*

(18 августа)

Кристина Фавр де Поль, одетая в кремовый брючный костюм зашла в приёмный покой Шарите́ и остановилась. Многое здесь изменилось с того момента, как она вчера забрала отсюда Мольтке.

Во-первых, ведущая в коридор к основному залу дверь отсутствовала вместе с куском стены. И через этом образовавшийся проём было видно и зеркала на стене тоже не висит. Во вторых, встретил её и Энцо Ламбера не учтивый немецкий доктор, а рослый автоматчик в форме без каких-либо знаков отличия. Ещё один при их появлении поднялся со стула слева в противоположном от входа углу. Справедливости ради, учтивый доктор тоже присутствовал, но сидел он за столом в другом углу, что-то перебирал в бумагах и даже поначалу не поднял головы.

— Здравствуйте, — обворожительно улыбнулась Кристина и произнесла по-немецки, — Нам бы пройти.

— Вы пациент? — строго на не очень хорошем немецком спросил автоматчик.

— Нет, — также улыбаясь покачала головой француженка и обернулась на Ламбера. Тот не выказывал никаких эмоций, ожидая дальнейшего развития событий. “Хорошо, хоть теперь он не выглядит, как проповедник-меннонит[1], а то мало ли”, - подумала девушка: “Хотя сейчас он какой-то байкер-ковбой”.

— А по какому Вы вопросу? — доктор поднял голову от бумаг и не вставая с места обратился к ним.

— Моё имя Кристина Фавр де Поль, я пришла навестить вашего пациента, Филиппа Лестрейнджа, — она посмотрела на доктора, про себя удивившись, почему он не походит.

Автоматчик обернулся на медика, тот медленно кивнул:

— Такой пациент у нас, действительно, есть.

— Тогда прошу предъявить документы Вас и Вашего спутника, — автоматчик повернул голову к Кристине, лицо его было непроницаемо каменным.

— Что, простите? — та удивлённо посмотрела на него.

— Предъявите, пожалуйста, Ваши документы, — по-отдельности произнёс мужчина, отступил на пару шагов назад и положил руку на автомат. Фавр де Поль заметила, что его палец оказался опасно рядом с курком. Второй автоматчик повторил жест своего коллеги. Девушка осознала, что эти двое стоят таким образом, что не перекрывают сектора для стрельбы друг другу, а вот она с Энцо стоят точь-в-точь, как мишени.

— Что у вас здесь происходит, какие документы? — она повернула голову к медику. Потом обернулась к Ламберу, тот медленно поднимал свою трость, держа её уже за середину.

— Прошу Вас не делать резких движений, — вздохнул доктор, затем он неспеша поднялся, вытащил волшебную палочку и обратился к автоматчику, — Пожалуйста, сообщите о посетителях, Кристина Фавр де Поль и? — он вопросительно на Кристину.

— Энцо Ламбер, — вежливо улыбнулся француз.

Автоматчик склонил голову и произнёс несколько слов в рацию, висевшую у него на плече. Потом из рации послышался ответ. Ничего, кроме их имён, она не разобрала, но язык был смутно знакомым, каким-то славянским. Да, на таком же языке говорила та рыжая девушка из поместья Мирбахов, точно!

Автоматчик произнёс ещё несколько фраз в рацию, услышал ответ, утвердительно кивнул, затем произнёс уже по-немецки, но обращался он к сотруднику Шарите́:

— Сейчас за ними придут, — после повернулся к Кристине и отступил ещё на шаг назад, — Подождите здесь немного, только прошу без резких движений.

Та кивнула, обернулась к Ламберу и негромко произнесла по-французски:

— Делай, как он говорит, это, похоже, русские наёмники, я говорила про них.

Энцо кивнул и опустил трость.

— Прошу между собой тоже говорить по-немецки, — автоматчик заговорил на очень плохом, но понятном французском и даже вежливо улыбнулся.

Кристина очень сильно удивилась, но утвердительно кивнула.

Буквально через полминуты в коридоре послышались шаги, и в проём вошла сухонькая пожилая женщина в форме клиники в сопровождении ещё одного рослого автоматчика.

— Меня зовут Фелиция Вульф, — она подошла к стоявшим на входе и вежливо улыбнулась, — Прошу следовать за мной. И прошу прощения за беспорядок и новые правила.

— Ничего страшного, нам сообщили о происшествии, — Кристина заметила, как поджались у женщины губы после этого слова.

Та кивнула и повела их в коридор. Автоматчик, что её сопровождал, двинулся позади Кристины и Энцо.

— Вам нужно будет подождать здесь, я уточню у профессора Хоффмана, сможете ли вы пройти в зал, — произнесла Фелиция, остановившись у ординаторской и приглашая их туда пройти.

Кристина отметила про себя, что дверь в эту комнату была сломана, хоть и стояла по-прежнему на месте.

— А как же реестр анимагов, туда же обязаны быть занесены все? — на диване слева от входа сидел мужчина в форме Шарите́ и, судя по запаху, пил кофе с каким-то алкоголем. Напротив него, облокотившись на стену стоял мужчина в коричневом летнем плаще, также с чашкой кофе в руке, но француженка заметила, что рядом с ним стояла прислонённая к стене трость.

— Здравствуйте, Кристина, — мужчина в плаще улыбнулся и приветственно поднял чашку, — Рад наконец-то с Вами познакомиться.

— Добрый вечер, месье?

— Меня зовут Михаил Романов, — он снова улыбнулся и сделал глоток кофе, — Я глава аналитического отдела WarConsulting, думаю, Вы слышали о нас? А это, — он указал на сидевшего на диване мужчину, — Герман Штольц, доктор клиники Шарите́.

— Добрый день, фройляйн, герр, — Штольц поднялся с дивана, приглашая туда присесть, сам же отошёл и встал у стены.

— Наслышана, моё имя Кристина Фавр де Поль, — улыбнулась француженка и, хоть ей не по душе было такое внимание, присела на диван, — А моего спутника зовут Энцо Ламбер, мы прибыли, чтобы проведать одного из пострадавших во вчерашних взрывах.

Её сопровождающий присел рядом.

— О, может кофе? — воскликнул врач и не дождавшись ответа стал разливать ароматный напиток в две пустые чашки.

— Благодарю, — кивнула девушка, — Мы прибыли, как узнали о происшествии, — она окинула взглядом помещение и отметила про себя, что здесь недавно второпях прибирались. А ещё второпях пытались смыть кровь со стен и пола, но это вышло не очень удачно, многочисленные бурые пятна по-прежнему виднелись, притом всюду.

— Да, это было чудовищно, — поморщился Штольц и подал французам ароматный кофе, — Потому сейчас мы вынуждены просить наших друзей из России охранять нас.

— Прошу простить за неудобства, — улыбнулся Романов, — Но такое время, всего можно ожидать от приходящих в клинику.

— А что здесь произошло, — Ламбер отпил кофе и по-деловому спросил, — Видно, что здесь был бой.

— Как выразился один наш общий с Кристиной знакомый, к нам заглянули любители прусской истории.

— Чего они хотели? — она внимательно посмотрела на Германа.

— Они не сказали, — за него ответил Михаил, — Хотя, может, и я не прав, я уже позже подошёл. И не спрашивал как-то.

— Вы анимаг? — Кристина внимательно изучала мужчину в коричневом плаще.

— Нет, — загадочно улыбнулся Романов.

— Я верно понимаю, что это Вы помогли отбить нападение? Сколько их всего было? — Ламбер с сомнением в голосе повернулся к врачу.

— Шестеро, — отозвался русский, — В целом мне повезло, они не ожидали моего появления.

— Так что здесь произошло, и почему охрану обеспечивают русские, а не мракоборцы? — спросила Кристина.

— Их было шестеро, вначале они пытались просто пройти в клинику. А после решили прорваться силой. Мракоборца, дежурившего в приёмном покое, и доктора Петерса убили, дверь взорвали, — сухо произнёс Штольц, — Что сделали с девочками в этой комнате я, пожалуй, не буду говорить. Я отделался лишь парой Круциатусов[2].

— Это был не Круциатус, — поправил его Романов, — Это заклинание именуется Фольтер, и если я верно понимаю, прусская школа магии способна применять это заклинание не только к живым, но и к нежити.

— Они могут этой чарой пытать мертвецов? — Энцо Ламбер был явно обескуражен.