уж постарайтесь, чтобы нам с Благовестным не пришлось за вас краснеть.

С этими словами она покинула кабинет.

— Отпад! — первым очнулся Лешка Дудкин. – Уроки отменяются!

— Дудкин! – одёрнула его химичка. – Раз ты так обрадовался, можешь ещё и в воскресенье выйти. Думаю, Скворцовой это понравится!

— Ну нет, Настасья Сергевна! В воскресенье я с пацанами в футбик во дворе буду гонять!

В это время в класс заглянула Марина Александровна, учитель биологии, жестом подзывая к себе химичку.

— Ребята, посидите тихо, я буквально на минуточку! – пообещала Анастасия Сергеевна, и пропала в коридоре.

— И что это Кривонос к нам в школу зачастил? – удивилась Вика Бойкова.

— Давно уже всем известно, — хмыкнула Аня Смирнова таким тоном, будто она знает обо всём на свете, и решила нас, дураков, просветить. – Дочка у него здесь работает. Вот и повадился сюда захаживать.

— Да? – Вика удивилась ещё больше. – А кто его дочка?

— Думаешь, она ходит и трубит об этом в горн на всю школу? – снова хмыкнула Смирнова, но было заметно, что её саму распирало от любопытства. Получается, "самая умная" знала не больше нашего. – Может, конечно, из учителей кто и в курсе, но они помалкивают. Себе дороже будет!

— Да ты сама просто не знаешь, вот и всё! – поддел её Дудкин.

— Надо будет – узнаю! – Смирнова насупилась, а Чебакова выставила вперёд подбородок, словно приготовилась к драке.

К счастью, в кабинет вернулась Анастасия Сергеевна, и им пришлось оставить спор. По крайней мере, на время урока.

Запись сделана 23 сентября 1986 года.

Вторник 19:15.

Вот кажется и открылись мне если не все, то уж точно многие секреты школы, и, как выяснилось, о вампирах знал не только Юрка. Но обо всём по порядку, иначе я рискую что-нибудь упустить из своего рассказа. А этого лучше не делать.

Юрка проболел целую неделю и появился в школе только сегодня.

— Юра, мы рады, что ты поправился! – во время урока проговорила Анастасия Сергеевна. – Вливайся в коллектив!

Я же почти не разговаривала с Квартиным, затаив на него обиду, но в душе радовалась его возвращению. Так мне казалось, что я не одна.

Урок следовал за уроком, и вот настал черёд физкультуры, на которую я плелась, как на эшафот. Переодевшись, я вышла из раздевалки в спортзал, а у самой ноги дрожали.

В ожидании Геннадия Петровича в зале стоял несмолкаемый гул.

— Пацики! — заговорил полный Ванька Мальцев, жестом подзывая ребят к себе. — А вы слышали, что на прошлой недели недалеко от школы, возле заброшенного пустыря, снова нашли мёртвым какого-то синяка? Говорят, у него кто-то выпил всю кровь!

— Врёшь! — осадил его Дудкин.

— Честное пионерское! — обиделся Ванька. — Это уже второй труп в нашем районе за последние две недели, и оба полностью обескровленные!

— И кто же у них кровь выпил? Страшилки для детей всё это! Или скажешь, что в Куйбышеве вампиры объявились? — Лёшка покрутил пальцем у виска, а остальные пацаны заржали вместе с ним.

— Никакие не страшилки! — Ванька покраснел как рак. — Мне отец рассказал!

Но его больше никто не слушал, потому что в нашу сторону направлялся Геннадий Петрович, появившийся из своей коморки. К счастью, урок прошёл благополучно, и как только он закончился, я одной из первых покинула зал.

Погода с самого утра не радовала, а когда пришло время идти домой, сделалось только хуже. Хмурые тучи затянули небо, и за окном потемнело; ветер усилился, склоняя молодые деревца к земле. Мелкий противный дождь вовсю накрапывал, и мои светлые волосы, собранные в хвост, быстро приобрели неприглядный вид.

Размашистым шагом я пошла в сторону калитки. Скрипнув, та подалась под моими пальцами.

Дождь припустил сильнее.