— О, это долгая история. Я была знакома с Вадимом, вернее, с его дочерью — Ветой, ещё задолго до того, как возникло это сообщество. Потом ему пришло в голову создать клуб, а из клуба получилось маленькое сообщество. Вета уехала во Францию учиться, а я осталась здесь. В этом доме жить, при Вадиме как бы. Мне здесь нравится.

— А семья, родители…

— Они погибли в автокатастрофе, как только я окончила школу — восемь лет назад. Вадим тогда сильно помог мне, — добавила она, опуская голову. — Теперь я здесь.

Я подумала, что этим с Кристиной мы схожи — у нас у обеих нет родных.

— А я вот никак не пойму, зачем здесь люди объединились? Что их объединяет?

— Со временем поймёшь. Разное объединяет. Вот Стас попал и задержался потому, что ему в своё время нечего было делать — тоже восемь лет назад. Ему 20 тогда было — молодой богатый парень, увлекающийся роком, игравший на гитаре в какой-то неизвестной группе. По-моему, он тогда и наркотиками баловался — всё было. А Вадим его выдернул из этого, сделал своей правой рукой. Помимо прочего бизнеса — магазинов, гостиниц, тату-салонов и прочего, они неплохо делают деньги, забирая их у богатых, вкладывая в ещё большие деньги. Это, я считаю, развлечение, и только.

— Давно они этим занимаются?

— Да, с самого начала.

— И ты так долго знаешь Стаса? — выдавала себя я своим любопытством, но сдержаться не могла.

— Да, ещё когда он с Ветой начал встречаться, а потом они с Вадимом придумали клуб.

— С дочерью Вадима встречаться?

— Да, довольно серьёзно и долго. Наверное, это она освободила его от скуки сначала, а потом и Вадим. Но, что-то не получилось, она уехала учиться, а любовь на расстоянии — это, сама знаешь. Короче, они расстались. Он же такой, что… Мне кажется, что он никого в своей жизни не любил, даже когда с Ветой встречался… — Ну, только секс, понимаешь? Это его завораживает, привлекает, а любовь. Что это — любовь? Да? — она засмеялась, но как-то невесело, тут же погрустнев. — А вообще, Аглая, лучше ни в кого не влюбляться, но иметь любовника обязательно. Особенно здесь, в этом маленьком обществе. Здесь свои законы есть, ну… Лучше, чтобы у тебя был защитник, покровитель, мужчина, понимаешь?

Я отрицательно покачала головой, смутно представляя себе то, о чём она говорила.

— Стас, вроде бы, тебя защищает, но это не так. Все знают, что это не так. Ты одна здесь, тебя можно обидеть, ты ничья. Поняла? Те люди, которые развлекаются здесь, никого не побоятся. Но интимные отношения — это кое-что здесь значит. Если ты подружка Стаса, в твою сторону никто и не посмотрит. Тем более что за тебя некому заступиться, у тебя нет богатенького папочки.

— А у тебя есть защитник? — спросила я.

— Да, — односложно ответила она и замолчала. Я не стала её расспрашивать, мне было неудобно. — Расскажи мне ещё что-нибудь о здешних законах.

— Ну, что интересного — это то, что Стас так и остался поклонником рока. И я ещё забыла сказать, что долгое время он даже был членом мотоклуба байкеров. Если мне не изменяет память — «Железных волков».

— «Железных волков»? — удивилась я и сразу вспомнила свой последний день, проведённый на улицах Ростова.

— Да. Он и сейчас числится их членом, хотя давно уже не байкер, отошёл от этого. Но всё же несколько раз в год он устраивает съезд их здесь, приглашает звёзд рока. Это целое шоу. Они живут неделю в поле недалеко, самые близкие друзья — у Вадима в доме. Поют песни, соревнуются на байках, пьют пиво, гуляют, смотрят шоу и сами делают трюки — веселятся одним словом. Весь клуб на это время становится рокерами и байкерами. Кстати, скоро такой слёт будет, по-моему, в июле — увидишь. Вадиму это разнообразие только нравится, он будто сам молодеет за эту неделю и поэтому поддерживает Стаса в таком дебоше.

— А что там нужно делать?

— Веселиться и пить. И так всю неделю. Ужас, да?

Мы засмеялись. Между нами появилось какое-то тепло, доверие. Не знаю, как это назвать.

— А насчёт Стаса ты брось мечтать. Он очень сложный человек, противоречивый, сам не знает, чего хочет. Да и Марина эта — дура. Её здесь никто не любит.

— А как же она здесь задержалась?

— Деньги её держат. Вадим не любит ссориться со своими спонсорами, а её отец — один из главных спонсоров этого всего. Ведь сначала деньги вкладывали в клуб, а потом он разросся.

— А члены этого клуба — они все богачи?

— Да, конечно, за некоторыми исключениями. Мы с тобой, например — исключения, — улыбнулась она, и я увидела её белозубую широкую улыбку при тусклом свете китайских фонарей. — Когда мои родители погибли, все деньги я передала Вадиму и собственность тоже — дом, машины. Теперь живу здесь на равных правах с остальными уже восемь лет.

— А чем ты занимаешься, тебе не скучно?

Она посмотрела в сторону, по самой дальней аллее, которую было видно отсюда, кто-то шёл.

— Нет, — сказала она, понизив голос, — я, можно сказать, ничем не занимаюсь. Закончила факультет психологии в ЮФУ, так, для себя. Теперь помогаю Вадиму в разных вопросах, а так — бездельничаю, не работаю у Стаса в команде, зачем? Я, было, попробовала, но ничего не вышло — всё слишком опасно. Я вообще тебе удивляюсь. Ты так молода, а он тебя уже легко завербовал, и ты согласилась.

— Да у меня не было выбора, Кристина. Я слонялась по улицам последние два месяца.

— А почему?

— О, это долгая история, — подражая ей, сказала я.

Она улыбнулась. Я ей коротко рассказала всё, что со мной происходило до встречи со Стасом. Кристина удивлялась моему мужеству и сказала, что она давно сбежала бы или попросила помощи. Я на это ответила, что это ничего бы не дало, меня вернули бы доброй и заботливой тёте — официальному опекуну. Я не верила в то, что есть справедливость на свете.

Мы ещё долго сидели и откровенничали, но нас смутила какая-то парочка, расположившаяся недалеко от нас на лавочке. Они явно никого не стеснялись и хотели слиться с природой и друг с другом.

— Пойдём, не будем мешать. Ты не удивляйся — это здесь нормально.

— Почему?

Я, наверное, сказала это испуганно, отчего Кристина пристально посмотрела на меня.

— Здесь вообще приветствуется свободный секс, если ты не хочешь быть ничьей, понимаешь? Люди хорошо проводят друг с другом время, не задумываясь об обязательствах или долгих отношениях, о браке, верности. Сейчас хорошо и всё. А что будет завтра и с кем — к чему об этом думать? Ни разу здесь никто ещё не создал семьи. Зачем эти кандалы? Все и так знают, что верность друг другу хранить не за чем.

— Как? А любовь? А если люди полюбили друг друга и что — делить с кем-то этого человека?

— Зачем — делить? Если ты его любишь, то будешь закрывать глаза на его мимолётные развлечения, а он — на твои.

— Я бы не хотела так.

Кристина пожала плечами. Нам навстречу прошли две девушки, и она с ними поздоровалась.

— Ты просто очень молода, Аглая, поэтому так говоришь. Но ничего, посмотришь на это столько лет, сколько я, переживёшь, и будешь думать точно так же.

— Я не знаю, наверное, нет. Не буду. Я ещё никого не любила. Мне, конечно, нравились мальчики в школе, но любить, — я передёрнула плечами. — В таком случае я никого не полюблю здесь. Наверное, так легче.

— Хочешь сказать, что у тебя не было и любовника? — она повернулась ко мне и удивлённо посмотрела, тут же добавив: — Сколько тебе лет?

— Нет, не было, — я покраснела в полумраке, — скоро будет восемнадцать.

— Ничего себе! — воскликнула она, двусмысленно хохотнув и приобняв меня. — А гормоны что, не бурлят? — добавила она, понизив голос.

Мы приостановились, я смущённо улыбалась, сделавшись красной.

— Если честно, то бурлят, но не было как-то подходящего парня.

— Теперь всё ясно. Гормоны остановили выбор на Стасе, да? Он, наверное, не отказался бы побыть твоим учителем. Он достаточно опытен.

— Кристина, у него, ведь, есть девушка.

Она взяла меня за руку, потянув к свету крыльца.