— Вы готовы получить расчет, господин?

Как только вокруг начало включаться искусственное освещение, Уильям посмотрел в мои глаза пытливым взглядом. И дело было не в том, что заканчивалось наше свидание за завтраком. Дело было в разрыве связи, появление которой ни один из нас не мог предугадать. Мы оба знали, что прощание будет окончательным — я поеду домой, чтобы преподавать, а Уильям вернется в «1740», чтобы найти новую Госпожу.

Так как знала, что он ждет именно моего решения, я сказала:

— Да. Мы готовы.

— Сейчас принесу.

После того, как официант ушел, Уильям подарил мне легкую улыбку.

— Полагаю, это единственный раз в моей нынешней жизни лайфстайл, когда меня называли «господин».

Я рассмеялась.

— Да. Точно.

Он удивил меня, придвинув свой стул еще ближе к моему. Положив одну из рук на стол, другую Уильям забросил на спинку стула и наклонился. Почувствовав его теплое дыхание на своей щеке, я поборола желание отклониться. Домина и сильная женщина во мне всегда стойко держали свои позиции.

— Подари мне ночь.

От его просьбы мое сердце пустилось вскачь.

— Ты несерьезно.

— Серьезно.

Я покачала головой.

— И что изменит одна ночь?

— Подарит мне шанс быть внутри тебя.

От его слов я резко выдохнула. Независимо от всех тех причин, по которым я не должна была хотеть этого, я жаждала того же, что и он. Увидев его прошлой ночью, почувствовав его, я не могла не задаться вопросом о размере и толщине, о том, как тот будет ощущаться в движении, внутри меня. Блядь, да я мечтала об этом буквально сегодняшнем утром. Несмотря на его слова и мои собственные тайные мысли, решила поспорить и тихо спросила:

— Твой язык был внутри меня вчера ночью. Этого разве недостаточно?

— Нет. Это была просто дразнилка. — В его глазах мелькнула злость. — Только призрак вкуса, прости за каламбур.

С моих губ сорвался смех, немного ослабив окружающую нас напряженность.

— Хочешь пойти в «1740»?

Уильям покачал головой.

— Нет. Хочу побыть наедине с тобой без декораций и сложностей.

Выгнув бровь, я сказала:

— Полагаю, частью этих сложностей является Госпожа Калла.

— Частью, да.

— Это правда, что она хотела отношений с тобой?

— Правда. Но еще больше ей хотелось взять меня под ошейник.

Я не смогла скрыть отвращение.

— Извини, никогда не понимала этой нужды — взять нижнего под ошейник. Сама идея, что ты принадлежишь кому-то, кто полностью владеет твоим телом и мыслями, является для меня странной.

— Кто-то говорит, что обручальное кольцо — это тоже своеобразный символ принадлежности.

— Наверное, в этом есть скрытый смысл. — Прежде чем задать следующий вопрос я заколебалась. — Ты боялся ответственности?

— Мне тридцать два. Я к ней готов.

— Так в чем проблема?

— Она — не та самая.

— Ох, — пробормотала я.

— Чтобы полностью отдать себя кому-то, нужно любить этого человека. И я понимаю, что хотя и заботился о Калле или о Брук в реальной жизни, я не любил их.

— Значит, в конечном итоге ты разбил ей сердце, а когда разбиваешь сердце такой женщине, как Калла, то она становится реальной сукой.

— Да, к сожалению, это так. Но мне не хотелось ее ранить.

Я не могла не улыбаться.

— В это верю. И, вообще, я не верю, что ты можешь хотеть ранить хоть кого-то. Ты как большой милый плюшевый мишка.

— Звучит так, будто я тряпка.

— Нет, Уильям. Ты мужчина, от головы до невероятно большого члена.

— Ну, спасибо, — рассмеялся он.

Поскольку нам необходимо было сменить тему, я сказала:

— Раз мы исключили «1740», то куда ты предлагаешь пойти? Я имею в виду, конечно, я живу в отдельной квартире подвального типа, но это и близко не Темница.

— Мы можем поехать ко мне в отель.

Я не стала спрашивать его, почему он не зовет меня в свой дом. Многие клиенты «1740» не были жильцами этого города, а просто приезжали в город поиграть. И, естественно, снимали номера в отелях.

Я ухмыльнулась.

— М-м-м… В городе нет пентхауса с игровой. Ты разочаровываешь меня, богатенький мальчик.

— Чтобы ты знала, есть такой пентхаус. Но, учитывая, что у моего дедушки есть ключ, я не могу поставить Андреевский крест в прихожей. И так как они с бабушкой на этих выходных в городе, я вынужден был остановиться в отеле.

— Какая жалость.

Уильям улыбнулся.

— Да, и не говори.

— Тогда, я думаю, придется ехать в твой номер. Хотя, конечно, когда дело дойдет до игры, нам придется импровизировать.

— У меня в грузовике есть веревка.

— Какой подготовленный саб. Никогда не угадаешь, где тебя будут связывать, да?

Он игриво подтолкнул мою ногу своей.

— Использую ее для скалолазания. Я рассказывал, прежде чем побывать веревочным девственником, помнишь?

— Помню. Тебе понравилось?

— Да, понравилось. Мне бы хотелось попробовать более сложные обвязки.

— А мне бы хотелось тебя в них увидеть, — в задумчивости произнесла я.

Я меньше всего об этом думала и понятия не имею, почему это вырвалось. Хотя мы и собирались быть вместе, это всего лишь на одну ночь. У меня больше не будет возможности увидеть его связанным. И пусть это не было тем, чего мне реально хотелось до дрожи в коленях во время секса, но с Уильямом, очевидно, я наслаждалась процессом.

Вернулся официант и принес наш счет. Я начала искать сумочку, но Уильям покачал головой.

— Я угощаю.

— Мне не нужна благотворительность.

— Считай, что это добавка к чаевым с прошлой ночи.

— Но ты мне не платил. Мы просто играли.

— Но я же все еще могу оставить чаевые, не так ли?

Я надула губы.

— Полагаю, что так.

— Тебя просто убивает, когда ты теряешь контроль, не так ли? — спросил он с улыбкой.

— Вообще-то да.

Улыбка Уильяма стала шире, потом он добавил к счету еще пятьдесят долларов.

— Готова?

Я кивнула.

— Но сначала подвези меня к моей машине.

— Ты не хочешь просто поехать в отель?

— Нет. Я хочу иметь возможность прийти и уйти, когда захочу.

— Госпожа такая властная, — пробормотал он, вставая со стула.

Я поджала губы.

— Ты что, боишься, что я уеду и не вернусь?

— Возможно, — подождав мгновение, ответил он.

— Могу тебя уверить, что я — женщина слова.

Он наклонил голову в сторону, а потом появилась его эта великолепная улыбка с ямочками. Ох, черт. Ямочки — это моя слабость.

— Я верю тебе, Софи.

— Хорошо.

Встав, я поняла, что мне стало легче опираться на больную лодыжку. Я все еще немного хромала, но уже было не так плохо. И, конечно, вокруг маячил Уильям, готовый броситься меня спасать в любую минуту, если я вдруг буду падать.

Когда мы вернулись, количество машин на парковке сильно сократилось. Уильяму удалось припарковать грузовик возле моей машины.

— Хочешь поехать за мной?

Я рассмеялась.

— Думаю, сейчас ты пытаешься контролировать меня снизу.

Сняв руки с руля, он поднял их в воздух.

— Я просто хотел быть полезным, клянусь.

— Просто расслабься, хорошо?

— Тебя, знаешь ли, не убило бы, если бы тебе время от времени помогали.

Хотя меня так и подмывало подсказать ему, где он может проявить свою полезность, серьезное выражение лица Уильяма заставило меня передумать.

— Я попробую.

— Хорошо. Увидимся в центре, отель «Ритц».

— Я была бы разочарована, назови ты другой адрес, — фыркнула я.

— Рад услужить Вам, Госпожа, — подмигнул он.

Открывая дверь, я удивилась, что Уильям не помчался мне помогать. Оглянувшись, я увидела, что он улыбается.

— Просто делаю, как Вы приказали. Не лезу, но остаюсь полезным.

— Хорошая работа.

— Пожалуйста. Увидимся в отеле.

— Увидимся.

Борясь с унижением, я остановила свою дряхлую «хонду аккорд» на парковке отеля «Ритц» и мгновенно упрекнула себя за то, что из-за своего маниакального контроля (примеч. пер.: Сontrol freak (маньяк контроля) — неформальное название особенности характера, связанной с навязчивым стремлением управлять всем, что происходит вокруг) не поехала вместе с Уильямом. Его «эскалада» отлично подходила клиенту высокого класса, в то время как моя «хонда» выглядела, словно шлюха в церкви.