80-е годы ознаменовались в Грузии исследованием различных аспектов триалетской культуры. Накопленный к этому времени материал позволил перейти к обобщениям по таким проблемам, как характер территориальных особенностей отдельных памятников в границах культуры, установление социально-экономического статуса и сущности межрегиональных отношений ее носителей (Путуридзе М.Ш., 1983а-в; 1984а, б). Особо следует отметить изучение проблемы генезиса триалетской культуры, осуществляемое на базе материалов многослойного поселения Бериклдееби; систематические раскопки этого памятника проходят на высоком методическом уровне. Здесь над куро-аракским слоем залегал слой с керамикой типа Бедени, в который, в свою очередь, были впущены классические среднебронзовые погребения (Глонти Л.И., Джавахишвили А.И., 1987). Таким образом, на Бериклдееби впервые для Закавказья была установлена хронологическая последовательность бытования беденской и триалетской культур.
Сенсационные открытия в конце 30-х годов в Триалети определили одно из направлений археологических работ и в других кавказских республиках, где начались поиски памятников эпохи средней бронзы. В Армении к этому времени были известны лишь материалы с «крашеной» керамикой из открытого еще в конце XIX в. Тазакендского (Кармирбердского) могильника (Кушнарева К.Х., 1960) и поселения Муханнаттапа в Ереване (Байбуртян Е.А., 1937). Одним из самых ярких археологических открытий конца 40-х годов явился «княжеский» курган в Кировакане, содержавший парадную посуду, набор разнообразного бронзового оружия, уникальные изделия из золота и серебра. Этот комплекс показал, что памятники триалетского облика имеют более широкое распространение, нежели предполагалось раньше. Позднее однотипные полуразрушенные захоронения были обнаружены фактически по всей Армении: в Севанском бассейне это находки в Камо, Золакаре, Лчашене, Акунке, Геташене (Ханзадян Э.В., 1962; Калантарян А.А., Хачатрян Ж.Д., 1969), в Араратской долине — в Воскевазе, Агавнатуне, Эчмиадзине, Гарни, Эларе и др. (Ханзадян Э.В., 1969, табл. VI–VII, XXV, рис. 94; 1979а, табл. I, рис. 99-103, 106–107; Арешян Г.Е., 1973), а также в северных и северо-восточных районах республики (Есаян С.А., 1976, рис. 83; Деведжян С.Г., 1981, табл. I–IV).
В 60-е годы в различных уголках Армении (Лчашен, Эчмиадзин, Ереван и др.) была открыта серия рядовых погребений (Есаян С.А., Карапетян Л.Л., 1963; 1965; Мартиросян А.А., 1964, с. 67; Мнацаканян А.А., 1965), по обряду и инвентарю проявляющих идентичность могилам Тазакенда. Тогда же были обобщены разбросанные по разным музеям материалы этого могильника (Кушнарева К.Х., 1960). В отличие от триалетских его комплексы представляли собой скромные подкурганные захоронения, сопровождаемые небольшим количеством специфической, расписной и чернолощеной посуды (а в редких случаях металлическим оружием), и характеризовали иную, хотя и родственную триалетской культуру. По месту своего первоначального обнаружения она была названа тазакендской; в дальнейшем в связи с переименованием с. Тазакенд могильник, расположенный на территории крепости Кармир Берд, получил в литературе название «кармирбердский» (Арешян Г.Е., 1970а). В последующих публикациях армянских археологов памятники описанного типа сохраняют то же наименование.
Накопившиеся к середине 60-х годов материалы требовали подведения итогов. Их научная систематизация была осуществлена А.А. Мартиросяном. Появился первый обобщающий труд по археологии бронзового века Армении. Рассмотренные на широком фоне кавказско-переднеазиатского региона прочное историко-хронологическое место получили не только вновь открытые комплексы, но также материалы дореволюционных раскопок и многочисленная серия случайных находок из разных районов Армении (Мартиросян А.А., 1964; Рец. К.Х. Кушнарева, 1966). В рамках среднебронзового периода автором впервые были намечены группы памятников, имеющих территориальные и хронологические особенности.
Конец 60-х — начало 70-х годов характеризуется открытием новых памятников и выходом новых работ. Развернутую интерпретацию комплексы эпохи средней бронзы получили в связи с изучением разнообразных находок в районе Гарни (Ханзадян Э.В., 1969, с. 83) и раскопок поселения Мецамор (Ханзадян Э.В., Мкртчян К.А., Парсамян Э.С., 1973, с. 20). В историческом осмыслении памятников средней бронзы Южного Кавказа важное значение имело выявление сходства некоторых их элементов с материалами южных культур, в частности с культурами Малой Азии (Арешян Г.Е., 1973). Много нового внесли систематические раскопки в Северо-Западной Армении (Арич). Здесь началось изучение единого комплекса эпохи средней бронзы — прошурфовано огромное укрепленное поселение скального типа и раскопано около 80 погребений. Комплексный подход дал возможность выявить характер различных сторон жизни аборигенов, установить специфику их материальной и духовной культуры (Хачатрян Т.С., 1975, с. 89). Весьма выразительные материалы получены также при раскопках могильника в с. Кети (Петросян Л.А., 1973; 1976; 1984; 1989).
Раскопки велись и в других районах Армении. Весьма перспективным может оказаться дальнейшее исследование поселения и могильника в Лори Берде, недалеко от Степанавана, первые раскопки которых уже принесли чрезвычайно яркие результаты (Деведжян С.Г., 1972; 1974; 1976; 1981, с. 12). Погребения триалетского облика открыты в северо-восточной части Армении (Есаян С.А., 1976), а также южнее оз. Севан.
С середины 70-х годов начинается планомерное обследование древних памятников республики с конечной целью составления археологической карты Армении. К настоящему времени зафиксировано большое число поселений и могильников эпохи средней бронзы; часть из них уже изучается. Среди открытых памятников ключевое положение занял могильник Верин Навер, на котором осуществляются систематические раскопки (Симонян А.Е., 1977; 1979; 1983; 1984а; 1987б). Его научное значение основывается на серийности комплексов, добытых на основе современной методики полевых исследований. Именно этот памятник позволил А.Е. Симоняну выделить ведущие признаки кармирбердской культуры (Симонян А.Е., 1982; 1984а; 1987а; 1990). Параллельно осуществлялись раскопки на могильнике Аруч, где в противовес преимущественно скромным могилам Верин Навера были открыты богатые погребения триалетской культуры периода ее наивысшего расцвета (Арешян Г.Е., 1979); эти не рядовые материалы ждут своего скорейшего опубликования. В эти же годы изданы и интерпретированы открытые в разное время разнотипные памятники средней бронзы в окрестностях Элара (Ханзадян Э.В., 1979, с. 60).
Наконец, сенсационным событием явились раскопки могильника в с. Карашамб, где среди прочих погребений открыт «царский» курган с уникальным инвентарем (Оганесян В., Мурадян Ф., 1986; Оганесян В.Э., 1988а, б; 1990). Среди последнего находился серебряный кубок со сложно-композиционными многоярусными чеканными фризами, восходящими к сюжетам индоевропейской мифологии. Открытие карашамбских погребений послужило импульсом к дальнейшим разработкам важнейших проблем среднебронзового периода Кавказа (Арешян Г.Е. и др., 1990).
К сожалению, недостаточно интенсивно изучались памятники эпохи средней бронзы на территории Азербайджана. Первые находки с расписной посудой здесь были сделаны еще в конце XIX в. в окрестностях Нахичевани. Это раскопанный Н.В. Федоровым могильник около армянского монастыря Кармир Ванк (азерб. Кызыл Банк), к которому позже возвращались многие исследователи (Спицын А.А., 1909; Мещанинов И.И., 1926а; Миллер А.А., 1926; Пиотровский Б.Б., 1949а; Мартиросян А.А., 1964; Абибуллаев О.А., Алиев В.Г., 1970), а также ставшее известным впоследствии многослойное поселение Кюльтепе I (Лалаян Е.А., 1906, с. 207). В послевоенное десятилетие в республике обследовались лишь единичные памятники этого времени — в районе Алинджачай (Алекперов А.К., 1927), в Зурнабаде (Гуммель Я.И., 1939), в Шахтахты (Алекперов А.К., 1937). Шахтахтинский могильник, в частности, помимо серии рядовых захоронений дал богатое погребение с конем, золотой пряжкой и уникальным полихромным расписным сосудом. Тогда же на юге республики было предпринято первое изучение крепостей, которые первоначально ошибочно рассматривались как результат урартской и ассирийской экспансий в Восточное Закавказье (Алекперов А.К., 1937). Позднее эти памятники получили правильную историко-хронологическую интерпретацию (Джафарзаде И.М., 1946а).
