*

(20 августа)

Турбины грузового ИЛа гудели за бортом. Монотонный гул и покачивание фюзеляжа навевали дремоту.

Свят Вениаминович сидел на скамье внутри транспортного отсека и размышлял, прикрыв глаза. Рядом с ним точно также на жёстких скамьях разместились люди Куприянова, те, кто пережил проход колонны из Саксонии, всего четырнадцать человек. Не велика была рать, да негде больше взять. Чуть подальше были четыре десятка бойцов Клима — их группа оставалась самой боеспособной после событий последних дней, умудрившись все бои обойти стороной. И сейчас все они были именно тем кулаком, которым Салтыков собрался пробивать дорогу в Рейнланд-Пфальц и обратно. Всё-таки хорошо, что воевать придётся с волшебной, а не с мирянской Германией. Мирян такими силами одолеть было бы просто невозможно. Хотя когда это русские воевали огромными ордами? Всем только кажется, что нас много, и задние ряды серых шинелей теряются в бездне за Уралом.

Самолёт тряхнуло, глава наёмников открыл глаза, в свете рабочего освещения блеснули стёкла бмп, а в голове появилась ехидная мысль: “Если ты не можешь организовать численное преимущество, это не русские страшные, это ты слабак и идиот”. Всю дорогу всех учили, что сила в правде, потому и вышло, что кто сильнее — тот и прав. На этом и стоит мир испокон веков. Потому-то и приходится каждый раз доказывать свою силу. Порой кто-то пытается доказать обратное, но нет — слушать тебя будут только когда за тобой стоит сила. Может, это и неправильно, но так оно есть, и нам не переломить это. В конце-концов мир каждый раз падает к ногам сильного.

“Говорит командир экипажа, мы начинаем снижение, просим привести спинки кресел в вертикальное положение и не трепаться попусту”, — в динамиках раздался весёлый голос пилота: “Через пятнадцать минут мы приземлимся в аэропорту города Штутгарта, прохладительные напитки и сигареты вы сможете получить у встречающей делегации”.

Салтыков завозился на скамье, проверяя ремни, которыми был пристёгнут — всё же не хотелось бы при посадке вылететь со своего места и начать обниматься с бронемашинами. Интересно, немцы окажутся здесь такими же радушными, как пообещал только что голос в динамиках? К Святу Вениаминовичу пришли воспоминания о сбитом над Баграмом самолёте АН-12, он ведь сам тогда участвовал в спасательной операции. Какой это был год там, 1984? 1986? В целом уже не важно, главное, что сейчас их ИЛ не настигнет ракета с земли.

Самолёт снова тряхнуло, пробуждая неявное беспокойство. Они летели на бой с противником, который лишён моральных принципов, и кто знает, не затаился ли какой-нибудь турок около аэропорта со “Стингером”?

— Политинформация на земле предвидится? — вдруг спросил начальника сидевший рядом Хеопс, глава куприяновского штурмового отряда.

— Всё расскажем, покажем и познакомимся с союзниками, — кивнул Салтыков, отгоняя от себя дурные мысли.

Ты всё равно уже не сможешь ни на что повлиять: суждено сгореть при посадке, так сгоришь. За долгую жизнь он чётко уяснил эту простую, как мир, формулу — не стоит переживать из-за того, что не зависит от тебя. В таких случаях остаётся только наблюдать.

ИЛ дёрнулся при касании взлётной полосы, гул турбин снаружи сменился на шум томорзящего самолёта. И тут Салтыкова снова ударило, сознание на миг поплыло, уши забились ватой, а мозг уколола игла страха, неведомо откуда взявшегося. Они же уже на земле, что такое? Создавалось впечатление, что интуиция волшебника, получила сигнал от какого-то шестого чувства и сейчас вопила о том, что должно случиться что-то нехорошее. Или уже случилось.

Транспортник деловито катился по взлётно-посадочной полосе к месту разгрузки, в динамиках снова раздался весёлый голос пилота: “Наш самолёт совершил успешную посадку в аэропорту города-героя Штутгарта, температура за бортом плюс двадцать три градуса, местное время двадцать два часа двадцать минут. Спасибо, что пользуетесь услугами нашей авиакомпании, просим не вставать со своих кресел до полной остановки самолёта”.

В кармане Салтыкова зажужжал смартфон. Среди командного состава WarConsulting ходила шутка, что старые волшебники, как старые вампиры — не в ладах с технологиями. Свят Вениаминович смеялся над ней вместе со всеми, но телефон старался иметь последнего поколения. На всякий случай.

— Судя по времени, вы уже приземлились? — Михаил на том конце начал без приветствия.

— Что случилось? — глухо ответил глава наёмников, борясь со внутренним беспокойством.

— Ничего такого, — Романов взял паузу, было слышно, как он затягивается сигаретой, — В газетах опубликовали, за то время, пока вы летели, что Британия и Магическая Америка поставили Вильгельма Эрнста и всех его сторонников вне закона, так как они нарушили Статут о Секретности в масштабах всей страны.

— Война?

— Ну, надо же как-то оправдывать свои действия.

— Слушай, — Салтыков выдержал паузу, — Ты же не из-за этого позвонил? Это и так было очевидно, — на том конце трубки точно также замолчали.

Самолёт полностью остановился, десантный люк в хвосте начал открываться, снаружи пахнуло свежестью и керосином.

— Что-то случилось, — отстранённо произнёс Михаил, — Я решил позвонить. Какая-то неясная угроза.

— Я тоже почувствовал, — кивнул самому себе Свят Вениаминович.

— Выясняю, что и откуда.

— Надеюсь, это не наши друзья из Кведлинбурга, — очень мрачно произнёс Салтыков.

— Если это они, то турки с англосаксами будут меньшей проблемой из возможных, — саркастически заметил Романов.

— Ладно, выяснишь, сообщай, — глава русских наёмников повесил трубку.

Десантный люк уже полностью открылся, и наёмники стали подниматься со своих мест. Салтыков бросил взгляд на взлётную полосу, где их уже ждало двое рослых мужчин. Их форма в жёстком свете прожекторов аэропорта была не до конца различимой, хотя лица Свят Вениаминович вполне себе разглядел: один был мускулистым мужчиной лет тридцати пяти в берете, словно бы сошедший с плакатов об африканских наёмниках середины прошлого века. Второй же оказался смуглым, с чёрными усами и в целом был похож скорее на типичного уроженца Леванта, а не жителя Южной Германии.

Когда к этим двоим подошли Салтыков, Хеопс и Клим, оказалось, что встречающая делегация несмотря на могучее телосложение, где-то на полголовы ниже русских, Свят Вениаминович, будучи самым рослым, возвышался над немцами просто глыбой.

Шёл мелкий тёплый дождь, из-за периметра задувал лёгкий бриз. Немец протянул широкую ладонь и представился:

— Капитан Курц, мой коллега, — он кивнул в сторону второго военного, — Капитан Хемейни. Нас предупредили, что часть ваших людей направится в Байрсброн.

— Салтыков, — ответил могучим рукопожатием глава WarConsulting и удивлённо поднял бровь, глядя на Хемейни, — Вы с нами поедете?

— Сдаётся мне, у вас есть какие-то вопросы относительно моей внешности? — с вызовом проговорил тот, глядя снизу вверх на русского.

— Человек такой же внешности сегодня утром отрубил головы одиннадцати моим подчинённым, — прогрохотал его собеседник, — Да, у меня есть некоторые вопросы.

— Герр Салтыков, — напряжённо улыбнулся Курц, — Омар Хемейни, действительно, поедет с той частью ваших людей, которая направляется в Байрсброн. Надеюсь, это не вызовет проблем? Я считал, что русские выше расовых предрассудков.

— Раса у нас одна, — фыркнул глава наёмников и обернулся, за его спиной прогрохотал бмп.

— Вы тут Курскую Дугу собрались устраивать? — усмехнулся Омар.

— Эль-Аламейн[1] для дошкольников, — расплылся в хищной улыбке Свят Вениаминович, и указал на одного из своих командиров, — Подразделение Клима должно отправиться в Браубах, наши работодатели заверили, что вы выделите грузовики для эвакуации и проведёте мимо Майнца.

— Ещё и мимо Мангейма, но грузовиков всего четыре, — кивнул Курц, — С водителями, плюс машина сопровождения. Сколько всего поедет от вас?