— Мама, я слышал, в клумбе щелкнуло! Там что-то сидит. Можно, я посмотрю?

— Нельзя трогать цветы. Я тебе что сказала?

В отчаянии Саймон опять нажал на кнопку. Никакого результата. А Шидал уже появился в проеме и угрюмо озирался, в следующее мгновение их взгляды встретились. Манокарец поднял пистолет. Саймон успел откатиться в сторону — он потерял шляпу и чудом не выпустил пульт, но капсула с нейтрализатором в него не попала. Вскочив, бросился наутек, петляя между беседками и замысловато подстриженными кустами. Пульт дистанционного управления сломался, придется воспользоваться собственным пультом бомбы. Что ж, судьба подарила Шидалу кратковременную отсрочку… Саймону удалось выманить врага на заполненную туристами главную аллею парка — здесь он, лавируя в толпе, оторвался от него и побежал обратно к беседочному городку. Его провожало множество изумленных взглядов, но Саймон слишком презирал «живое сырье», чтобы придавать этому значение.

В беседке никого не было. На всякий случай нажав на кнопку «Отмена», он раздвинул стебли гладиолусов и достал бомбу. Крышку заело, пришлось приложить порядочное усилие, чтобы открыть ее (лихорадочное, дошедшее до крайней точки возбуждение заставило его позабыть обо всякой осторожности). Да, корпус деформирован, и явственно ощущается запах горелого… На месте детонатора — черный оплавленный комок. И какой-то грязноватый порошок внутри, даже отдаленно не похожий на вязкий, пастообразный солегнарит. Бомба оказалась ненастоящая. Итак, сама Вселенная издевается над Саймоном — за компанию со всеми остальными его мучителями!

Он швырнул коробочку и пульт на мраморные плиты, раздавил пульт ударом каблука. Потом запрыгнул на клумбу и начал топтать цветы. Хруст их толстых стеблей доставлял Саймону горькое удовольствие: по крайней мере, не ему одному плохо! Снаружи послышались голоса, тогда, спохватившись, он выскочил из беседки и помчался к стоянке транспорта. Надо поскорее уносить ноги с этого острова.

Тина посадила аэрокар прямо в аллею и показала на скопление белых беседок причудливой формы:

— Там.

— Ага. — Подхватив контейнер, Стив выпрыгнул наружу. — Ты держись позади — если что, я-то смогу регенерировать.

Под багровой стрелкой на экранчике приемника горела цифра 50. Это означало — до бомбы пятьдесят метров. Направив в ту сторону запасной пульт, Гонщик нажал на кнопку «Отмена» и, не убирая с кнопки пальца, двинулся вперед. Тина шла рядом, наблюдая за показаниями приемника. Цифры мигали, сменяя друг друга. Десять метров, восемь, пять… Стрелка указывала на большую беседку в виде раковины. Стив остановился.

— Она внутри. Я войду и положу ее в контейнер, а ты подожди здесь.

Тина пожала плечами: обычно, если существовала какая-либо опасность, ее, киборга, посылали вперед. Гонщик был первый, кто не собирался соблюдать это правило.

— Пойдем вместе.

Он не стал возражать, но возле входа неожиданно сделал подсечку и толкнул плечом — движение было настолько молниеносным, что Тина, не успев среагировать, упала на траву. Сразу же вскочив, она следом за Стивом бросилась внутрь.

Посреди округлого помещения неправильной формы, пронизанного проникавшими сквозь отверстия в куполе солнечными лучами, находилась вытоптанная клумба. Месиво растерзанных стеблей и синих лепестков покрывал не успевший высохнуть сок. Рядом сидел на корточках Гонщик и рассматривал, держа на ладони, вскрытую бомбу.

— Стив, знаешь, чего мне сейчас хочется? — спросила Тина, остановившись у него за спиной. — Дать тебе пинка!

— Сначала вот на это посмотри, — поглядев на нее снизу вверх, он протянул бомбу.

— У тебя получилось… — изучив содержимое металлической коробочки, произнесла Тина. — Это не солегнарит… Похоже, вообще не взрывчатка. Ты действительно это сделал!

— Прости, что я тебя толкнул, — Стив поднялся на ноги.

— Незачем было меня толкать.

— Я ведь не знал, что с бомбой кончено. Боялся, что ты можешь пострадать. У меня никого нет, кроме тебя.

Теперь они оба испытывали легкое замешательство и молча смотрели друг на друга — каждый ощущал свою правоту, но вместе с тем не хотел усугублять конфликт, — это продолжалось несколько секунд, а потом шаркающие шаги снаружи заставили их вновь переключиться на внешний мир.

В проеме беседки появился темнокожий мужчина с морщинистым лицом и всклокоченной светлой шевелюрой. Увидав Тину и Стива, он отпрянул — словно наткнулся на кого-то, кого желал бы встретить в самую последнюю очередь. Тина тоже забеспокоилась — а вдруг их с Гонщиком обвинят в гибели гладиолусов? — и сказала:

— Мы пришли сюда и увидели, что все цветы поломаны. Жалко, они были красивые.

Стив тем временем быстро убрал в контейнер бомбу и валявшийся на полу разбитый пульт.

— Здесь бегает наркоман в женском платье, — отступив назад, сообщил мужчина. — Наверняка он испохабил клумбу, больше некому!

Тина и Стив переглянулись.

— На нем длинное светлое платье в полоску и белая шляпа? — уточнила Тина.

— Вроде бы да. Мне пора, господа, извините!

Он повернулся и побрел по дорожке, с трудом волоча ноги, громко и хрипло дыша — как человек, чьи силы до предела истощены.

— Подождите! — окликнула Тина. — Если вы плохо себя чувствуете, мы можем отвезти вас к врачу, у нас аэрокар.

— Спасибо, я всего лишь устал! — энергично запротестовал незнакомец и ускорил нетвердые шаги.

Тина не удивилась. На ней не было ничего, кроме плавок, Стив в потрепанных выгоревших шортах выглядел немногим представительней (когда выяснилось, что бомбу украли, у них просто не было времени одеваться). На курортах Испанского архипелага существовали неписаные правила, возбранявшие появляться в подобном виде где бы то ни было, кроме пляжей. Вдобавок тело Гонщика покрывали устрашающие шрамы, а правое запястье Тины обхватывал черный браслет киборга. Можно понять туриста, который не пожелал, чтобы личности такого сорта куда-то его отвозили.

— Пошли? — предложил Стив. — Хотел бы я знать, откуда взялся этот наркоман и как его к нам занесло.

— Зачем ему бомба понадобилась, ясно: собирался взорвать клумбу… а когда не получилось, разорил ее традиционным способом.

— В этом нет никакой логики… — пробормотал Стив, в последний раз оглянувшись на беседку.

— А какая может быть логика в действиях наркомана под дозой?

— Меня часто удивляет нерациональность человеческих поступков, — Гонщик произнес эту фразу медленно и задумчиво, с такой интонацией, словно сам он человеком не был.

— Меня — нет. Я выросла в очень нерациональной среде и насмотрелась на всякое. — Подумав о своем детстве, которое прошло на женской половине манокарского дома, Тина непроизвольно нахмурилась. Но вскоре тягостное чувство исчезло: от Манокара ее отделяют десятки парсеков, ее кожу ласкает солнце чужого мира, и никто больше не может ударить ее, не рискуя очнуться после этого в реанимации. Ее прошлое давно уже выцвело, потеряло силу и лишь время от времени дает о себе знать, материализуясь в виде агентов манокарских спецслужб.

Они забрались в машину и через минуту смотрели на подернутые синевой острова с головокружительной высоты.

— Ты часто вспоминаешь свое детство? — после короткого колебания — ей такой вопрос представлялся почти неприличным — нарушила молчание Тина.

— По настроению. Только я не могу думать о нем как о своем… Это было детство Стива Баталова. А ты?

— Редко. В нем бывали приятные моменты, но больше такого, о чем вспоминать не хочется.

— Я мало знаю о Манокаре. Почему ты не эмигрировала оттуда законным путем?

Тина невольно рассмеялась:

— Это невозможно — оттуда никого не выпускают. Знаешь древний принцип «живи сам и давай жить другим»? На Манокаре не умеют ни первого, ни второго.

— И теперь они хотят тебя убить?

— Не совсем так. Им надо захватить меня и доставить на Манокар. Просто убить они не могут, хотя это наиболее логичное решение. Но манокарцы не любят отступать от своих традиций.