Мы с ней включили в бане газовую печку, вышли на крыльцо и сели на ступеньки.
– Хорошего парня ты себе отхватила, Олька.
– Бабуля, я его знаю полдня! – возмутилась я.
– Не шипи, я же вижу, как он на тебя смотрит. Это любовь с первого взгляда, поверь старой и опытной женщине. Он оборотень, у них по-другому не бывает, они же выбирают на уровне инстинктов, а не по внешности. Так что присмотрись. Ты девка ладная, вон какая красотка выросла – высокая, фигура как на картинках, волосы красивые шёлковые, заплетать только не хочешь в косу, а зелёные глазищи вообще любого с ума сведут. А то, что живёт в пещере? Ерунда! С любимым – рай в шалаше. Главное, чтобы любили друг друга.
– Бабуля! Какая любовь! Алё! Я его просто пожалела. Он ведь там совсем один, одичал уже.
– Ладно-ладно! Пожалела и молодец! Может, у вас и сладится. А там глядишь – у них не прижился, может, у нас приживётся. Не обязательно же жить в пещере в том мире. Переберётся к нам. Вон лесником пойдёт работать или ещё кем, парень-то видный и сильный. Раз решила помочь, значит, помогай.
Я задумалась. Как всё сложно. Помочь мне ему хотелось, но я не рассматривала его как потенциального своего парня. Мне ещё одичавшего оборотня для полного счастья не хватало. Да и вообще, сейчас у меня была главная цель – учёба, и я даже не представляла себе, как смогу заниматься ещё и устройством взрослого парня в нашем мире. Уф! Столько навалилось…
Савелий вышел в белой клетчатой рубашке и джинсах. Смотрел на меня и улыбался. Такой милый и в то же время не по годам серьёзный.
– Ой, батюшки, ты же босиком? – запричитала баба Соня и побежала за дедовыми кроссовками.
Мы оба посмотрели на его голые ноги.
– Иди, мы тебе там воду в баке греть поставили, помойся, – сказала я и потащила его в баню. – Смотри, это мыло, это мочалка, а этим волосы помоешь, только в руку наливай немного, хорошо? – он кивнул. – Вот полотенце, потом вытрешься, – я огляделась. – Да, кран с холодной водой вот здесь, открывается вот так, – я повернула кран и показала, как налить горячую воду. – Ну всё, мойся. Если что – зови.
Пришла бабушка и села на ступеньках рядом со мной.
– Вполне приличные кроссовки, должны подойти, у деда размер тоже не маленький был, сорок пятый. Может, вместе поедете? Чего тянуть, пока лето, обустроится на новом месте.
– Как ты себе представляешь? Я же не могу его привести к себе в общагу и сказать коменданту, что это мой друг и он теперь будет жить со мной, – возмутилась я. – Или мне его в переноску посадить и сказать девчонкам, что купила себе домашнего питомца?
Бабушка посмотрела на меня широко открытыми глазами, а потом как давай смеяться.
– Ну ты даёшь! Я как представила себе Савелия, которого со всего общежития девки ходят тискать, мне даже страшно стало за его психическое и физическое здоровье. Ну ты и сказала, ха-ха-ха… в переноске… ха-ха-ха!
Я нахмурилась и сказала бабушке, что у неё слишком буйное воображение.
– А если серьёзно, то ему и в самом деле лучше найти работу, связанную с лесом, природой. В городе он не сможет нормально жить, по крайней мере, сразу. Это ты там с детства живешь, всё знаешь, для тебя всё привычно. А он, после своего леса и пещеры, разве сможет сидеть в какой-нибудь квартире и работать в конторе, пусть даже и разнорабочим. Он ведь даже писать и читать не умеет по-нашему. Или умеет?
– Упс! Я об этом даже не подумала. Хотя мы же с ним разговариваем на одном языке, а до шестнадцати лет он жил в стае. Наверняка у них там была школа. Ой, бабуль, не знаю. Вот выйдет из бани, потом спросим у него.
Бабушка ушла по своим хозяйственным делам, а я задумалась. «Вроде хочется помочь человеку, вернее, не совсем человеку, но всё же. А с другой стороны, всё так сложно – документов у него нет, мы даже на автобус не сможем билет купить, не говоря уже о поезде. Придется ехать на попутках. Даже не представляю, как мы почти четыреста километров будем на попутках добираться. Жесть. Если только к водителю автобуса подойти и попроситься за деньги, без билета. Опять же, не каждый возьмёт. Но попробовать можно. Хорошо, доедем, и что дальше? Так, так, так… А ведь у нас рядом с городом есть турбаза, только недавно видела объявление, что там требуются работники с проживанием на летнее время. А что?! Отличный выход! Природа, прекрасное озеро, кормят три раза в день, и я смогу его навещать по выходным. За лето освоится, подзаработает, а на зиму уже можно будет снять квартиру и устроится на работу в городе. Так и сделаем! Надеюсь, он не будет возражать».
– Насчёт чего я не буду возражать? – спросил Савелий, который только что вышел из бани в джинсах и с полотенцем на шее, которым вытирал волосы.
– О, ты уже помылся? Надеюсь, вода успела согреться? – начала было я, а потом уставилась на него. – Ты что, читаешь мои мысли?
Он улыбнулся и сел рядом со мной на ступеньки.
– Ты так громко думаешь, что хочешь не хочешь – услышишь. А водичка была очень хорошей, чуть тёплой, но я всю жизнь моюсь только холодной, поэтому даже непривычно было. И мыло у вас очень душистое, спасибо.
Я тоже улыбнулась и дала ему носки и кроссовки.
– Надень, пока ноги не испачкал.
Он с удивлением поднял один носок перед собой и спросил:
– Это что?
– Это носок – главная и самая нужная деталь гардероба мужчины.
Он с сомнением посмотрел на меня.
– Не сомневайся, надевай на ноги, а потом я тебя научу завязывать шнурки.
Ещё небольшой нюанс в виде обломанных длинных ногтей на ногах мне пришлось устранять самой, поскольку пользоваться маникюрными ножницами он не умел, а такое добро в кроссовки вряд ли полезет. Пока они были мягкими после мытья, я их быстро срезала, а потом мы почти полчаса бились со шнурками, которые у него никак не получалось нормально завязать.
– Да что ты как маленький! – нервничала я. – Хотя, я понимаю, ты это делаешь первый раз в жизни. Ладно, научишься со временем. А теперь встань и походи.
Савелий, который всё свою жизнь ходил босиком, осторожно спустился с лестницы и прошёлся по земле.
– Ну как? Не жмут? – спросила, еле сдерживая смех, потому он был похож сейчас на собаку, которой надели ботинки, разве что не тряс ногами и не пытался смахнуть кроссовки с ног.
– Такое удивительное ощущение, непривычно очень, но мне нравится! Как ты говоришь, эти сапоги называются?
– Это не сапоги! – рассмеялась я. – Это кроссовки!
– У нас в деревнях мужчины сапоги носят, а женщины туфли. Кроссовок у нас нет, а зря, я бы такие обязательно украл, наплевав на свои принципы.
– Ого, и какие у тебя принципы? Говори сразу, чтобы потом для меня они не были неожиданностью.
Он сел опять рядом со мной, постоянно рассматривая свои ноги и поправляя шнурки, и стал очень серьёзным.
– Знаешь, у нас в стае были свои законы, выполнение которых было для всех обязательным, там было несколько запретов. Я хоть и ушёл из стаи, но всё равно придерживался их, как бы тяжело мне ни было.
– Расскажешь?
Он немного помолчал, а потом повернулся ко мне.
– Один из них я уже нарушил, впервые в своей жизни, – не принимай помощь от незнакомых людей.
– Почему? Странный какой-то закон. Если тебе хотят помочь от всей души, почему нельзя принять такую помощь? Тем более когда ты в ней очень нуждаешься.
– Старые волки говорили, что неизвестно чем может обернуться такая помощь. Люди – коварные существа, и никто не знает, что у них на уме. Плата за помощь может быть слишком высокой – свобода или даже жизнь.
Я смотрела на него и старалась понять, про что он говорит. Не знаю, что у них за люди и общество, но у нас тоже полно таких доброжелателей, которые тебя сначала обогреют и накормят, а потом оберут и раскрутят на такие бабки, что хоть в петлю лезь. Но ведь не все же такие!
Он поморщился.
– Не кричи ты так! Мысленно, в смысле. Я читаю мысли обычно только в ипостаси куницы, но когда человек так эмоционально думает, то тоже слышу. Да, не все, но я таких не встречал, обычно всем надо что-то взамен. У тебя и у бабушки я таких мыслей не услышал, поэтому и решился. И ещё. Я ваш мир почти не знаю, иногда только бегал по окрестностям, но далеко не забегал. Видел, что вы живёте совсем по-другому, чем наши люди, и мечтал, что когда-нибудь останусь здесь навсегда. Но потом возвращался к себе в пещеру и понимал, что моя родина там, на Тарее…
