«И что такого! – легкомысленно сказал ему Федор, - Да, я преступник. Да, я страшный человек. Да, я убийца. Но зато я выиграл схватку с жизнью, я подмял под себя обстоятельства, которые диктовали мне существовать согласно статусу моего происхождения из учительско-инженерной среды, то есть в лучшем случае стать каким-нибудь менеджером и зарабатывать две-три тысячи долларов в месяц. А я заработал много больше за раз. И победителей не судят».

Червячок в его сознании замолк, потому что возразить ему было нечего. До желанного богатства оставалось каких-то полдня. Уже завтра золотые двери распахнуться перед ним, и ему как в сказке будет разрешено абсолютно все. Федор шел и думал, чего он захочет сначала, а что потом. Ведь деньги деньгами, но если к этим деньгам не приложить хоть какой-то маломальский план, они просочатся как песок сквозь пальцы даже не оставив о себе приятных воспоминаний. Нет, Федор уже все рассчитал. Часть, он оставит на счету. Большую часть. Потом, отдохнув и вкусив красивой жизни, может быть обзаведясь нужными связями, он вложит их в перспективное дело, или доверит какой-нибудь фирме с хорошей репутацией, которая чего-то там делает на бирже и приносит своим клиентам хороший доход. Но пока пускай денежки полежат. Спешить некуда. В финансовых делах мельтешить не стоит. А пока он немного отдохнет. К примеру, съездит куда-нибудь. Ну, это и полезно, чтобы все тут утряслось после его похождений.

«Куда же съездить?» - Федор крепко задумался.

Оказывается, потратить деньги труднее, чем заработать. Ведь тратить нужно с умом, потому что цену им знаешь. Одно дело, когда стреляешь у родителей. Тогда они кажутся бумажками. А когда сам, своим горбом, то на каждой купюре видишь капли собственного пота.

«Хорошо обывателям, которым приходится выбирать между Египтом и Турцией, - Федор взъерошил волосы, - А тут, весь мир готов распахнуть объятия. Хочешь – в Европу, хочешь – в Индию, хочешь – на какие-нибудь Каймановы острова…»

Конечно, было бы замечательно, если бы поехать с Тамарой. Но это вряд ли возможно. Тамара ему не верит. Ну, так ведь в этом нет ничего удивительного. Откуда ей знать, что в жизни Федора Скокова наметились такие разительные перемены. Сейчас она на него смотрит свысока. Что ж, нужно дать ей время. Ведь если тебе красивую жизнь обещает какой-то там курьер, то над ним лишь стоит посмеяться. А вот если придет к девушке человек в хорошем прикиде, да не просто придет, а прикатит на шикарной тачке, да подарит какой-нибудь пустячок – сувенирчик, а хотя бы и с тех самых Каймановых островов, с которых вчера прилетел… Да загар не местный, да на пальце печатка с брюликом – тут уж совсем другая тема…

Нет, за Тамарой он будет ухаживать красиво, чтобы она прониклась и оценила. Для начала он звякнет ей через недельку. Скажет невзначай, что, мол, лежу на пляже. Где? Да на Каймановых островах. Коктейльчик посасываю. Звал же тебя, дуреху – не поехала. Пускай локти покусает. Пускай подумает, что она упустила шикарного парня. И когда начнет проклинать себя за глупость, тут он и нарисуется во всей красе. Точно же на шею кинется. Бабы все одинаковые: красивые, не красивые – один черт.

«Или может вообще выкинуть эту Тамару из головы? – озадачился вдруг Федор, - Ну, что Тамара? Хорошенькая секретарша, которая для курьера была недосягаемой мечтой. А если оглядеться по сторонам, то таких Тамар пруд пруди. Вон хоть та, к примеру, что у ларька стоит, журналы через стекло разглядывает…»

Он приостановился, склонил голову на бок, задумчиво проходясь глазами по девушке в коротенькой юбке. Та вздрогнула, словно ее иголкой укололи, обернулась, смерила его возмущенным взглядом:

- Чего пялишься?!

«Тьфу ты, дура, - Федор скривил губы в циничной усмешке и пошел дальше, - Если бы я на тебя из окна шикарной тачки пялился, ты бы в кисель расползлась! Нет, оставим пока Тамару. Девушка-то хорошая. А хорошими девушками в наше время нельзя разбрасываться!»

***

Тамара ревела от всей своей измученной души. Андрей деликатно не перебивал ее, лишь гладил по голове своей сильной большой ладонью. Он терпеливо ждал, когда она выплачется и сможет пояснить, из-за чего, собственно, так убивается. По опыту Сазонов знал, если женщина взялась рыдать, то успокоить ее может только время. Уговоры, сочувственные фразы, участие и прочее, с чем обычно мужчины, боящиеся женских слез сильнее третьей мировой войны, кидаются к дамам, лишь усугубляет страдания последних, затягивая слезы.

«Неужели она так из-за меня убивается, - с удивлением думал он, - Ведь до сего моменты ни одна женщина так не переживала из-за меня!»

Теплая волна захлестнула все его существо, и он посмотрел на девушку с нежностью. Как же она хороша! Даже сейчас, вся в слезах, с опухшими глазками, со вздрагивающими плечиками, с мокрым носиком, - все равно красивее и милее ее нет для него во всем мире. И пускай они знают друг друга всего неделю, да и то только поверхностно. Все ровно, нет в мире для него роднее человека, чем Тамара Волкова. А он тоже хорош! Пришел, напугал девушку до полусмерти. Душу он, видите ли, излить возжелал. И кому – беззащитной барышне, которая и без его страстей трясется как осиновый лист. Так ведь он думал, что абсолютно ей безразличен. Вон как она вчера повернулась и пошла от него прочь. Да, разве ж есть в женском поведении хоть какая-то логика! То смотрит свысока, словно едва замечает, то, вдруг, пугается за него так, будто бы любит... От этого крамольного слова Андрей даже спину выпрямил. Нет! Быть того не может, чтобы такая красавица в него влюбилась! Кто он? Обычный мясник. Ну, пусть и с дипломом о высшем образовании. Не может она его любить – грубого, старого мужика. Ему вон уже скоро сороковник стукнет. Какая уж тут любовь! Да и после всего того, что он натворил ему о нарах думать нужно, а не о нежных чувствах.

В этот момент Тамара подняла на него заплаканные глаза, и их взгляды встретились. Оба обескуражено застыли, поскольку прочли друг в друге ответы на свои вопросы. Странная, сосущая воронка образовалась в груди Андрея Сазонова. Воронка, которая разрасталась, затягивая в себя все его прошлое, все его пагубные мысли о том, что устраивать личную жизнь уже поздно, да и нужно ли… Воронка работала около минуты, а когда забрала в себя абсолютно все, что было у него внутри, вакуум медленно и верно начала заполнять искристая теплота, так похожая на счастье. В голове у него загудело.

- Я тебя люблю! – услыхав собственный голос, он испугался и замер, тупо глядя перед собой невидящими глазами, - Это сумасшествие какое-то, но я тебя люблю.

- И я тебя люблю, - просто ответила она и всхлипнула.

- Правда?

- Нет, не правда! – улыбнулась Тамара, - Я специально притащилась на сломанном каблуке в этот дурацкий цех, чтобы пошутить.

- Но сейчас не время для любви… - глухо пробормотал он, понимая, что говорит глупость.

- А когда бывает время, - она пожала плечами, - Всегда что-нибудь да происходит.

- Точно, - согласился он, - Значит, будем любить?

- А что нам остается? - она уже смеялась, глядя на то, как он растерян, - Раз уж мы так с тобой влипли. По уши.

- Сазоныч, филе-то фасовать или как? – прогундел подкравшийся сзади Игнат Васильевич.

- Фасуйте, - тихо ответил ему Андрей, не сводя зачарованных глаз с улыбающейся только ему Тамары.

- А куда фасовать-то? В лотки али как?

Начальник цеха вздохнул и повернулся к нему. Сразу стало как-то прохладно без Тамариных глаз.

- Василич! – в голосе его слышался упрек, - Ты обычно куда фасуешь?

- В лотки, - тот хитренько ухмыльнулся.

- Ну, так а сегодня что? Новое постановление вышло что ли? Чего ты прицепился с ерундой?

- А даме-то каблук не мешает подбить, - ничуть не смутившись, ответил старик.

- Ой, а вы можете? – встрепенулась Тамара.

- Давай, давай! – он протянул руку, - А то эта молодежь сейчас целоваться полезет, а о том, как его любовь обратно потащится, так ведь даже в голове не кольнуло.