Марго с утра терялась в догадках. Сбитая с толку, она не знала, как себя вести с этим загадочным и неподвластным ей кавалером. А последний час ей вдруг пришла в голову ужасающая мысль, что она уже сама готова кинуться ему на шею с жаркими поцелуями, лишь бы проверить, ответит он на них, или, извинившись, отстраниться. Она уже для себя все решила. Она точно знала, что готова пойти с ним на край света, как бы глупо это ни звучало. Но если учесть, что на его краю света расположен прекрасный дом где-то под Парижем, то ничего страшного в том нет. Впрочем, материальность чувств ее сейчас не занимала. Ведь бывают мгновения, в которые даже блондинка перестает мечтать об утреннем кофе на веранде особняка. Марго влюбилась вовсе не в поместье, и прочую роскошь. Она влюбилась в человека по имени Пьер Антони Фуарье и от всей души желала, чтобы это чувство оказалось взаимным.

Она неуверенно прошла по пустому кабинету Тарасова, поместила своего пса в кресло директора, найдя, что это может хоть как-то искупить смену ее интересов, при которой Мао оказался на втором месте в шкале любимцев. Тот принял фактическое извинение с должным уважением к чувствам хозяйки и, свернувшись калачиком, задремал там, куда его определили.

«Ангел! – с умилением подумала про себя Марго, - Какой бы мужчина с таким достоинством принял известие, что его променяли на соперника!»

- Послушай, Марго, - Пьер Антони плотно закрыл дверь в кабинет, - Мы все утро болтаемся кругами по этому треклятому заводу. Ну, неужели нам не найти более приятного времяпровождения?

- Но, я же работаю, - тихо проговорила она, соображая, что действительно почему-то торчит на предприятии без всякой на то нужды. Словно пытается уберечь себя от чего-то, полагая будто бы комбинат – это убежище.

Странные надежды, учитывая недавние убийства. И зачем она притащилась в кабинет к Тарасову? Вообще-то она полагала, что Тимофей на рабочем месте, и его присутствие как-то охладит ее чувства к французу и приведет в порядок ее мысли. В конце концов, мужчинам вчера не удалось поговорить, они могли бы заняться этим в ближайшие час-два, а она бы посидела тихонечко в уголке и постаралась выработать тактику своего поведения. Чего Фуарье не дал ей сделать с самого утра, поскольку так внезапно выловил ее в салоне и уже не отходил от нее до теперешнего момента.

- Давайте поработаем завтра, - предложил виновник ее душевных терзаний, - У меня тоже накопилось уйма дел. А сегодня проведем день как-нибудь поинтереснее. Чего бы тебе хотелось, - тут он усмехнулся и подошел к ней на расстояние вытянутой руки, - Как говорил тот молодой романтик в приемной – все сокровища мира к твоим ногам. Ты ведь, кажется, не против?

Марго судорожно вздохнула, не в силах вынести взгляд его прожигающих насквозь черных глаз.

«Боже мой», - успела подумать она, прежде чем в голове все смешалось.

Его руки неожиданно оказались там, где ни при каких обстоятельствах не должны были находиться на второй день знакомства. В груди защемило, в глазах потемнело, а когда на мгновение он оторвал свои губы от ее, она выдохнула жарким стоном, больше похожим на голодный вой волчицы. Она уже не могла сопротивляться. Она делала все, к чему толкали ее требовательные мужские руки, которые безоговорочно и навсегда завладели ее телом. Она стала послушным пластилином, таким же мягким и податливым. Она ныла, стонала и кричала, ощущая неизведанное ранее блаженство близости с любимым мужчиной. Ей было так хорошо, что, когда все закончилось, она растерялась. Настолько растерялась, что боялась на него посмотреть. Это удивительно, но никогда доселе близость с мужчиной не была для нее столь внезапной и столь животной. Она всегда точно знала, на что идет, что делает и зачем ей это нужно, а потому после происшедшего вполне контролируемого ею процесса, она поступала согласно сложившейся ситуации. Всегда осмотрительно и правильно. Во всяком случае, на ее взгляд. Теперь же все было иначе. Еще с минуту она стояла все в той же позе, будто ожидала продолжения, и это выглядело ужасно глупо. А потом, не найдя ничего лучшего, вскинула голову, посмотрела ему в глаза с вызовом и наотмашь ударив по щеке, выпалила:

- Наглец!

На это Фуарье успел лишь нелепо усмехнуться прежде, чем его еще недавняя любовница стремительно вылетела из кабинета.

Застряли в лифте блондинка и брюнетка. Брюнетка принялась изо всех сил колотить руками и ногами куда попало, ничего не добилась и вскоре успокоилась. Блондинка подошла к панели с кнопками и ударила по ней головой. Двери лифта открылись. Блондинка:

- Головой работать надо!

(Из сборника анекдотов)

Нарышкин ходил по гостиничному номеру с ожесточением посаженного в клетку дикого зверя. Он даже рычал временами от безысходности. Это ничтожество, этот франт Фуарье поступил с ним самым низким образом, не побрезговав перебежать дорогу. Он увел у него из-под носа женщину, он воспользовался всеми его промахами, чтобы обратить их в свою победу. А Нарышкин как дурак соблюдал законы чести, ни разу не испортив ему игру. Почему он такой порядочный? Почему он не сказал Марго правду едва этот нахал вчера подсел за их столик?! Ведь он же знал наперед, зачем Фуарье заявился в ресторан. Он влюбит ее в себя и использует. Как использовал сотни женщин до нее, и будет использовать еще многих до конца своих дней. Ведь для него женщина - лишь наилегчайший способ достижения своих целей.

А Марго? Как она могла променять преданного Нарышкина, который дышал в такт биения ее сердца на какого-то проходимца?! Разве она не видит, что он фальшив от корней волос до самых своих холеных пяток? Сейчас она думает, что он от нее без ума… Ну, почему женщины такие дуры! Особенно красивые! Особенно блондинки?! Почему она льстятся к мерзавцу, презрев порядочного человека, который готов ради нее отдать все, включая карьеру, и вверив свою судьбу в ее руки? Почему ей не нужны его жертвы? Ведь за последние два дня он в корне переродился, решив распрощаться с прошлым, бросить все свои дела и обязательства и жить совсем по-другому. Неужели она действительно такая идиотка, что с первого слова поверила красавчику, который распушил хвост ради того, чтобы ее обольстить?

Нарышкин с размаху плюхнулся в кресло и подумал с ожесточением: «Все-таки анекдоты про блондинок не лишены смысла. Хочешь завоевать блондинку, читай эти самые анекдоты, а не строй воздушных замков».

Ну, зачем он мечтал о домике с белыми колоннами, в обрамлении стройных кипарисов. Зачем грезил о том, как она выйдет на веранду через огромные стеклянные двери, сядет за столик из витого чугуна и вдохнет по-утреннему терпкий кофейный аромат. На ней непременно будет бордовый пеньюар и легкие туфли на каблучке. Она закинет ногу на ногу, он развернет утреннюю газету и начнется их безмерное совместное счастье, напоенное сладкой идиллией цветущего миндаля и желтых лучей тропического солнца.

Зачем он мечтал и выглядел при этом идиотом, не способным даже соблазнить женщину. Ведь раньше у него такое с легкостью получалось. Он хорош собой, совсем даже не хуже этого выскочки Фуарье. Он не дурак, он благополучен во всех отношениях, включая финансовые. Он может подарить ей если не весь мир, то, во всяком случае самую приятную его часть. Почему же она не заметила его достоинств, кинувшись на недостатки соперника, как голодная собака на брошенную кость.

«Нет, все-таки анекдоты про блондинок – чистая правда!» - уже окончательно уверился несчастный Нарышкин и снова набрал ее телефонный номер.

Он звонил ей в шести утра, желая уберечь от ошибки. Он знал все повадки Фуарье. Знал, что тот ничем не побрезгует, лишь бы достичь своей цели побыстрее. Он будет изображать из себя черти кого: то стелиться ужом возле ее ног, то разыгрывать льва, лишь бы она ослабла и потеряла бдительность. А потом он оставит ее с разбитым сердцем. Бросит. И это еще если она родилась под счастливой звездой. Нарышкин знал и более трагические примеры любовных похождений Фуарье. И сейчас именно они лезли ему в голову.