Кто сейчас стоит в эллингах на орбите? Я посмотрел на карту. Тяжелый крейсер «Юмури» — единственный из дредноутов первого класса, который действительно было жалко терять из-за его характеристик. Второй — это эсминец «Перри», кажется из той же дивизии, что и флагманский крейсер коммандера Ричардсона «Бруклин»… Это я о том, как разбросала злодейка судьба американские экипажи, некогда сражавшиеся бок обок, а сейчас готовые убивать друг друга в гражданской войне.
Эх, а я так рассчитывал поучаствовать в этой заварушке между «янки» и «дикси». В ней можно было серьезным образом ослабить нашего врага, получить новых пусть и временных союзников в лице «федератов», и выбросить, наконец, ударные флоты вторжения АСР из наших суверенных звездных систем. Я готов был сделать для этого все: верно служить делу Дрейка, помогать ему в крестовом походе против Сената, формировать собственную эскадру и быть правой рукой и опорой мятежного адмирала. Но, к сожалению, моим розовым мечтам не суждено было сбыться. Вредный старикашка решил пока я не нагулял жирок и не заполучил себе новые трофейные корабли, избавиться от своего русского союзника. Похоже, успех в сражении за переход у «Мадьярского Пояса» сыграл в этом не последнюю роль, Дрейк осознал, что этот малолетний адмирал «раски» слишком уж умен и удачлив для своих лет, а значит — опасен. В принципе старика можно понять, ведь он чистокровный американец, родившийся и выросший с фразой на устах: «ничего личного, это просто бизнес». Ладно, Дрейк сделал выбор, значит, получит, то что заслужил…
Но, вернемся к нашим баранам, то есть кораблям, находящимся у Тиры. Третьим, после «Юмури» и миноносца «Перри» на орбитальной верфи оставался упомянутый флагман лейтенанта Макграт полуразрушенный и практически не имеющий артиллерии фрегат «Капподано». И так как единственного человека, в каком-то смысле мне дорогого, на этом фрегате в данный момент не было, то и судьба «Капподано» мне была не дороже остальных двух. Я без зазрения совести покину орбиту Тиры-7, уводя свою «Афину» подальше, как только коммандер Ричардсон появится на горизонте. Куда именно я полечу? Это тоже не секрет, сохраняя режим радио и электронного молчания, я собирался незаметно подобраться к переходу на «Тавриду», и появиться там в самый подходящий для себя момент.
А какой же это момент? «Афина» выйдет из тени у перехода после того, как за контроль над «вратами» разыграется сражение. Будет это сражение проходить между кораблями Дрейка и второй эскадрой коммандера Ричардсона, либо если я к нему не успею, окажется ли это сражение между Дрейком и пытающимися войти в «Бессарабию» кораблями Грегори Парсона и Джонса-старшего, я не пока не знал. Главное, появиться в секторе внезапно и в момент крайнего напряжения сил обеих противоборствующих сторон, для того, чтобы вытащить или прикрыть отход «Абдул Кадира».
Именно судьба моего второго линкора меня сейчас волновала больше всего, потому, как «Абдул Кадир» и его команда, полностью состоящая из русских космоморяков, все это время будут находиться в заложниках обстоятельств. Выручить наших ребят для меня было делом чести. Даже если в результате ничего из мной задуманного не получится, и «Афина» погибнет в неравной схватке с американцами, рисковать стоило. Бросить «Абдул Кадир» на произвол судьбы, такой мысли у меня даже не возникало…
…Я, не теряя времени вслед за челноком, на которым улетела Холли, так же сел в шаттл и покинул борт «Абдул Кадира», направляясь к стоящему рядом линкору «Афина». Мне предстоял нелегкий разговор с кавторангом Жилой, которому вскоре надлежало покинуть свой родной корабль и принять временное командование над «Абдул Кадиром». Более того в разговоре мне надо было как-то намекнуть Аристарху Петровичу о том, чтобы он в определенный момент был начеку и готов к решительным и неординарным действиям…
— Я что-то слишком часто стал покидать капитанский мостик «Афины», это не к добру, господин контр-адмирал, — суеверно покачал головой кавторанг, после того, как я так сказать обрадовал Жилу приказом о переводе его на «Абдул Кадир».
— Не переживай, старина, это временное назначение, — попытался успокоить его, я. — Пойдешь с адмиралом Дрейком к переходу на «Тавриду» и поможешь ему разделаться с эскадрой Ричардсона. После того, как вернетесь к Тире, я верну тебе «Афину» обратно целой и невредимой, не волнуйся…
— Как мне не волноваться, когда вы раз за разом пытаетесь меня отсюда выкурить и занять мое капитанское кресло, — обиженно буркнул Аристарх Петрович, начав передавать коды доступа мне и старшему вахтенному офицеру. — Вот вернетесь на свой «Одинокий», там и располагайте свой флаг, а «Афина» моя!
— Ты как дитё малое, дуешься, что у тебя отнимают любимую игрушку, — усмехнулся я, ничуть не обидевшись на кавторанга, которого давно знал и привык к его брюзжанию. Жила сейчас мне напомнил Алексу, которая точно так же ревностно относилась к своей должности и для которой «Одинокий» был чуть ли не важней всех нас вместе взятых. — Аристарх Петрович, ты же прекрасно знаешь, что по независимым он меня причинам я пока не могу вернуться на свой крейсер. И кстати, почему это именно твое место? — я с удовольствием плюхнулся в расположенное по центру отсека капитанское кресло. — Вообще-то это место капитана-командора Романовой, которая, как ты помнишь, вполне удобно сейчас расположилась в капитанском кресле «Одинокого»…
— Это я так, ляпнул на автомате, не подумав, — тут же попытался оправдаться Жила.
— Вот-вот, будь осторожней, — предупредил я кавторанга, поймав его на крючок. — А продолжишь со мной спорить, расскажу великой княжне, что ты считаешь ее «Афину» своей собственностью…
— Ой, только вот не надо дешевых угроз, господин адмирал, — отмахнулся Аристарх Петрович. — Таисия Константиновна адекватный человек и понимает, что к чему. Она точно не поведется на разводку уровня детского сада…
— Узнаем это позже, при встрече с капитаном-командором, — ответил я. — Но для того, чтобы она состоялась нам надо выжить и победить. А для того, чтобы выжить и победить, необходимо слушаться старших по званию, то есть меня. Правильно я говорю, господин капитан второго ранга?
— Так точно, — обреченно кивнул Аристарх Петрович.
— А так же поменьше говорить, не ворчать, и внимательно слушать…
— Есть, не бурчать и слушать, — еще более печально произнес Жила.
— Слушать, вы поняли? — не унимался я, пытаясь привлечь к своим последним словам внимание Аристарха Петровича.
— У меня хороший слух, Александр Иванович, — раздраженно воскликнул кавторанг, недоуменно повернувшись ко мне и не понимая, зачем это адмирал повторяет одно и то же вот уже несколько раз. Неужели продолжает подтрунивать над ним, несмотря на то, что видит как Жиле не по себе от перевода на «Абдул Кадир»…
— Кажется, вы так до конца и не поняли меня, капитан второго ранга, — еще более настойчивей и громче повторил я, при этом многозначительно взглянув на Аристарха Петровича. — Вы меня хорошо слышите⁈
Теперь на меня удивленно уставился не только Жила, но и все присутствующие на мостике офицеры. Что это с адмиралом такое случилось?
— Так точно, — медленно произнес Аристарх Петрович, внимательно посмотрев на меня. При этом Жила не мог припомнить, что бы я раньше обращался к нему так официально — «капитан второго ранга», что звучало крайне необычно.
— Что же вы услышали, капитан? — задал я вопрос в полной тишине отсека.
— Чтобы выжить и победить, надо слушаться старших по званию, — повторил Аристарх Петрович мои же слова.
— То есть кого? — уточнил я.
— То есть, вас, Александр Иванович, — ответил Жила.
Сейчас мы с кавторангом были похожи на двух собак или попугайчиков, пялящихся друг на друга, поворачивающих головы направо и налево и пытающихся понять друг друга без слов.
— Абсолютно верно, капитан, — кивнул я. — Слушайтесь моих приказов, чтобы не произошло и в какой бы момент времени это не случилось. И как только такой приказ поступит, действуйте быстро и без лишних вопросов…
