Особняком стоят обнаруженные в Дагестане курганы, получившие название Утамышских. Они расположены близ сел. Утамыш (урочище Токачи у р. Инчхеозень). В погребальной яме кургана 1, окруженной каменным кольцом — кромлехом, была обнаружена деревянная конструкция в виде сруба, перекрытая бревенчатым накатом. Внутри нее находилась деревянная четырехколесная повозка с помещенным на ней «саркофагом» (табл. 94, А).

Интересны некоторые детали. Так, сам сруб имел не менее шести венцов и был собран из расколотых пополам бревен. Их затесанные, плоские стороны обращены внутрь (длина сооружения 3 м, ширина 2,6 м). Сохранились колеса погребальной телеги. Они изготовлены из трех массивных брусьев, соединенных внутренними шипами, и обладают сильно выступающими ступицами. «Саркофаг» представляет собой колоду длиной около 2 м. Сделана она из двух половинок ствола (диаметром не менее 1,2 м), выдолбленного изнутри. В другом кургане (№ 3) также был найден сруб с колодой — «саркофагом» (длина ее 2,25 м), положенной на дно могильной камеры (табл. 94, Б). В колоде первого кургана находились останки женщины, лежавшей головой на запад. Ноги у нее были согнуты в коленях и приподняты вверх. В другом кургане колода содержала вытянутый мужской костяк, лежавший на спине и также обращенный головой на запад.

Инвентарь Утамышских курганов довольно богат (табл. 93, 5-18; 94, 1–8). Особенно интересны украшения женского захоронения. Это две золотые двухлопастные подвески, серебряные височные кольца, свернутые в полтора оборота, бронзовые браслеты с заходящими друг за друга концами и булавка с двуволютным навершием, три серебряные трубочки-пронизки, украшенные рельефным (чеканным) геометрическим узором, бронзовые подвески крестообразной формы. Этот набор дополняют бусы из горного хрусталя, пасты, меди и бусы-колечки из каспийских раковин (табл. 93, 11–13, 16, 17; 94, 2). Однако и захоронение мужчины имело значительный инвентарь (табл. 93, 18; 94, 1, 3–7), состоявший из бронзового клинка, навершия булавы (коричневый мрамор), костяного стержня, двух точильных брусков (песчаниковые речные гальки), бронзового шила, кремневых заготовок (среди них обнаружены два наконечника дротиков). Под колодой с мужским костяком лежал залощенный глиняный горшок с уступом, отделяющим шейку от тулова (табл. 94, 8). По форме и орнаменту (три налепные шишечки на уступе) он напоминает соответствующую категорию посуды Карабудахкентского могильника II (Котович В.Г., Котович В.М., Магомедов С.М., 1980, с. 53).

Описанные курганы исследователи справедливо датируют концом III — началом II тысячелетия до н. э., приводя довольно широкий круг аналогий. При этом авторы раскопок упоминают Веденские курганы (Грузия, работы Г.Ф. Гобеджишвили), в которых были обнаружены «деревянные склепы», сложенные из вертикально поставленных кругляков. На территории Дагестана Утамышские курганы аналогий пока не имеют. В начале 80-х годов XIX в. в местности Чампар (к северо-западу от Махачкалы у западной оконечности горы Анджиарка) К.А. Байер копал курганы (Труды V АС, 1887, с. XXX; Архив ИИМК РАН, ф. РАО, д. 634, л. 1–3), в которых были найдены захоронения в срубах. Однако описание их настолько поверхностно, что переиздававший этот материал Д.М. Атаев с некоторым сомнением отнес их к памятникам срубной культуры «в пределах равнинного Дагестана, в районе древнейшего мирового пути» (Атаев Д.М., 1970, с. 351–357).

Упоминая Чампарские курганы, мы лишь хотели подчеркнуть уникальность материала, добытого при изучении Утамышских комплексов. Именно эта особенность Утамыша и наличие в нем срубных конструкций, не находящих параллелей в Дагестане и вообще на Кавказе, послужили поводом для высказывания, что разнообразие погребальных сооружений в Дагестане эпохи бронзы, с одной стороны, может отражать «этническую пестроту обитавшего здесь в ту пору населения», но с другой — являться показателем определенных связей населения, оставившего срубные захоронения на Кавказе, с «ранними памятниками срубной культуры Поволжья» (Котович В.Г., Котович В.М., Магомедов С.М., 1980, с. 54, 55). Трудно сейчас предполагать, как будут интерпретироваться подобные памятники по мере накопления более обширного материала, но, скорее всего, вопрос о связи с так называемыми срубными племенами Поволжья отпадет сам собой, так как могильные конструкции из дерева известны и среди памятников майкопской культуры, северокавказской общности и даже среди погребений кобанской культуры. Можно думать, что первое предположение исследователей наиболее вероятно — Утамышские курганы отражают этническую особенность какой-то племенной группировки, жившей по среднему течению р. Инчхеозень. Важно и то, что материалы Утамышских курганов в определенной степени связываются с Карабудахкентским могильником, знаменуя дальнейшую эволюцию местной материальной культуры. Они позволяют заметить также еще больший отход от старых куро-аракских традиций, прежде всего, в керамическом производстве.

Однако изменения медленно, но происходили и в мире вещей, повседневно окружавших человека, и в строительной технике. В этом отношении особенно показательны не только комплексы рассмотренных выше курганов, но и материалы Верхнегунибского поселения, к которым нам снова предстоит обратиться. Речь пойдет о среднем слое, вскрытом на этом поселении. Здесь, вероятно, стоит напомнить, что жизнь на нем продолжалась в течение длительного времени, что привело к определенным изменениям в характере жилищ и окружающей бытовой обстановке. Длительность жизни на поселении привела к возникновению «последовательно, пристроенных друг к другу смежных жилых помещений» (Котович В.М., 1965, с. 22). Однако строительная техника развивалась слабо, о чем свидетельствует тот факт, что два помещения (1 и 2) без особых перестроек просуществовали на поселении до того момента, когда его покинули жители. В них были найдены напластования разного времени. Второй (средний) культурный слой достигал мощности до 1 м. В тот период внутри некоторых помещений происходили отдельные перепланировки (сооружались новые входы, воздвигались отдельные небольшие стены, устраивались новые печи). Подмечено, что именно в то время появляются уступы в дверных проемах, применяется более аккуратная техника в кладке стен (с тщательной подгонкой плит) и т. д. (Котович В.М., 1965, с. 3, 39–46).

Второй слой Верхнегунибского поселения содержал большое количество керамики. Формы посуды, по-видимому, становятся разнообразнее, поверхность ее покрыта обмазкой и затем сглажена. Лощение встречается реже, чем на керамике нижнего (третьего) слоя.

Ранее уже упоминавшиеся миниатюрные сосуды округлых форм встречаются здесь реже. Некоторые образцы имеют небольшие петлевидные ручки (табл. 95, 3). Редко высота их превышает 8 см. Большим количеством образцов представлены почти круглодонные чашки с перегибом и более округлых форм. Они довольно приземисты, венчик у них почти не обозначен, устье широко. В высоту чашки достигают 8 см, диаметр их до 12 см. Ручки на таких сосудах редки, они петлевидной формы и в виде выступов (табл. 95, 6).