Точно также наверху располагался пулемётный расчёт, по-прежнему сияли магией пули в его лентах. Само пространство холла было разворочено, но два мёртвых тела уже успели оттащить в сторону, где над ними уже склонился человек в белом халате. У Лисицына не возникло иллюзий насчёт того, что дальше последует поднятие мертвецов — это было ожидаемо. Но рядом с ним ещё стоял человек в какой-то полевой военной форме с перевязью, на которой висело с пяток гранат продолговатой формы, которые откровенно сияли магией. Пройдя чуть подальше, лис заметил открытую дверь под лестницей — видимо это и был спуск вниз, в подвальную лабораторию.

Когда он оказался у подножья лестницы, то вновь огляделся: слева и справа в коридорах видно было, что кипел бой: справа отдалённый, а вот слева, казалось, уже совсем близко. Немцы, похоже, были метрах в двадцати, однако ни человек в белом халате, ни в полевой форме, не обращали никакого внимания на это. Волшебник, склонившийся над телами убитых нацистов, что-то по-прежнему бормотал, жаль слова в Мире Духов не бывают слышны, а его коллега совершенно спокойно взирал на развороченный дверной проём, поглаживая свою перевязь с гранатами. Интересно, сдетонируют ли они от атакующих заклинаний?

Лис аккуратно прошёл до двери в подвал и заглянул внутрь — узкая бетонная лестница закручивалась и уходила вниз в чернеющую пустоту. Никакого освещения, никакого движения внизу, возможно, все тела в морге по-прежнему лежат там, где и лежали?

Иван сошёл на пару ступеней вниз и вернулся в обычный мир, оглянулся и понял, что в лечебнице всё же горят лампы — видимо, освещение защитники всё-таки решили включить, однако оно было таким тусклым, что только-только чтобы разгоняла темноту. Звуки и запахи вернулись. Из подвала тянуло формалином и могилой — подвал лечебницы, как он есть. А вот шум боя из одного коридора становился всё громче.

— Успеешь? — произнёс мужчина в полевой форме по-немецки. Его коллега в халате ответил что-то нечленораздельное, но утвердительное, затем продолжил читать на распев. Слова были отчётливо немецкие, но не до конца понятные.

В левом коридоре раздался взрыв и крики, пол заметно дрогнул. Лисицын аж задумался, какие такие заклинания применяют атакующие, раз земля ходуном ходит?

Мужчина в форме отошёл к лестнице и с интересом посмотрел в сторону боя. Что он там увидел, русскому было непонятно, но тот отшатнулся, а на него буквально вылетело двое запыхавшихся и закопчёных бойцов, кричащих ругательства по-польски.

Немец в белом халате дочитал свою речь, произвёл замысловатое движение руками и отшагнул от мёртвых тел, а те в ту же секунду пошевелились. Ещё мгновение и они начали медленно подниматься. Иван выругался, тут же сообразив, что человеческое обличье он так и не принял, потому сейчас в дверном проёме спуска в подвал берлинской лечебницы на простом русском матерном языке тявкал рыжий лис. После сообразив, что если уж нецензурно выражаться, то лучше уж, чтобы тебя слышали, обернулся обратно в человека.

— Назад! — рявкнул мужчина в форме на немецком, резким движением подняв одного поляка за шиворот. Затем пнул второго, да так сильно, что тот заскулил.

— Я не вернусь, это не люди… — первый вхлипнул, но распрямился.

Мужчина в форме выругался по-немецки и рванул с портупеи гранату.

— Авада Кедавра! — Иван успел задуматься, услышит ли его голос Кристина, но тут же полыхнула зелёная вспышка, ярко осветив холл. Мужчина рухнул, на пол, не успев разжать руку.

С улицы в холл ворвался яростный поток воды, смывая всё, что было перед ним. Какие-то остатки мебели и досок были подхвачены им и снесли уже почти поднявшихся на ноги мертвецов, а вместе с ними и мужчину в белом халате. Все три тела вода донесла до подножья лестницы, сбив с ног и поляка, потерявшего дар речи.

Резко закричали за пулемётом, послышался щелчок затвора, на который русский обернулся, вставая в стойку с волшебной палочкой. Сам-то он был в мёртвой зоне для них, однако боковым зрением успел увидеть, появившуюся в уличном проёме девушку.

Возможно стрелок даже успел нажать на курок, но выстрела не последовало — сверху пришла вода. Точно такой же стремительный и смертоносный водяной поток обрушился на пулемётчиков, смыв тех с лестницы. Иван торжествующе улыбнулся, отскочил назад и увидел, как из коридора, откуда выбежали поляки, буквально вылетело растерзанное человеческое тело. А следом за ним выпрыгнул огромный волк на двух ногах. Кристина опешила, приняла боевую стойку, а волк строго посмотрел на неё, облизнул окровавленную пасть и, увидев, как два мертвеца со свойственной только им неумолимостью снова начали подниматься, бросился на них.

1 — Битва при Пашендейле — одно из крупнейших сражений Первой мировой войны между союзными (под британским командованием) и германскими войсками.

*

(20 августа)

Лисицына разбудил звук опустившейся на табурет чашки. В нос сразу ударил запах кофе. Иван открыл глаза и увидел перед собой улыбающуюся Кристину:

— С добрым утром, — она зевнула, прикрыв рот ладонью, — Правильно, что вы меня спать отправили.

— Доброе утро, — пробурчал русский, принимая вертикальное положение. Голова немного гудела, а тело не желало ничего, кроме как продолжать спать. Он потёр лицо руками, разгоняя остатки сна, затем внимательно взглянул на француженку, наконец-то осознал, что сидит на диванчике в кабинете главы немецких мракоборцев и перевёл взгляд на кружку.

— Надеюсь, мальчики, вы не зря не спали так долго, — в голосе девушки были игривые нотки, но Иван вспомнил, что её саму они со Шваницем насильно отправили спать примерно в четыре утра, так что она тоже вряд ли выспалась.

— Вы не поверите, фройляйн, но не зря, — глава мракоборцев сидел в своём кресле, и крупными глотками пил кофе, пытаясь точно также, как и русский, проснуться.

— Да, — Лисицын кивнул, взял своё кофе и сделал глоток. Напиток обжёг ему язык, но тотчас прогнал все остатки сна, — Сударыня, Вы бессовестно бодры в столь ранний час, это преступление против человечности.

— Уже десять утра, месье, — Кристина снова расплылась в улыбке и зевнула, — Мы там хотели в мечеть Омара ибн Хаттаба ехать с утра.

— Поздно, — Иван поморщился, сделав ещё один глоток, — Там уже все прихожане разошлись, если только мы сможем поспрашивать кто что знает в округе.

— Ну, нам ничего пока другого не остаётся, — пожала плечами француженка, неспеша подошла к столу, взяла свою чашку с кофе и отошла к стене, опершись на неё спиной.

— Мне в любом случае ещё рапорт писать по итогам лечебницы, — Лисицын потёр глаза, их резало после недолгого сна.

— Оправдываться будете перед начальством? — ехидно улыбнулась девушка и отпила кофе.

— Да, почему я не был замечен в зверствах, — в тон ей ответил русский, — Недорабатываю.

— Если не были замечены, это успех, а не недоработка, — рассмеялся Шваниц, поставив пустую чашку на стол.

— Вы сами-то во сколько решили спать пойти? — Кристина перевела взгляд с русского на немца.

— Около семи что ли, — пожал плечами Виктор, — В иных условиях, всё отдали бы следователям, а сами пошли бы в пивную, а те пусть работают.

— Так что узнали-то?

— По заветам всех тёмных лордов Аненербе хочет призвать в этот мир древнее зло, — саркастически заметил Лисицын.

— Хорошего же мнения, герр Лисицын, Вы о нашей истории, — усмехнулся Шваниц.

— Если бы дело происходило в Москве, и подобные товарищи у нас захотели бы призвать Рюрика[1], я сказал бы ровно то же самое.

— Это всё потому что он тоже немец, да? — глава мракоборцев ехидно ухмыльнулся.

— Да, я просто не люблю всё немецкое, — мрачно отозвался русский и отпил кофе, — И пиво у вас, на самом деле, отвратное.

— А вот это сейчас обидно было.