– О чем ты сейчас думаешь, drādah? – хрипло пробормотал он.

– Н-ни о чем.

Его веки опустились, прикрыв глаза.

– Не лги мне.

– Ч-чья очередь? – пробормотала я, судорожно сглотнув.

– Твой ход.

Не глядя, я выхватила карту и бросила ее на стол. Когда она коснулась столешницы, я поняла, что это шестерка пик. Черт, я должна была сначала пойти валетом. Тогда он бы пропустил ход! И я бы выиграла!

Он расправил свои семь карт веером, наблюдая за мной расчетливым взглядом, и накрыл мою шестерку пик своей бубновой шестеркой, сменив масть.

Я взяла еще одну карту из колоды – пятерка пик.

– Что ты скрываешь?

Я снова переключила внимание с игры на него.

– Ч-что?

Зуилас сыграл бубнами.

– Когда твое лицо меняет цвет и учащается дыхание, это из-за меня?

– Нет!

– Опять лжешь, drādah.

Вот дерьмо. Пытаясь справиться с разгоравшимся румянцем, я вытащила еще одну карту из колоды.

Последняя восьмерка! Ага, теперь можно и поговорить.

Он выложил еще одну бубновую карту, и в руке у него осталось четыре.

– Почему ты так прячешь эти мысли? Ведь другие мысли обо мне ты не скрываешь.

– Не твое дело, – заявила я, ударив своей восьмеркой о стол. – Пики.

Теперь я точно выиграю. Восьмерок больше нет. Сменить масть он не может. Следующий ход я сделала валетом и пятеркой пик, сбросив все карты.

Как только я взяла выигрышную пару, демон расправил свои четыре карты веером.

Два валета уже были в отбое, третий – у меня в руке. Даже если он вынудит меня пропустить ход, я все равно выиграю. Ему может повезти только в одном случае – если у него…

Он выложил на стол семерку пик. Сверху добавил бубновую семерку. Потом семерку треф. Когда демон поднял последнюю карту, я сощурилась так, что мои глаза превратились в щелочки.

– Нет, – прорычала я.

На вершину стопки легла семерка червей – его последняя карта.

– Да что ж такое! – крикнула я, швырнув свои карты вверх.

С этой четверкой он выиграл бы в любом случае – какую бы масть я ни выбрала.

Он ухмыльнулся и потянул к себе контейнер с булочками с корицей.

– Vh’renithnās.

Он только что научился играть и при этом обыграл меня уже три раза подряд! От злости я бросила карты на стол и вскочила на ноги.

Может, я и была жалкой неудачницей, но он – он и так был больше, и быстрее меня, и сильнее, и хитрее, и память у него фотографическая. Так еще и в карты меня обыграл. Это было несправедливо.

Когда я пронеслась мимо него, он схватил меня за запястье и потянул назад.

Взмахнув рукой, я потеряла равновесие и шлепнулась прямо ему на колени.

На щеках с новой силой вспыхнул румянец, и я попыталась оттолкнуться от него. В ответ демон обнял меня за талию – его теплое дыхание всколыхнуло мои волосы.

– Ты упустила его, drādah, – прошептал он. – Свой шанс dh’ērrenith.

Dh’ērrenith – на языке демонов это слово означало уверенную победу.

– Если ты не можешь читать мои мысли, – процедила я, пытаясь вырваться из его рук, – то откуда знаешь, что я собиралась выиграть?

– Не позволяй сопернику отвлекать тебя.

Так он заговорил о румянце и дыхании, только чтобы отвлечь меня? Я проглотила клокочущий в горле истерический смех и убрала его руку с талии.

– Пусти меня.

Вместо того чтобы подчиниться, он потянулся за контейнером с булочками и поставил его мне на колени:

– Давай поделим их.

– А ты хочешь?

Неужели? Наш мистер Эгоист хочет поделиться?

– Я поделюсь с тобой… если ты объяснишь, почему твое лицо краснеет.

– Что? – я снова попыталась вырваться из его объятий. – Что это за сделка такая?

– Ты проиграла. Я готов поделиться, но хочу кое-что взамен.

– Тогда оставь свой приз себе!

Он отпустил меня. Я вскочила, нервно поправила свитер и направилась к себе в спальню. Стоя в дверях, я не смогла удержаться и бросила на него взгляд через плечо.

Зуилас уже впился клыками в глазированную булочку. Он наклонил голову и поймал мой взгляд. Снова зардевшись, как маков цвет, я буквально влетела в спальню и захлопнула за собой дверь.

Тяжело дыша без всякой причины, я упала на кровать и потерла щеки обеими руками. Ну почему меня так легко смутить? Мне не из-за чего было краснеть. Зуилас – демон. Не имеющий ни малейшего понятия о личных границах. Чем больше он влезал в мое личное пространство, тем счастливее становился.

Я убрала руки от лица, на губах расцвела улыбка. Однако на этот раз Зуилас сам себя перехитрил. Ради такой важной информации можно было и посмущаться.

Он слышит не все мои мысли.

Сколько бессонных ночей я провела, переживая, что́ он слышит и как интерпретирует подслушанное. Если же Зуилас слышит не все, о чем я думаю, значит, не знает, почему я краснею каждый раз, когда он прикасается ко мне или когда я пристально смотрю на него, и почему меня смутило, когда он раздел нас почти донага в том ливневом стоке.

Да, особенно в тот раз. Искренне надеюсь, что он и понятия не имеет, почему я тогда покраснела.

Немного успокоившись, я нырнула под кровать и достала плоский металлический ящик. Пора поработать.

– Egeirai, angizontos tou Athanou, lytheti, – произнесла я, положив руку на прохладную стальную поверхность.

Крышка засветилась белыми рунами, и я открыла ее. Внутри лежал гримуар семьи Атанас. Его потертая кожаная обложка блестела от множества прикосновений, хотя в последнее время трогали его нечасто. Осторожно приподняв книгу, я достала из-под нее блокнот, положила его вместе с гримуаром на стопку справочных текстов и понесла все в гостиную.

Зуилас лежал на диване и ел булочки с корицей, откусывая сразу половину.

– Смотри не подавись, – предупредила я его.

Он проглотил булочку, полностью проигнорировав мои слова.

Я убрала карты, затем разложила книги и села за столик, скрестив ноги и откинувшись на спинку дивана. Хвост Зуиласа свисал с подушек рядом со мной.

В мой блокнот были вложены записи и переводы, которые делала мама, но мне еще предстояло выяснить, к какой части гримуара они относятся. Я отложила их в сторону и стала изучать свой перевод первой страницы.

Как обычно, меня охватило благоговение, когда я посмотрела на список имен. Их было четырнадцать. Некоторые из этих людей жили более четырех тысяч лет назад. И все они были моими предками. Каждая чародейка брала на себя сложную задачу – переписать гримуар, чтобы сохранить и защитить знания, накопленные поколениями. Мое имя будет пятнадцатым в этом списке. В последний раз гримуар переписывали чуть больше трехсот лет назад.

Когда я просматривала список, мое внимание привлекло имя одной чародейки – Миррин Атанас. Она была пятой и переписывала гримуар несколько тысяч лет назад.

Закусив губу, я переключила внимание на перевод мамы и уже в который раз перечитала верхнюю страницу.

Последнее предложение я перечитала несколько раз. Когда я изучала записи в первый раз, я подумала, что «12 предупреждени» означает «12 предупреждений», просто мама пропустила букву. Полагая, что в итоге я найду все двенадцать предупреждений, я не особо обратила на это внимание. Но что, если она просто торопилась и так сократила свою мысль?

12 предупреждени… двенадцатое предупреждение… Предупреждение о Двенадцатом Доме.

Подтянув гримуар поближе, я осторожно перелистывала хрупкие древние страницы. Потрескавшиеся и серые, они легко рвались, и мне не хотелось повредить их. Наконец, я нашла нужный раздел – «Дома демонов».