На мою поправку Уильям лишь улыбнулся, что, будь я сейчас в роли Домины, было бы чревато для него серьезным наказанием.

— Уверена?

— Конечно, уверена. Я была бы чертовски дерьмовым учителем английского, если бы не знала Шекспира, тем более, Гамлета.

На лице Уильяма появилось выражение любопытства.

— Ты работаешь учителем?

— Пока нет. Точнее, буду работать, когда начнется учебный год.

— Понятно.

Я знала, что ему хотелось узнать больше, особенно о моей новой работе и о клубе «1740», но вместо этого Уильям сжал губы и откинулся на спинку кресла.

Когда мы добрались до Центра для посетителей, рейнджер спросил, где я припарковалась.

— В конце ряда, — ответила я.

Он кивнул и поехал в том направлении, припарковавшись рядом с моей машиной.

— Ну, кажется, тут мы расстанемся.

— Спасибо за то, что подвезли, — сказала я.

Рейнджер улыбнулся в ответ.

— Просто позаботьтесь о лодыжке и аккуратнее, когда будете ехать назад.

— Постараюсь.

Уильям выпрыгнул из машины первым, открыл мне дверь и снова взял на руки. В этот раз я старалась на него не смотреть, потому что побоялась выглядеть влюбленной дурочкой.

— Еще раз, спасибо, — поблагодарил Уильям.

— Без проблем. Хорошего вам дня.

Затем джип уехал, оставив лишь дурно пахнущее облако выхлопных газов.

— Послушай, мне нужно будет тебя поставить, чтобы открыть машину, хорошо?

— Ладно.

Он опустил меня на ноги, но постарался не отпускать полностью, пока не убедился, что я могу стоять сама. Покопавшись в карманах, Уильям достал брелок. Писк сигнализации раздался от черного грузовика, настолько блестящего, что я могла увидеть себя в отражении на его боку.

— Твоя машина?

— Вообще-то это грузовик. Но да, он принадлежит мне.

Я с подозрением прищурила глаза.

— И как человек, работающий в сфере образования, смог позволить себе дорогую «Эскаладу»? (примеч.: Cadillac Escalade — полноразмерный внедорожник, выпускаемый Cadillac, являющимся люксовым подразделением General Motors).

— Он не такой уж дорогой, как внедорожники от «Эскалады».

— Ты не ответил на мой вопрос. И кстати, если поразмыслить, как ты смог себе позволить членство в «1740»?

Открыв откидной багажник, Уильям продолжил уклоняться от ответа:

— Давай усадим тебя, чтобы я мог перевязать твою лодыжку.

— Пока ты мне не ответишь — нет.

Какое-то мгновение он удерживал мой испытующий взгляд, а потом положил руки мне на талию. Подняв практически без усилий, он усадил меня прямо в багажник.

— Тебе необходимо присесть, ради ноги.

— Ты бы ответил, будь в моей руке флоггер? — потребовала я.

— Нет, — ответил он, усмехаясь, — потому что хотел бы, чтобы ты меня ударила.

— Ты меня бесишь.

И еще ты чертовски сексуален. Давай забудем о моей лодыжке и сделаем это по-быстрому прямо в твоем багажнике.

Он не ответил. Вместо этого залез в серебристый ящик с инструментами и вытащил аптечку первой помощи. Вернувшись ко мне, Уильям развернул набор и посмотрел мне в глаза.

— Хорошая Госпожа всегда читает своего нижнего, и Вы попали прямо в точку. Я владелец трастового фонда.

— Но ты сказал…

— Знаю. И я сказал это, потому что это правда. Я действительно работал в сфере образования, но еще у меня отец — адвокат и мама из очень богатой семьи.

— Понятно, — пробормотала я.

Уильям развязал кроссовок и осторожно снял его с моей ноги.

— Отец рассказал бы, что я отказался стать адвокатом, чтобы наказать его за то, что он оставил нас с мамой.

— Трудный был развод, да?

Рука Уильяма замерла над повязкой.

— Да. Для меня все было очень сложно. Но для мамы хуже. — Он поднял глаза. — Когда мне было шесть, она выпила целую упаковку снотворного.

Задохнувшись, я откликнулась всем сердцем.

— Ох, Уильям…

— Она любила этого ублюдка больше, чем должна была.

Протянув руку, я погладила его по щеке.

— Мне так жаль.

— Спасибо.

— Зная обстоятельства, я совсем не виню тебя в том, что ты послал своего отца.

На его губах снова появилась легкая улыбка.

— На самом деле так много слов я ему не сказал.

— А стоило.

— Я более-менее пояснил, что предпочту быть уборщиком, нежели работать на него и его друзей.

— Ты молодец.

— Тогда он отказался платить за мое обучение в колледже, и в игру вступили мои бабушка и дедушка со стороны мамы. Они и растили меня, когда она умерла. Мама была единственным ребенком в семье, так что я буквально стал для них всем миром.

— Полагаю, именно они передали тебе трастовый фонд.

Уильям кивнул.

— Может, я и родился богатым, но не люблю сидеть на заднице. Мне хочется сделать что-то значимое в жизни.

Я улыбнулась из-за того, что он пошел учиться по тем же причинам, что и я.

— Сабмиссив с золотым сердцем и жирненьким счетом в банке, — поддразнила я, пытаясь поднять ему настроение.

Тот улыбнулся в ответ.

— Ну и ладно. — Он закрепил клипсу на бандажной повязке. — Вот. Готово.

Оглядев его работу, я сказала:

— Спасибо.

— У меня есть ибупрофен, нужно принять его от боли и воспаления.

— Хорошо.

Он снова обошел грузовик и в этот раз вернулся с адвилом (примеч. пер.: Адвил — это нестероидный противовоспалительный препарат, действующим веществом которого является ибупрофен, который оказывает выраженное противовоспалительное, жаропонижающее и обезболивающее действие) и бутылкой воды. Положив в рот две таблетки, я запила их.

— Еще раз спасибо.

— Всегда пожалуйста. — Он кивнул в сторону моей ноги. — И нужно приложить лед.

— Да, доктор Уильям, займусь этим сразу же, как попаду домой.

— Вообще, чем скорее, тем лучше.

— Ты не знаешь, где я живу, так откуда тебе знать, сколько времени у меня займет добраться туда?

Он улыбнулся.

— Вообще-то это была моя попытка заманить тебя на завтрак.

Прищурившись, я посмотрела на него.

— Зачем это?

— Ну, не знаю. Может для того, чтобы приложить к твоей лодыжке лед, а, может, чтобы вместе поесть после пробежки.

— Послушай, Уильям, я действительно ценю то, что ты мне помог, но завтрак — это не очень хорошая идея.

— Поесть всегда хорошо.

— Можешь назвать меня сумасшедшей, но обычно я не хожу на свидания с мужчинами, которых не знаю.

Уильям наклонился ближе:

— Думаю, тот факт, что ты видела меня голым и заставила кончить, значит, что мы познали друг друга в библейском смысле.

— Думаю, библейский смысл подразумевает завершенный коитус с проникновением, — возразила я.

— Если память мне не изменяет, проникновение определенно было… языком.

Эти слова в сочетании с образами в моей голове послали волну жара между моих ног.

— Полагаю, у тебя может быть такая точка зрения.

— Так же примем во внимание тот факт, что клуб проводит всестороннюю проверку своих членов, так что вероятность, что я серийный убийца или насильник крайне мала.

Я не смогла удержаться от смеха над тем фактом, что он поднимает все те же вопросы, что и я в момент, когда он помогал мне спуститься с горы.

— Знаешь, ты крайне настойчив при всей своей сабмиссивности.

— Но, как ты сама сказала, мы не в клубе, и ты не моя Госпожа.

Черт, он и тут меня поймал. Потом в животе заурчало, и моя решимость поблекла. Я даже начала представлять, как бы это было — принять его предложение.

Будто почувствовав перемену в моем настроении, Уильям сказал:

— Это просто завтрак, Софи. Могу тебя заверить, что в паре блинчиков и яиц нет ничего противозаконного.

— Ты фуд-плей тоже не практикуешь, да? — заметила я с улыбкой.

Он рассмеялся.

— Учитывая, что мне нравится связывание и боль, я не нахожу угрожающим кусок колбасы.

— Это пока тебе его не запихнут в зад, — с ухмылкой произнесла я.

Уильям вздрогнул.

— У меня анальные игры в табу, ты помнишь?