— Пойдем.

Когда двери лифта открылись, я повела Уильяма по длинному коридору Темницы.

— Где вы играли с бывшей Госпожой?

Увидеть, что та комната, на которую он указал, занята, было радостью. Мне не хотелось, чтобы воспоминания о сессии с Каллой омрачили процесс достижения сабспейса для Уильяма. Так же я выбрала не ту комнату, где мы играли с Оуэном. Выбранная мной была меньше, с более интимным пространством. В ней помещались только Андреевский Крест, скамья для порки и крюки для того, чтобы можно было подвесить саба на веревках или цепях.

Закрыв и заперев за нами дверь, я повернулась и увидела Уильяма в позе «внимание». Пятка к пятке, носки упирались в специальную линию, нарисованную на полу. Прямые руки висели по бокам. Взгляд вперед. Когда сабмиссив становился в эту позу, я отчетливо ощущала себя сержантом, проверяющим новобранца.

Я не спеша подошла к нему. С каждым моим шагом дыхание Уильяма становилось все быстрее и тяжелее. Встав напротив, я прижала к основанию его шеи ладонь, уперев в кожу острые кончики ногтей, а потом медленно провела ими вниз по позвоночнику, заставив его вздрогнуть всем телом.

— Что ты хочешь, чтобы я сделала с тобой, Уильям?

— Что Вам будет угодно, Госпожа.

Цыкнув на него, я сказала:

— Ты же знаешь, что это не полная правда. Мы же уже говорили о твоих табу.

— Я все еще хочу услужить Вам, Госпожа.

— Увидим. — Я подняла голову вверх. — Снимай штаны.

Уильям немедленно протянул руки к пуговице на джинсах. Расстегнув ее, он занялся молнией. Я ждала, затаив дыхание, пока тот спустит джинсовую ткань на бедра и ниже. И получила вознаграждение — на нем не оказалось нижнего белья.

После полного обнажения он вышел из штанин и наклонился, чтобы поднять и сложить одежду, как учили всех нижних, но я отрицательно покачала головой.

— Оставь. Сперва я хочу посмотреть на тебя.

Он выпрямился и замер, предоставив мне возможность полюбоваться его великолепной эрекцией. За время работы Доминой я видела массу членов, и только некоторые из них были впечатляющими. И пенис Уильяма определенно производил впечатление. С такой внешностью было нечестно, что тот наделен еще и таким членом. Но некоторые просто собирают в себе все самое лучшее.

— Мило, — пробормотала я, обходя его, чтобы посмотреть на задницу.

Как и его член — задница была совершенна. Два полных плотных полукружья, которые так и хотелось сдавить ладонями и приласкать языком.

— Какой твой любимый тип фиксации, Уильям?

— Андреевский Крест, Госпожа.

— Почему?

— Мне нравится, что он открывает спину и ноги для воздействия хлыстом.

— Что-то еще?

— Мне нравится, когда кожаные наручи и поножи затянуты так плотно, что остаются отметины.

— Поняла. — Я обошла его, чтобы заглянуть в лицо. — Однако держу пари, что ты ощущаешь себя уязвимым, так опрометчиво открываясь сзади.

Он нахмурился.

— Полагаю, что так.

Подмигнув, я произнесла:

— К счастью для тебя, я не особый фанат этого креста или оков. Я фиксирую с помощью веревки.

— Меня еще никогда не связывали веревкой.

На моих губах появилась улыбка.

— Так ты девственник в этом, и я буду первой? Счастливица.

— А я уверен, что именно мне повезло.

— Посмотрим, красавчик, — задумчиво произнесла я, подойдя к шкафу с игрушками. Взяв оттуда моток веревки, вернулась к крюку для подвешивания. — Иди сюда.

Уильям послушно встал передо мной, и я начала инструктаж:

— Руки вытяни вперед, ко мне. Ладони обращены друг к другу.

После того, как он это сделал, я дразняще провела веревкой по его руке.

— Как ощущается?

— Нормально, Госпожа.

— Только нормально? Опиши мне свои ощущения.

— Она довольно гладкая. Царапается не так сильно, как я себе представлял.

— Хорошо. А так будет ощущаться трение о кожу, когда я тебя свяжу. — Я начала обвивать веревкой его запястья, приказав: — Взгляд на меня.

Уильяма мгновенно оторвал взгляд от того, что я делаю, и поднял его на уровень моих глаз. После того, как полностью привлекла его внимание, я продолжила пояснения:

— Это, мой маленький веревочный девственник, называется узел с двойной скользящей петлей.

— Я буду умолять заменить слово «маленький».

— Это кто тут у нас такой дерзкий?

— Просто уверенный в себе.

— Ну, с таким членом, ты просто обязан быть уверенным в себе.

Он улыбнулся.

— Спасибо, Госпожа.

— Я, конечно, должна наказать тебя за то, что ты так свободно со мной говоришь.

Он опустил взгляд.

— Прошу прощения, Госпожа.

— Я тебя слишком часто прощаю. Но мне так нравятся твои честность и открытость. Это так освежает, после однообразных «нет» и «да».

Уильям тихо и с облегчением выдохнул.

— Я рад слышать, что смог услужить Вам, Госпожа. Так приятно, что Вы спрашиваете про мои предпочтения.

Чтобы не засмеяться в голос, я прикусила губу, потому что он продолжал болтать все также открыто. Нельзя было не задаться вопросом, как предыдущие Леди затыкали ему рот. Лично я предпочла бы сесть Уильяму на лицо, чтобы заставить его замолчать, но это было не в моем стиле.

Обернув веревку вокруг его запястий четыре раза, я остановилась.

— Мы можем превратить узел в тройную обвязку, обернув шесть раз, но, думаю, остановимся на двух веревочных кольцах на твоих запястьях.

— Вы специально тренировались, чтобы делать это?

Снова цыкнув на него, я сказала:

— Ну вот, ты снова открываешь рот не вовремя.

— Прошу прощения, Госпожа.

— Ты просто любопытный или беспокоишься о своей безопасности?

— Не беспокоюсь. Просто Вы же почему-то выбрали такой способ. Кажется, нужно приложить много усилий, чтобы кого-то связать.

— Ничего такого. Видел бы ты обвязку на локти. Там локти привязываются друг к другу за спиной, практически соединяясь вместе. А веревку еще нужно пропустить под грудь и на шею. А про вязку кабанчиком, обвязку Кадара или веревочное платье и говорить не будем.

— Кажется, процесс занимает кучу времени.

— Ну, это часть ритуала, чтобы сабмиссиву было веселее, — я посмотрела ему в глаза, — в процессе ожидания.

— Понятно, — ответил он. — А почему именно веревка?

— Я научилась вязать узлы раньше, чем узнала, что такое шнурки. — Увидев шокированный взгляд Уильяма, я рассмеялась. — Нет, я не родилась Доминой. Просто выросла на животноводческой ферме, с лошадьми.

— Интересно. Я не могу представить Вас в роли женщины с фермы.

— Мне нравится жить в городе, но мое сердце принадлежит сельской жизни.

— И Вы ходите в ковбойских сапогах?

С удивлением посмотрев на него, я ответила:

— Да. В обычной жизни. Или ты видел кучу Домин в ковбойских сапогах? А?

Его глаза возбужденно заблестели.

— Мне очень нравятся такие сапоги на женщинах.

Я ударила его свободным концом веревки.

— Разве ты не плохой мальчик?

— Да, Госпожа.

Связав кончики вместе, я произнесла:

— Вот. Готово.

Уильям посмотрел на то, что вышло.

— С торчащими кончиками веревки это выглядит как большой бант.

Я улыбнулась.

— Наверное, так и есть.

Просунув два пальца под вязкой, я убедилась, что осталось достаточно места, чтобы по венам нормально циркулировала кровь. И, убрав пальцы, спросила:

— И как оно?

— Хорошо, Госпожа.

— Нет покалывания или онемения?

— Нет, Госпожа. Ваша работа великолепна.

— Спасибо, — связав конец оставшейся веревки в петлю, я подняла ее, чтобы набросить на один из крюков для подвеса. — Готов?

— Да, Госпожа.

Я повернула специальную рукоятку, чтобы поднять планку. Уильям был вынужден поднять руки над головой. Поза не являлась комфортной, но в том-то и был смысл.

— Как теперь себя чувствуешь?

— Хорошо, Госпожа.

Как только Уильям оказался на месте, настало время по-настоящему заняться делом. При выборе инструментов для порки меня всегда тянуло на то, чем я пользовалась в обычной жизни. Как и с веревкой, я наслаждалась, работая стеком. В то время, как кожаный кончик жалил кожу во время легких ударов, для более интенсивного воздействия можно было использовать гибкую основу, похожую на прут. Так же я пошла дальше, используя стек для верховой езды чаще, чем стек погонщика. Выглядели они одинаково, за исключением того, что первый был немного короче, а кусок кожи на его кончике — длиннее.