Я на миг задумался. Такой интерпретации магии я ещё не слышал. Железный огонь, ну надо же.

— Но я поклоняюсь Древу, — осторожно сказал я, доверяя интуиции, — Древесный огонь тоже плох?

— Пфф, — тот отмахнулся, — Сгорит деревяшка, и нет огня. Да и кто ж тебе дал древесный огонь, Древо, что ли? Оно не бог, оно просто Древо, ему безразличны твои молитвы. То ли дело око Яриуса, — он поднял глаза к потолку, — Светит нескончаемый источник огня, очищающее и сияющее пламя, припадай к нему сколько влезет. А если сам Яриус отметит тебя, то сил вообще не занимать.

Я непроизвольно поднял глаза. С Яриусом ещё не встречался, но, кто знает, как всё повернётся? Надо будет спросить у этого бога про бросский огонь, и можно ли его выпустить за пределы крови и мышц.

А вот насчёт Древа и молитв я бы поспорил. Сам я, кажется, оказался в этом мире из-за такой же вот молитвы к Древу. Да и утром я уже видел настоящую магию, которая смогла меня впечатлить — укушенный проповедник сопротивлялся яду упыря. Правда, не вполне успешно.

— Ну, хорошо, — я выставил перед собой ладонь, прикрыл глаза, волнуясь, получится или нет. Ведь последний раз я колдовал ветер утром, едва получил силу, а сейчас даже не мог нащупать тот источник, куда Стрибор запихнул магию воздуха.

Открыв глаза, я посмотрел на свечу, отдавая мысленный приказ. Ну же, слети со стола…

Куда там свечке слететь. Пламя просто заколебалось, подёрнулось от порыва, но не потухло.

Старик, молча покачиваясь, смотрел на спектакль.

Стиснув зубы, я снова прикрыл глаза. Ну же, Десятый, ты был одним из Десяти Тёмных Жрецов. Сильнейший, ведь ты покосил больше половины этих жрецов.

Неужели не сможешь потушить свечу? Эх, мне бы магию Тьмы, и это пламя исчезло бы в вечной черноте. Кстати, как вариант, оставался ещё Кутень — я бы заставил его сожрать пламя свечи, но маг мог это заметить. Да и тогда он бы не почуял у меня источник магии.

Я напряг ладонь, направляя в неё всю свою мощь, всё могущество Десятого Жреца… Я, Всеволод Тёмный, магистр магии Тьмы и Тени, едва не ставший повелителем провинции в Преисподней, вершит великую магию, повергающую целые города и селения в руины… Я выхожу на предел, поглощая ярость и жизнь великого войска, вышедшего мне навстречу! Никто не может остановить Десятого!

Я открыл глаза, пытаясь выкинуть неведомое, неощущаемое через ладонь. Ну же!

Пламя дёрнулось и потухло.

— О как! — старик, вернув стул в прямое положение, склонил голову и разглядывал дымок над свечой. Вожделенный запах гари достиг моих ноздрей.

Я с облегчением выдохнул, чувствуя, как на лбу проступил пот. Спина была мокрая, а мышцы гудели, будто я с десятью упырями сразился. Даже ноги, кажется, слегка подрагивали.

Мои губы тронула довольная улыбка. Эх-х, свет смердящий, а чакры-то помнят!

Одновременно я пытался отогнать мысль о том, что с утра я лёгким движением пальца сплющивал упырей, а сейчас чуть мозг не порвал, пытаясь свечку потушить. С другой стороны, в теории, я как раз могу достигнуть того уровня магии, который был у меня в первые минуты.

— Ну что ж…

Старик наконец выпрямился и, глядя на меня, прищурился. Отклячил нижнюю губу, задумчиво потёр бородку, а потом щёлкнул пальцами, и свеча вновь загорелась.

— Над этим ещё можно работать, конечно, — он поиграл пальцами по столу, недовольно скривился, будто мой талант был самым худшим, что он сегодня увидел, — Ты сам-то почуял, как это трудно?

Я промолчал. А перо из чернильницы перекочевало в руку старика.

— Ты пойми, бросс. В дружине ты можешь достигнуть большего, стать великим воином. Ну да, есть вот этот воздушный плевочек, — он ткнул пером на свечу, а потом, хмыкнув, прошептал, — Да только вон тот бард, что тебя ждёт, после тарелки гороха магию воздуха и то мощнее выдаст.

— А великий воин победит великого мага? — упрямо спросил я.

Тот, улыбнувшись, пожал плечами.

— Ну-у-у, если боги будут на его стороне… Да ещё верные соратники… то кто знает?

— Ну, так что, господин младший маг?

— Не, — он отмахнулся, но при этом что-то вписал в пергамент.

Хоть и вверх ногами, я разглядел своё имя.

— И что делать? — спросил я.

— Как что? — тот бросил перо обратно в чернильницу.

— Какое-то испытание дадите? Наставника назначите?

— Испытание? Наставника? — старик хмыкнул, — У нас Предбанник есть, там этих испытаний во! — он показал ладонью у горла, — Так ещё и наставника ему назначь. Может, и магию за тебя колдовать?

Я усилием воли подавил раздражение. Нет, Всеволод, сейчас нельзя злиться. Да, раньше ты мог таких сворачивать в трубочку, чтобы компактнее во Тьму складывать, но сейчас он тебе нужен.

— Значит, так, — старик снова вытащил перо, а потом поставил жирную точку напротив моего имени, — Малуш, который не воин, — тут он хитро усмехнулся, — В нашем Солебреге магов воздуха-то раз, и обчёлся. Глава нашей школы, конечно, владеет магией Стрибора, но не думаю, что он будет тратить на тебя время.

Кинув перо в чернильницу, он потёр бородку.

— Наместник Вайкул… Но ты, наверное, слышал, что с утра произошло?

Я пожал плечами.

— Не местный я. Что-то слышал, но не понял.

— Вот, то-то и оно, не местный ты. Тебя даже Стрибор, если что, не отметит. И так слабый источник, так ещё и северянин.

Мне уже начало это надоедать, и захотелось просто повозить старика мордой по столу. Бросская кровь требовала выхода раздражению.

Я начал понимать Креону. Этти южане совсем оборзели — в любой другой школе уже с радостью ученика послали бы нужники чистить, да проветривать магией воздуха. Станет он послушником или нет, большой вопрос, но дармовой рабочей силой ещё ни одна школа не брезговала пользоваться.

— Дайте испытание, — прорычал я, старательно скрывая злость, — И наставника. Это школа или нет?

На этого крючкотворца моя злость не возымела никакого эффекта. Видимо, и не такие тут перед ним стояли.

— А плата?

Тут я, конечно же, проглотил язык. Во всей этой суете я как-то и забыл про плату.

— Тридцать серебром, — он поднял палец, — И это ещё божеские у нас цены!

— Тридцать… — как мантру, выговорил я. Да твою ж мать-Бездну!

Старик, словно услышав мои мысли, сказал:

— Смотри, давай сделаем так. В городе есть у нас один маг воздуха, зовут господин Ефим, — тут он растянулся в ехидной улыбке, — Он и будет твоим наставником.

Я замер, чувствуя подвох. Что не так с этим Ефимом?

— А так, ты идёшь всё в тот же Предбанник, — он вытянул из-под пергамента небольшую печать. Пустой сургучный кругляшок, на котором ещё ничего не было, — Заработать тебе на обучение надо? Надо… Скажешь в Предбаннике, что нужны задания для магов воздуха, там было у них что-то такое. Увижу на печати, будет хорошо.

Я взял печать. Расщелину мне в душу, как же задолбали они со своим Предбанником. Я прямо чувствовал, что тут половину учеников разворачивали туда, где власть Солебрега за счёт авантюристов решала свои проблемы.

— К наставнику-то надо?

— Успеешь. Тридцать серебром принеси, и печать с тремя выполненными заданиями для магов воздуха.

— Но я же не маг? — вырвалось у меня.

— Ну, так ты же и не воин.

И всё же Солебрег, несмотря на провинциальность, был большим городом. Я ещё плохо ориентировался в нём, и, если бы не Виол, давно бы затерялся.

— Чуешь, какой солёный ветер? — бард втянул воздух, помахав ладонью перед носом.

— Из-за этого называется Солебрег?

— Да нет, — тот отмахнулся, — Кто-то говорит, что из-за солёных лиманов на востоке. Кто-то, что из-за соляных пещер на западе. Но соли здесь много.

Словно в подтверждение мы обогнали неторопливую крохотную повозку, которую тащил заморенного вида ослик. Между оттопыренными дощатыми бортами и вправду везли огромную глыбину соли. С повозкой рядом, выжимая на всякий случай рычаг тормоза, шагал подросток — улица здесь шла под уклон, и требовалось скорее тормозить повозку, чем тянуть.