Он начал мерцать, исчез, и вдруг появился в полуметре в стороне. Но при этом и моё топорище будто переместилось на это же расстояние, вместе с моими руками.

Мою верхнюю часть туловища рвануло, чуть не сломав мне позвоночник… Тут же язык исчез, и появился в метре с другой стороны. И снова часть меня словно переместилась внезапно, подгоняя запаздывающие ноги.

— Да твою ж… Бездну! — вырвалось у меня, когда перед глазами потемнело, а голова закружилась от таких полу-скачков в пространстве.

Меня чуть не стошнило. Мой-то разум был привыкшим к тёмным перемещениям, а вот тело варвара испытывало такое впервые.

Язык снова замерцал…

Не придумав ничего лучше, я перехватил его голой рукой, продолжая другой удерживать оружие. Тут же по ладони пошло тепло — в слюне твари явно была стихия Тени, и бросское тело среагировало.

Возмутившись, я сам призвал Тьму. Больше Тьмы! Она, естественно, не отозвалась, но зато кровь вспыхнула настоящим пламенем. Тут же мой кулак с зажатым языком раскалился, пошёл палёный дымок, и заросли над головой огласились протяжным визгом.

Как тебе такая Тьма, грязь⁈

Витки красного шпагата слетели с топорища, язык проскользил по ладони, царапая грубой шершавостью, и я тут же перехватил его второй рукой, пытаясь намотать на ладонь и на локоть. Ну нет, тварь, не уйдёшь! Это уже дело принципа.

Полетела вниз отпущенная дубинка… На миг мы зависли в равновесии — я, выгибаясь назад, уткнулся ногами в обваливающийся верх входа в тоннель, а тварь на холме упёрлась в ствол дерева. Ну, зато язык хотя бы перестал скакать в пространстве.

Тонкая жила языка кипела под моими руками, пока я изо всех сил пытался пустить бросский огонь по тем контурам внутри тела, о которых вычитал в найденном учебнике.

Но вдруг по ладоням пошло лёгкое онемение… Округлив глаза, я присмотрелся — он был покрыт даже не пупырышками, а мелким ворсом из иголочек. Да чтоб меня, вестника тупости… Тварь-то ядовитая!

Да будь проклят этот мир, переполненный стихиями! Куда ни плюнь, везде либо тёмная магия, либо яд! Всё перемешано…

Язык совершенно не желал перегорать от моего огня. Я вывернул голову, глядя на землю в нескольких метрах подо мной… Там одиноко лежало моё топорище. А может, всё-таки, стоило взять хоть один меч у стражников? Огонь огнём, но острое лезвие как-то надёжнее.

И опять во всём Бездна виновата со своим условием!

Арка вконец разрушилась под пятками, наполовину завалив землёй вход, и меня протянуло ещё по склону вверх. Земля засыпалась мне под штаны, под безрукавку, попала в глаза…

Нога упёрлась в какое-то корневище, я напрягся, и дерево жалобно скрипнуло. Я снова остановился.

Язык вдруг протащился по моим ладоням, но только не назад, а вперёд, будто я его и не стискивал… Удлинился и оплёлся вокруг моей поясницы, при этом ворс на нём стал гораздо ярче, будто ядовитые иголочки вытянулись.

Твою ж мать-Бездну! Кажется, Десятого провели вокруг пальца — я совсем недооценил хитрость, спрятанную в крохотной голове твари. Ну откуда в ней может быть умный мозг⁈

Мысль о размерах головы вдруг подстегнула меня…

— Кутень! — прорычал я, чувствуя, что руки занемели уже по локоть. Да и от поясницы по спине уже пошла волна яда.

Цербер молчал… Ему прилетело языком и наверняка яд подействовал.

Тварь, наконец, выглянула из-за ствола, и я впервые увидел её вживую, а не через разум щенка. Пришлось признать, что я ошибался — крохотная голова с хоботком с единственным глазом, вся в бахроме мощных шипов, в реальности выглядела ещё противнее.

Я разглядел над тварью сверху блестящую паутину, и, кажется, пару коконов на ветках. Расщелину мне в душу! Она не будет меня есть… Она будет пить, когда моё переваренное в коконе тело превратится в жидкий бульончик.

— Кутень!!! — с легкой паникой прорычал я, посылая раз за разом гневную мысль и выворачивая голову.

Про-сы-пай-ся! Ку-тень!!!

В ответ прилетело слабое повизгивание, из дубины мигнули глаза. Вялые, заспанные…

Зарычав, я разжал одну ладонь, отпустив язык. Выгнувшись, я протянул руку вниз… Куда там, до топорища метра три, не меньше.

Маг воздуха я или не маг⁈ Топорище тяжёлое, но лёгкого Кутеня-то я смогу притянуть? Тем более, цербер может становиться тенью, лёгкой, как пёрышко…

Ну же, Кутень, проснись!!!

Змее-ящер вылез уже наполовину из-за ствола и опустил одну из лап на склон холма. Ему, видимо, надоело тащить упрямца, и он решил ускорить процесс.

Я тянул ладонь вниз, пытаясь представить, как поднимаю силой мысли кромешного щенка. Тяну его тщедушное тело, лёгкое, как тень… Но цербер даже на сантиметр не вытянулся! Он зевал, обнажая в древесине клыки, но сам взлететь не мог.

Да чёртова магия воздуха! Какие там контуры могут быть, неизвестные мне⁈ Может, и вправду в лёгких?

Мне не пришло в голову ничего лучше, как просто втянуть в себя воздух. Так я и представил, что пытаюсь вдохнуть цербера в себя…

И неожиданно Кутень вылетел из топорища, удивлённо тявкнув, завис на секунду над землей. Тогда я вдохнул так, что мне в горло залетела пара мошек, а мои глаза из орбит полезли… и через мгновение тень щенка влетела в мою распахнутую ладонь.

— Во Тьму его, быстро! — проревел я ошалевшему от яда и моего гнева Кутеню.

И тут же, размахнувшись, метнул щенка прямо в голову нависшему надо мной монстру. Одновременно я повторил мысленно приказ возвращаться во Тьму, надеясь, что цербер всё поймёт правильно.

Щенок влепился прямо в крохотную морду и даже нагло куснул испуганный зеленый глаз. А потом Кутень исчез в облаке кромешной тьмы…

Язык в моей руке сразу же ослаб, и его витки шмякнулись на меня, явив обрубленный конец. То есть, начало…

— Ха, — я ощерился, — Десятый я или не Десятый⁈

Меня тут же потянуло вниз и я, извернувшись, кое-как успел ухватиться за корневище.

— Светлой мути мне… — вырвалось у меня, когда подозрительный хруст сверху заставил вскинуть голову, — За шиворот!

Облако тьмы между плечами монстра рассеялось, чтобы показать мне чистый срез на том месте, где была голова… И вся эта ящероподобная махина, с шипами, с мощными передними лапами, с тяжеленным хвостом поползла сверху, ломая корни и сдвигая пласты земли.

Я только успел разжать руку, как меня снесло… Расплющило… И придавило… К несчастью, притяжению земли было наплевать, каким я там по счёту был Тёмным Жрецом.

Вокруг была тьма… Именно что обычная, с маленькой буквы. Потому что я был в этой тьме вместе со своим телом.

Я не плыл в пустоте. Не слышал никаких звуков. Придавленный, я просто лежал на животе и давил щекой гравий на тропе. Ни вздохнуть, ни шею повернуть.

Мне катастрофически не хватало воздуха, и было ясно, что с этим надо что-то делать. Я пошевелился, пытаясь сдвинуть массу плоти и земли, давящую на меня. Тяжело…

Вот что мне нравилось в бросской комплекции, так это то, что такого громилу нелегко убить. Это ведь надо постараться, и уж точно уродливому мутанту это не удалось.

Мои ноги и одна рука, по счастью, были свободны. Но по ним бегали какие-то крохотные лапки. Я не страдал паническим страхом перед членистоногими, но если это происходит в магическом лесу, кишащей магической мерзостью, то приятного мало.

Свет смердящий… Точнее, Тьма! Я, Всеволод Десятый, призываю тебя.

Кровь вспыхнула яростью, наполняя мышцы животной силой, и я, с рёвом выдавливая крохи воздуха из лёгких, упёрся руками. Грунт надо мной поддался, зашуршала земля, вся масса поехала куда-то вбок, и спустя мгновение я смог выскользнуть в сторону.

— О-о-о! — я простонал, пытаясь одновременно и откашлять землю, и вдохнуть полной грудью.

Откинувшись на спину, я уставился на кроны деревьев, где через листву брезжил слабый свет… Как бывший Маг Тьмы, я разбирался в знамениях дня, и ощущал, что дело движется уже к вечеру.

А ведь на закате меня ждут. И это значит, что надо спешить.