— Принесла тебе домашнее задание, чтобы не запустил уроки, — нарочито громко сказала я, на тот случай, если Тамара Павловна слушала через щель в приоткрытой двери.

— Садись, — Юра кивнул на стул, придвинутый к большому письменному столу.

Опустившись на стул, я посмотрела по сторонам, разглядывая Юркину комнату. Она была не большой, но довольно уютной. По центру пестрел тёмно-бордовый ковёр, закрывая добрую половину дощатого пола, выкрашенного коричнево-оранжевой краской. Диван приткнулся по правую руку от входа, напротив громоздился полированный сервант, за прозрачным стеклом которого выстроились в ровный ряд книги, а на полке пониже — модели самолётов. На стене рядом с белой дверью висел плакат группы «Кино», а чуть дальше — гитара. Юрка, оказывается, играет. Стол располагался у окна, на его поверхности шахматы соседствовали с лекарствами, водой в графине и сложенной вчетверо "Пионерской правдой".

Некоторое время мы молчали, разглядывая друг друга. Юрка не выдержал первым.

— Ну, говори, — он махнул головой. — Ты же не только из-за домашки пришла.

— Юр, — я подалась вперёд, и понизив голос спросила: — Что тебе известно о вампирах?

Юрка бросил на меня испуганный взгляд, и подскочив с дивана, закрыл до конца дверь. Затем он повернулся ко мне. Одна его рука привычным жестом потянулась к груди, и он сжал её в кулак, что-то нащупав под футболкой. Я всполошилась, подумав, что у него прихватило сердце.

— Тебе плохо что ли?

— С чего ты взяла?

— Ты так за грудь схватился, вот я и подумала.

— А, ты об этом, — Юрка махнул рукой, что, по всей видимости, значило "Не обращай внимания!". Затем он подошёл к столу, налил из графина воды, и... опрокинул полный стакан на меня, намочив школьное платье и колготки.

— Ой! – взвизгнула я и отскочила в сторону.

— Прости, Сонь! – Я перевела на него недоумевающий взгляд, заметив, что Юрка совершенно не выглядел виноватым. Я чуть не задохнулась от возмущения.

— Ты же это нарочно сделал! – Юрке хватило совести покраснеть. – Зачем?

— Это святая вода, — сказал он. — Хотел убедиться, что ты не одна из них.

— Из них, это из вампиров, что ли? — я хмыкнула. — Стала бы я тогда приходить к тебе и выспрашивать? Дура я что ли?

Юрка неопределённо пожал плечами, и вернулся на диван. Я прошла за ним и присела рядом. Мокрые колготки неприятно облепили ноги, заставив меня поёрзать.

— Значит, это правда, Юр? Вампиры существуют? — мой голос был тихим и сухим, словно это я болела, а не Юрка.

— Правда, — подтвердил он мои худшие опасения, затем придвинулся ближе, и сбивчиво заговорил: — Я стал замечать, что в школе творится что-то неладное с того момента, как в апреле куда-то внезапно пропала Екатерина Сергеевна, учитель истории.

— Что значит пропала? — удивилась я. — Как человек может пропасть?

— Вот так, — Юрка развёл руками. — Взяла и пропала бесследно!

— Может, она просто уволилась? — предположила я.

— Не уволилась, — Юрка осунулся. — Я слышал разговор между трудовиком и географичкой. Они как-то разоткровенничались между собой в столовке, а я сидел рядом, и подслушал. Географичка рассказывала, что в последнее время Екатерина Сергеевна стала нервной и пуганной. Ей что-то всё мерещилось, она даже на больничный ушла, а как с больничного вышла, так окончательно крыша у неё и поехала, — Юрка покрутил пальцем у виска. — В начале апреля в каком-то бешеном припадке она убежала со школы, вопя, что видела вампира, а на следующий день не пришла на работу и всё, больше мы её не видели. Первое время среди учеников, да и среди учителей тоже, ходили слухи, что она свихнулась, но уже через пару дней разговоры об этом затихли. Сковрчиха постаралась.

— А что с ней случилось-то, с этой Екатериной Сергеевной? — я подалась чуть ближе к Юрке, и теперь мы сидели совсем близко друг к другу.

— Да кто ж знает? Её так и не нашли, будто и впрямь не существовала никогда, но я думаю, что её убили вампиры, чтобы она никому ничего не рассказала.

— А что, в милицию никто не обращался? — растерялась я.

— Да не было никакой милиции, говорю же тебе! Скворчиха как-то всё уладила. Ты не слушаешь что ли?

— Да слушаю, слушаю, — я покосилась на Юрку, он же тем временем продолжил:

— А через неделю, я стал сомневаться в том, что Екатерина Сергеевна была такой уж сумасшедшей, как многие думали, — Юрка запустил пятерню в волосы. — Сразу после того, как увидел, что Антонина Петровна, наша русичка, пьёт кровь у Серёги Комарова, присосавшись к его горлу. А в конце мая Серёгу нашли мёртвым. По официальной версии он скончался от какой-то странной болячки, но я то знаю, что это не так. Я знаю, что его Антонина Петровна убила, вернее выпила досуха. Может, и Екатерину Сергеевну она того, — Юрка провёл рукой по горлу.

— Так вот почему ты так волнуешься на её уроках! А я всё думала, что она тебе нравиться!

Юрка уставился на меня, выпучив глаза, а я чувствовала, как мои щёки начинают пылать. Да, в тот момент моё предположение больше не казалось мне таким уж гениальным и остроумным.

— Не нравится она мне! Эта кровососка друга моего убила! — затем он пристально посмотрел на меня. — А ты как о них узнала?

— Так же как и ты. Видела.

Юрка рядом со мной тяжело засопел и откинулся на спинку дивана.

— Погоди! Так Лена Евстафьева совсем недавно оставалась после уроков как раз у Антонины Петровны!

От собственной догадки у меня похолодели руки.

— М-гу, — промычал Юрка.

— И что, она теперь тоже...

— М-гу, — снова замычал он. — И Колька.

— А как ты узнал? — я уставилась на него.

— Те, кого обратили, они меняются. Ты разве сама не заметила, как изменилась Евстафьева?

Я кивнула. Юрка был прав, изменения, произошедшие в Лене, трудно было не заметить.

— И что, вампиром может быть кто угодно?

— Кто угодно, — мрачно подытожил Юрка.

Мои глаза широко распахнулись. Сашка! Как же он? Что, если его тоже превратят в вампира? А потом он придёт домой, и сделает то же самое с мамой и папой. Я тряхнула головой.

— Нужно их остановить! – в моём голосе звучала твёрдость, а во взгляде горела решимость. — Ты же наверняка уже знаешь, как это сделать. Расскажи мне!

— Как ты их остановишь, Соня? — Юрка хмыкнул. — Это опасно, а если кому-нибудь рассказать об этом, то точно упрячут в психушку.

— И что, мы будем ждать, пока школу заполонят вампиры? – мой голос даже зазвенел от возмущения. – А как же мой брат? А что, если они доберутся до тебя? Или до меня? Или до наших родителей?

— Не добраться им до меня! – возразил Юрка, снова потянулся к груди, но на этот раз он сунул руку в ворот своей футболки и выудил оттуда маленький крестик на бечёвке. – Они креста бояться.

— И что, обвешаемся крестами, и сделаем вид, что ничего не происходит? – взвилась я. Даже в мокрых колготках мне не было так противно, как сделалось от Юркиных слов. – Это твой план?

— Какой план, Соня? – Юрка вскрикнул. – Нет у меня никакого плана!

Я подскочила на ноги и окинула Юру презрительным взглядом.

— Трус ты, Юрка! Самый настоящий трус! – я отвернулась, не желая больше встречаться с ним взглядом, и пошла к двери. – Можешь и дальше тут отсиживаться, а я не собираюсь!

Я схватилась за ручку, когда услышала его голос:

— И что ты станешь делать? Пойдёшь на них с чесноком и осиновым колом?

— Да если понадобиться, то так и сделаю! Ясно тебе? Ясно? — с каким-то надрывом в голосе выкрикнула я, и, открыв дверь, выскочила в коридор, посреди которого застыла перепуганная Тамара Павловна.

— Соня, а что у вас случилось? – растерянно поинтересовалась она.

— Ничего, Тамара Пална, повздорили из-за уравнения по алгебре, — я заставила себя успокоиться. – Я уже ухожу. До свидания.

Я выскочила из Юркиной квартиры на промозглый осенний воздух, который сразу же остудил мои разгорячённые щёки, и понеслась в сторону дома, на ходу размышляя о том, что нужно непременно раздобыть крестики. Для себя. И для Сашки.