Усиление Тиби всё ещё действовало, что позволяло увидеть как здоровье дракона, так и колдуна. Сорок три процента против пятидесяти трёх. Практически равенство, и главное не сбавлять давление.

Балеф поразил Релу болезненным лучом и поднял руки к небесам. Небольшая область над полем битвы начала чернеть. Луч не пропал — он связывал дракона и кодуна и не висел просто так — он выкачивал здоровье Релы и перекачивал Балефу.

«Снова призывает саммонов?» — предположил Вилл, смотря на чернеющий кусок вечернего неба. Скорее всего, поскольку из воздуха показалась костяная рука.

— Тиби! — окликнул Вилл девушку. — Дальность!

Девушка повторила мелодию, которая увеличивала дальность всех умений и системных взаимодействий. Балеф использует что-то вроде поддерживающего заклинания, а раз так, то оно сбивается обычным оглушением.

— Небесный кулак! — прокричал Вилл, высоко поднимая правую руку и сжимая её в кулак.

Когда из тёмной области высунулся череп и несколько костяных рук, на голову колдуну рухнул пылающий светом кулак. Оглушение поработало на славу — область затянулась, а вниз устремились не до конца выбравшиеся останки.

Опытный игрок, искушённый в битвах с живыми противниками, всегда помнил о важном правиле — если ты кастуешь что-то очень сильное, но очень долгое, то позаботься о том, чтобы никто этот каст не сбил. Казалось бы, Балеф сделал всё хорошо — он создал луч, вытягивающий жизненные силы из Релы, обеспечивая себе защиту и лечение. Вот только, либо у колдуна не было заклинаний на сопротивление оглушению, либо они ушли в перезарядку, либо он просто не подумал, что у маленькой кровавой блохи есть такая пакостная штука. Ошибка, порождённая гневом? Может быть, и она сыграла им на руку.

Сходя с ума от поглощающего его безумия, Балеф сделал резкий жест и создал косу смерти, которая во второй раз мечтала познакомиться с шеей противника. Волшебная рука Медимана вновь защитила хозяина — оставалось лишь гадать, что бы он делал без неё. Так же оставалось гадать о том, что было бы с ними, не будь рядом Тиби. Первоначальный скепсис к творцу оказался ошибочным — девушка превзошла все возможные ожидания. Вот она мягкой мелодией увеличила силу его исцеляющих заклинаний, позволив немного излечить раны Реле. Вот она издала хлёсткий звук, который превратил огненный шар Релы в десяток шаров такого же размера. Костяной дракон начал медленно плавиться от такого напора, и было заметно, что левая сторона потихоньку заваливалась в сторону. Балеф пытался подлатать своего маунта, но тщетно — Рела напора не сбавлял.

Наученный горьким опытом, Вилл подавил в себе зарождающее чувство скорой победы. Практика всегда показывала, что как только дашь слабину, как только почувствуешь, что вот, ты победил, как враг достанет из рукава свой главный козырь. И проблема в том, что у Балефа этот козырь был. Последний, синий глаз на посохе Трэса вспыхнул, и силу его колдун вновь направил на Релу.

— Домина! Любовь моя! Не надо! Не делай этого! — кричал Рела, извергая огонь во все стороны. Система уберегала от дружественного урона, но лицо обдал неистовый жар, что казалось, будто кузнец приставил раскалённый металл к обеим щекам.

— Домина! — продолжал реветь Рела. — Остановись!

— Тиби, — прокричал Вилл. — Что случилось? Что…

Ответ пришёл сам собой. Тиби ведь разъяснила, что посох воздействовал на три аспекта любой живой сущности — искру, тело и душу. Искру и тело посох уже поразил. Следовательно…осталась душа.

Обезумевший Рела явно потерял нить битвы, и Балеф сразу же воспользовался этой промашкой. После изысканной комбинации тройной комбинации, колдун вытянул правую руку в сторону дракона и крепко сжал кулак. Сразу же со всех сторон Релу опутали раскалённые тьмой путы, сковывая и лишая возможность сдвинуться хоть немного в сторону. Вилл отчаянно пытался подлечить Релу или хотя бы разбить путы «Очищенной кровью», но тщетно — ничего не работает, а его сила даже с учётом Тиби, специального класса и волшебной книги со скрещенными заклинаниями слишком слаба. Сдвоенные умения и применить сейчас было негде — комбинации раскрывались на высоких уровнях, и сейчас любой из эффектов будет как укус комара. Балеф создал огромный теневой клинок и бросил его в сторону Релы — оружие само нашло цель, вонзившись под брюхо. Десять процентов.

— Тиби, нам надо…

Закончить Вилл не успел. Сперва сверху спикировала коса, которую приняла на себя волшебная рука. Вот только наученный горьким опытом, колдун сперва сбил защитное свойство руки этим ударом, а после пригвоздил его к одному месту. Земля под ногами развернулась, и за ноги схватили десяток прогнивших рук. Вилл отчаянно дёрнулся, попытавшись хоть немного разорвать хватку, но тщетно — руки крепко держали его на одном месте, не давая ни шагнуть в сторону, ни взлететь. Теперь и он попался, готовый встретить свою судьбу.

В этот раз Балеф не атаковал сильным умением. Вместо этого он вытянул в их сторону посох, который начал наполняться светом трёх цветов — пылающе-красного, ярко-зелёного и волшебного-синего. Все три цвета смешивались в единый клубок — сперва нежно-белый, но с каждым мгновением он терял свою чистоту, наполняясь удручающей тьмой. Балеф понял, что нет смысла добивать способностью своего посоха Релу, который и так на последнем издыхании из-за малого здоровья и проклятий искры, тела и души. Балеф хочет добить их.

— Рела! — отчаянно позвала Тиби и вырвала из флейты пронзительный, полный мольбы и просьбы звук. В этот раз Вилл ничего не почувствовал — всё потому, что и мелодия не была направлена на него. Она предназначена для более дорогого сердцу девушки существа. И мелодия дошла до него.

— Ты…не посмеешь! — выдохнул Рела, напрягая каждую мышцу драконьего тела.

Эту мелодию он услышал впервые, поэтому неизвестно, что она делала, однако, она вышла неестественно долгой — Тиби продолжала играть, изливая один волшебный звук за другим. Балеф же продолжал заряжать шар — неужели не в силах прервать способность или отвести её в сторону? Его лицо исказилось от гнева, делая исхудавшее лицо ещё более страшным, ещё более бесчеловечным. Наконец, посох завершил работу. Закручивающийся клубок ненависти и тьмы устремился к ним.

«Воскресну ли после такой смерти?» — отчаянно думал Вилл, не в силах пошевелиться — и дело не в руках, которые схватили его, а в этот раз его схватило что-то более страшное — отчаяние. Тиби же не прекращала свою музыку, сражаясь до самого конца. Вот, с кого стоит брать пример и вот почему она оказалась в Десятке, а так же не поддалась тёмной сладости Ворса. Но что это изменит, если они сейчас умрут?

Шар смерти приближался. Вилл смотрел на него как завороженный, одновременно с этим желая отвести взгляд. Всё смешалось в один ком — звуки разгорающегося внизу костра, мелодия Тиби, выкрики Балефа, который что-то говорил им — всё это уже неважно. Ближе. Ещё ближе. Вилл собрал волю в кулак и постарался хотя бы уйти с линии поражения. Но смысл? Судя по всему, шар поражает область — ему достанется в любом случае, ещё и зацепит Тиби. И вдруг, усеянное красивыми звёздами небо расчертил силуэт. Дракон, весь сочащийся кровью, но нашедший в себе силы на последний рывок.

— Рела… — прошептала Тиби, опуская флейту.

Вилл растерянно смотрел на зависшего в воздухе дракона. Тиби придала ему сил для этого рывка, не только позволив разорвать свою темницу, но и позволив мгновенное сократить расстояние. И стало ясно, что задумал Рела. Дракон стал их щитом, надёжно укрывшим от взгляда смерти, вот только этот взгляд он принял на себя.

Шар взорвался на удивление тихо, практически беззвучно. Наконец, руки перестали удерживать его, но вместо того, чтобы дёрнуться вперёд и чем-то помочь, Вилл сразу отступил, грубо схватив Тиби за руки и оттаскивая за собой. Кого здесь стоило благодарить — интуицию, здравый смысл или чутьё — но кто-то из них оказался прав. Граница взрыва получилась очень большой — настолько, что едва не облизала запачканные кровью и грязью ботинки. Взрыв закрыл собой всё, включая Релу и Балефа, и не успел он исчезнуть, как раздались два звука. Первый — крик боли, ярости и гнева. Второй — тихая песнь скорби и прощания с миром. Вновь пришлось отступить — как только пропал взрыв, как Рела грузно упал рядом с Темницей, ударившись головой о её холодные камни. Силы совсем покинули его тело, как и жизнь почти покинула его глаза.