I'm taking a ride

With my best friend

(Depeche Mode — Never Let Me Down Again)

Я не удержался и начал её чуть слышно бубнить.

— Да вы, батенька, ценитель старой школы. — Си уважительно покивала головой. — А по возрасту и не скажешь.

— А ты уже нахваталась стереотипов и берёшься судить по обложке? У музыки нет возрастов, — парировал я.

— Зато есть плохая и хорошая музыка, — возразила ИИ. — И это хорошая.

— А кто решает, что данное произведение хорошее или плохое?

— Хм. Хороший вопрос. — Девушка задумалась. — Популярность произведения? — предположила она.

— Тогда миром правил бы поп и такие песни, как «Кадиллак». Хотя погоди. — Я не дал Си возразить. — Неправ. Ведь они действительно правят музыкальном миром. Хоть и недолго. Но в конце концов каждый для себя решает, что он хочет слушать и что ему нравится. А для оценки качества произведения в профессиональном плане существуют музыкальные критики. Зачастую у нас нет возможности оценить всю сложность и проделанную работу.

— Звучит логично. — ИИ кинула.

Машина плавно затормозила.

— Приехали, — Си констатировала очевидное.

— Угу. Осталось понять, к кому и зачем, — всё так же мысленно отозвался я.

— Ну, скорее всего, этого ждать долго не придётся. — Девушка ехидно захихикала, явно довольная своей шуткой.

— Кэп, — буркнул я.

Раздался гулкий монотонный звук со стуком в конце. Видимо, открыли двери. Меня вновь подняли, взяв за руки, которые зафиксировали за спиной при помощи наручников. Лёгкий тычок в спину, и я на ощупь выхожу из микроавтобуса. Да, судя по звуку и характеру открывания двери, это был явно микроавтобус. Под ногами зашуршал гравий. Интересно, зачем тут гравий? Могли же асфальт положить. Новый тычок задал направление моего движения, и мы тут же двинулись дальше. Красные контуры окружили меня в охранном построении. Значит, я им нужен живым. Пока что. Что ж, быть живым меня также устраивает.

Гравий под ногами пропал. Его заменила твёрдая поверхность. Могу предположить, что бетон, асфальт. Впереди раздался звук автоматической двери. Значит, мы зашли в помещение. Перед глазами было по-прежнему темно. Мешок с меня никто не снимал. А значит, другие органы чувств у меня сейчас обострены.

Вскоре наш путь закончился. Меня усадили на что-то и сняли мешок с головы. В лицо ударил свет. Я рефлекторно зажмурился. Сам себя, конечно, увидеть не могу, но готов поставить дырявую йену против вечнозелёного бакса, что мои зрачки превратились в точки. Наручники же пока не тронули.

Я в очередной раз напряг и расслабил мышцы рук. Старый метод снайперов. Когда ты лежишь сутками на позиции и тебе нельзя особо двигаться, кровообращение начинает нарушаться. И для того, чтобы поддерживать тело в нормальном состоянии, снайперы напрягают все мышцы тела и резко расслабляются. Это позволяет не замерзать и поддерживать кровообращение в тонусе. Мне сейчас сутки лежать не надо, но о кистях рук лучше позаботиться.

Место, куда меня привезли, оказалось переговорной комнатой. Длинный овальный стол, ряды кресел вокруг него, проектор над головой. Картину дополняли микрофон посередине стола и доска с маркерами в углу.

Однако. Я усмехнулся. Когда-то я в подобных кабинетах питчил, то есть презентовал свой проект. Периодически из меня лезет «латте-терминология». И вот теперь часть моего проекта у меня в голове. Где он и зародился. Парадокс.

Приведшие меня бойцы в балаклавах молча обыскали. Они вытащили всё из карманов и сложили рядом на столе. Котлеты с купюрами также очутились там. Никто из них даже не попытался присвоить их себе. Дисциплина у них на высоте. Меня усадили на стул, стоявший в середине стола, после чего бойцы вышли, предоставив меня самому себе. Но я более чем уверен, что на выходе из переговорной комнаты поставили парочку часовых.

Тут я обратил внимание на любопытный факт. Ручки. Обычные ручки, которыми пишут на бумаге. Как и в любом офисном помещении, они тут стояли в подстаканнике. Но, как говорится, есть, Петька, один нюанс… На них был логотип не Микишира, а корпорации Сацукуро.

— Становится всё чудесатее и чудесатее. Всё любопытственнее и любопытственнее! Всё страннее и страннее! Всё чудесится и чудесится! — ухмыльнулся я.

— Что это ты Льюиса Кэрролла вспомнил? — Проекция девушки изобразила недоумение.

— Просто цитата в тему оказалась. — Моя улыбка стала ещё шире. — Теперь понятно, для чего все эти манипуляции с переодеванием и сменой автомобиля.

— Ну да. Это же очевидно, — пожала плечами ИИ. — Интересно, кого они пришлют с тобой на переговоры?

— Скоро мы это и узнаем. — Я был уверен в том, что скоро всё прояснится. Маски сброшены. Время выпускать Крякена. Кхм, то есть время выпускать новые фигуры на арену.

— Кстати… — Си совсем по-человечески почесала носик.

— М-м? — Я приподнял бровь. Мы пока одни, так что можно и покривлять рожи. Хотя тут наверняка камеры. Нужно будет аккуратнее с этим.

— Одна — над входом. — ИИ выделила жёлтым контуром «всевидящее око». — Но это пустышка. Не подключена. Ток в цепи отсутствует. Мои сенсоры не видят электромагнитного поля вокруг проводки.

— Но как? — Я не стал скрывать своё удивление.

— Забыл, что я самообучаюсь? Сам же меня создал, — пожурила меня, возможно, самая умная девушка на этой планете. — Ты всегда первым делом стараешься оценить обстановку. Поэтому твой вопрос предсказать было несложно.

— Спасибо, — мысленно поблагодарил я.

— Но я не это хотела сказать. У меня есть вопрос.

— Какой? — Меня она заинтриговала, и я ждал, что же она выкинет.

— Почему ты перестал слушать музыку той группы? Название не помню. Там кодировка в названии была слетевшей. На обложке ещё были люди в волчих головах.

— Неожиданный вопрос. — Выкинула так выкинула. Что-что, а такого вопроса я точно не ожидал.

— Ну я вспомнила нашу беседу о музыке. Ты частенько ставил этих ребят, когда жил в Токио и на основной японской территории.

— Слушай, тут сложно прям точно ответить на этот вопрос. — Я задумался. — Скорее всего, есть несколько факторов, — начал распутывать свой клубок размышлений. — У человека на протяжении всей жизни может меняться вкус к вещам, развлечениям, еде. Да, базис, заложенный в детстве, личность будет меньше меняться. Очень редко когда это происходит. Должны произойти события, которые перевернут всё с ног на голову в сознании человека. В таком случае человек может переосмыслить своё отношение к окружающей его действительности.

— Например? — Си тут же захотела подробностей.

— Хм. Например, ты всё время думал, что делать в твоей стране тебе нечего. Тут тебя ничего не держит, и ты хочешь свалить туда, где лучше.

— Как твои коллеги — на «запад»?

— Хороший пример, — кивнул я. — Но происходит что-то настолько глобальное и грандиозное, что ты начинаешь понимать, что там такие же люди. Они так же грабят, убивают, врут, преследуют свои цели. Просто это происходит под лозунгом «за всё хорошее против всего плохого». И вот ты уже со временем начинаешь осознавать, что да, тут непросто. Везде есть свои особенности. Но тут ты хотя бы понимаешь правила игры. Дом определяют не государства, а окружение, люди, которыми ты себя окружил.

— Как сложно быть вами, — вздохнула ИИ. — Постоянно какие-то правила и ограничения. А главное, ничего не очевидно.

— Такова жизнь. — Я пожал плечами. — Возвращаясь к твоему вопросу. Для меня Токио стал вторым домом. Да, у него была специфика, и было сложно. Но человеческий мозг быстро адаптируется. И вместе с этим местом ассоциируются все сопутствующие вещи. Музыка, еда, жильё и так далее. Дом этот рассыпался, как карточный. Сгорел в пожаре заброшенного здания вместе с моим магнум опусом. Поэтому мне больно вспоминать об этом. Как следствие, ты стараешься лишний раз не прикасаться ко всему, что с этим связано. И музыка MAN WITH A MISSION — одна из таких вещей.