В первый раз я увидел его в окне, на руках у моей тетушки. Я так и запомнил его, в окне, такой, пухлощекий, ангелочек, всегда улыбался. Лето такое классное было. Мы тогда с моими братьями с сестрами двоюродными считали за счастье подержать его на руках. Самые счастливые каникулы моего детства.

А потом тетушка сошла с ума. Мама предупредила меня об этом, когда мы паковали вещи, готовились к переезду. Помню, за неделю до отъезда на похоронах был, Женьку хоронили. Нам запретили подходить к нему близко. Весь наш класс стоял на большом расстоянии от гроба. Женька в этом гробу не был похож на себя, и мне все время казалось, что это розыгрыш, или плохой сон.

Я думал, приеду в деревню, увижу своего братика, и все забудется. Буду носить его целыми днями на руках, и радоваться этой встрече. А братику было уже два года. И он уже не был ангелом.

Я увидел их из окна. Они шли по улице. От той тетушки, которую я помнил, остались одни воспоминания. Моя самая любимая, самая добрая и ласковая тетя превратилась в ведьму. И также же мрачно рядом с ней выглядел и мой братик.

Я подслушивал разговоры взрослых, и никак не мог понять, как можно было бросить такую женщину, как моя тетушка? И почему обязательно нужно было сходит с ума из-за того, что тебя бросил муж?

Первые два месяца мы их терпели. Но времена уже другие были. Народ в деревне вроде не голодал, скот был, запасы зерна. Но люди как-то быстро озверели. И тетушка моя с сыном превратились в зверей. Еду воровали постоянно, запасы делали на зиму.

А мы с братишкой моим родным начали лупить этого братика, когда не видели взрослые. Но он такой злой был, пофигу было, бьют не бьют, главное еду своровать. Мы ненавидели его. Он ненавидел нас.

Его в другую семью пытались забрать, где не было детей. Но тетушка как волчица его защищала, никто не мог к нему подступиться. Закончилось все тем, что тетушку увезли в психушку, а братика – в приют. И вот тогда мне вдруг поплохело.

Я не хотел видеть, как его увозят, случайно увидел, и потом бил себя по башке за то, что увидел это. Прикинь, тетка чужая взяла его на руки, что-то шептать ему начала, и он снова стал ребенком, улыбаться начал как раньше. Она целовала его щечки, и они снова стали такие, розовенькие. Я увидел, как возвращается ангел…

- Мрак, - отозвался Коля. – Хотя, знакомая история. Я без отца вырос. Нормальные то люди разве окажутся здесь? Не поверишь, всегда мечтал стать волком, ну или собакой большой, и жить свободным, в степи. Сбылась мечта идиота…

- Так вот, бабка смотрела на все это, и, броня…

— Это Барнака проделки. Ему выгодно, чтобы люди друг друга жрали. Из таких савдачников и шлепают. Все хотят быть сильными, сильнее и страшнее соседей. Но, видишь, в чем беда: чем больше здесь савдачников, тем меньше сартов в Мглистых горах. Вот такая шляпа. Сам увидишь, сартов очень мало. Зато савдаки прут со всех щелей как крысы.

- Я не запомнил, видимо? Напомни, кто такие сарты?

- Сейчас, увидишь. Хотя ладно, ночь длинная, расскажу. Короче, сарты — это черные всадники, они охраняют границы. Живут в долине, службу несут в Мглистых горах. Эти горы как крепость. За горами начинается Мертвая пустыня, место, где савдаки и барнаки обитают. Еще есть онгоны, белые всадники, они стоят по ту сторону пустыни, за хребтом Меру, охраняют всех нас от максаров. Они типа полубоги, такие, синие.

- Да, видел, - поддержал Володя.

- Дальше, за страной максаров страна асуров, они тоже полубоги, но рангом повыше. Кожа у них голубого цвета. Ну а дальше, за ними - страна аватаров, это типа боги. Но и они не высшие. Высшие – это Драгоценные, они живут в Чистых землях. Вот такая география вкратце. Все что от мира людей и до страны аватаров – Срединные земли. Это Миснэ рассказывала, сам не видел. Могу наврать.

- А чего ни все так рвутся к нам?

- Тут-то осязаемо все. Взял булку – это булка. Пива выпил – реально придавило. А там, по-другому все, неосязаемо. Тут даже страх, неосязаемый вроде, а раз поел хорошо, на год хватает. А постоянно его жрать будешь, здоровый станешь, сильный как медведь. Есть черные савдаки, они как барнаки, ненавистью питаться могут. Ненависть, говорят, на вкус горькая, приторная, но сил дает раз в сто больше, чем страх. У них вкусно невкусно, такого нет. Главное, чтобы сытно было. Максары и асуры – те вкус славы любят, она для них как наркотик. Есть нормальные максары и асуры, понимают все. А есть бараны, им только жрать подавай. Вот они-то и мутят.

- Барнаки, я так понимаю, это те, кто рулят в пустыне?

- Ага. Демоны. У них война постоянная с черными савдаками. Но барнаки умнее. Они вообще умные как максары и асуры. Тут видишь, в чем дело? Вот все мы, люди, сарты, онгоны, савдаки, барнаки, максары, асуры, все – живем по законам Драгоценных. Я не знаю почему так, но это так. Но законы же обновлять надо? Вот, раз в сто лет приходит очередной Драгоценный, чтобы обновить законы. Почему-то всегда к концу столетия все эти темные шалить начинают, законы ослабевают. Новые законы запускаются с мира людей, и они потом отсюда идут дальше, по остальным мирам. Походу, Барнак и прочие ему подобные решили Драгоценному дорогу спутать, чтобы не пришел. Ладно, что-то я много тебе рассказал. Странно так, рассвет скоро, а эти даже не чешутся? Знают же, что мы здесь? Что-то не нравится мне это. Этот Барнак умный демон, очень умный. Ладно, пошли, рассвет начинается.

Они спустились в низину, и увидели белую пелену, что ползла по дну пади. Володя подошел к краю этой пелены, взялся пастью за край и тряхнул словно покрывало. Коля юркнул в образовавшийся проем. Володя бросился следом.

***

— Это же Чарская долина? – воскликнул Володя.

— Это Долина сартов, - поправил Коля. – Здесь города Черных всадников.

В свете серебристой луны Володя увидел безбрежную тайгу, что упиралась в хребет Кадар, скалу «Медведь» и пик Шаман над Алмазным ущельем.

- Луна-то как светит? Будто день сейчас, - Володя потянул носом, пытаясь уловить столь любимые им когда-то запахи тайги. Но ничего не учуял.

- А здесь всегда так, - Коля почесал задней лапой за ухом. – Здесь всегда ночь, брат. Лунная ночь. На самом деле все это не то, о чем ты думаешь.

- Ну да, пустыни не видно, - согласился Володя.

Коля порылся между камней и откопал два серебряных ошейника.

— Это надо надеть, чтобы не подстрелили, - сказал Коля.

— Вот уже не думал, что буду носить ошейник, - усмехнулся Володя.

- Ну что, погнали? – Коля тряхнул башкой и припустил волчьим галопом в сторону Алмазного ущелья.

Они мчались по тайге, освещенной серебристой луной. И снова Коля выл от восторга, а Володя лаял, точнее взлаивал. Первый город на пути они обошли стороной, еще не все сарты знали, что теперь им служат савдаки. У города поменьше их задержал конный патруль из пяти всадников, вооруженных пиками и луками.

Всадники уже натянули было луки, но один из них, явно умудрённый опытом воин с длинной седой бородой, увидев Володю, радостно воскликнул, спешился и присел на колено, почтительно склонив голову. Остальные последовали его примеру.

Следующий город был разрушен почти до основания.

- Здесь что, война идет? – Володя замер, завороженно глядя на обломки стен и жилищ.

— Это до меня было, - поведал Коля. – Новые гохаи тут прошлись, их боевой дебют. Прокопали хребет и вышли на этот гарнизон. Всех перебили. Сейчас их меньше стало, уже не копают, разведчики стараются. Леха, друган твой, лучший охотник на гохаев в долине.

- Ну дела, - Володя покачал башкой. – Когда успел то? Вот же недавно его видел, во сне?

- Тут другое время. Оно и быстрее здесь бежит, и медленнее. Короче, привыкнешь.

Среди обломков Володя увидел каменные статуи, воинов, женщин, стариков, даже детей.

- Сарты, когда погибают, превращаются в камни. Видишь этот хребет? – Коля кивнул на хребет Кадар. – Это Мглистые горы. И всё это сарты, погибшие в боях с савдаками и барнаками. Умерли давно, а продолжают защищать.