– Огромные? – снова вмешалась Саша. – А это правда, что ты приехала в карете-тыкве? И как же тебе удалось её заполучить? Я никогда не слышала ни о тебе, ни о твоих родителях, и в моей королевской картотеке о тебе нет ни слова, но ты, должно быть, весьма важная персона. – Она решительно поднялась, прошагала через комнату и встала передо мной так близко, что я почувствовала запах её розовых духов. – Так кто же ты на самом деле?

– Девин Нильская, – невозмутимо ответила я. – И я правда понятия не имею, почему мне досталась тыква. Честное слово. И кстати, я вообще не хотела ехать в Королевскую Академию.

Рейна придушенно ахнула. Саша вздёрнула правую бровь.

– Ну же, продолжай, – кивнула она.

– Да просто я и так уже знаю, чем хочу заниматься в жизни, – сказала я, пожимая плечами. – Так чего ради мне тратить время на КА? Я собираюсь ухаживать за лесными зверюшками и разными волшебными существами и уже довольно давно этим занимаюсь. В Чароландии эта область совершенно не охвачена! А в нашем городке даже нет магического ветеринара!

– Но ты же принцесса, – озабоченно напомнила мне Рейна, словно обеспокоившись, что я вдруг об этом забыла. – У тебя есть обязанности, которыми ты обладаешь по праву рождения. Когда тебя коронуют, у тебя попросту не будет времени на всех этих существ.

– Рейна, неужели ты сама веришь в то, что говоришь? – закатила глаза Саша. – Где это сказано, интересно, что принцесса обязана выполнять только свои королевские обязанности? Конечно, я обожаю хрустальные туфельки – как и любая девушка при дворе, – но успех моего свитка дорог мне ничуть не меньше! И я бы никогда не стала жертвовать одним ради другого. Я хочу, чтобы у меня было и то и другое сразу.

Я решила, что, пожалуй, эта девочка мне нравится.

Рейна насупила бровки:

– Но Оливина говорит, что у нас у всех есть высшая цель и что мы должны служить примером всем окрестным королевствам. Мы не можем вести себя как... как самые обычные девушки.

– Мой свиток очень даже необычный, – холодно отрезала Саша и посмотрела на меня. – И умение заботиться о животных тоже необычное.

Мы неожиданно улыбнулись друг другу.

– Наверное, вы правы, – задумчиво сказала Рейна, потирая подбородок. – В смысле моя сестра Белоснежка тоже всегда дружила с животными, и они очень помогли ей, когда она... Ну, вы понимаете... – Рейна крепко зажмурилась, видимо, имея в виду тот эпизод, когда Белоснежку отравила злая колдунья.

Внезапно дверь распахнулась, и в комнату дружно промаршировали наши фрейлины, нагруженные подушками и атласными одеялами.

– Что вы выбираете, госпожи? – спросила одна из них. – Вы предпочтёте удовольствоваться единственной подушкой или пожелаете взять комплект «Принцесса на горошине» и закажете сразу дюжину?

– Ах, мурашки розовые, как же трудно выбрать! – всплеснула руками Рейна. – А вы что думаете, соседки? – И, подхватив юбки, она кинулась навстречу фрейлинам.

Атмосфера в комнате сразу изменилась: вместо тяжких рассуждений о королевских обязанностях мы занялись куда более простыми и приятными вещами: обустройством удобной постели.

Поужинав жарким из утки и фазана, я на удивление хорошо выспалась на новой постели от КА (по одной подушке мне и Саше, комплект «Принцесса на горошине» Рейне), и на следующее утро, пока Саша корпела над своим свитком, а Рейна методично водила щёткой по волосам («Девяносто семь, девяносто восемь, девяносто девять... Сегодня обязательно нужно довести до двухсот!»), я решила наконец распаковать свой сундук – раз уж деваться мне, похоже, некуда.

Открыв замок и подняв крышку, я в изумлении попятилась. Сверкающие ободки для волос, украшенные бантиками?! Нижняя юбка с кринолином?! И розовое платье?! Нет, нет и нет!

– Бринн! – завопила я, толком не зная, услышит ли она меня сквозь стену. – Караул! На помощь!

Бринн ворвалась к нам через секунду. Взглянула на моё перепуганное лицо, на открытый сундук, затем опустила крышку, внимательно прочла на ней выведенное изящной серебряной вязью имя «ДЕВИНАРИЯ НИЛЬСКАЯ» – и в замешательстве уставилась на меня.

– Что не так, госпожа? – спросила она. – Вы что-нибудь потеряли?

– Нет. То есть да... То есть это не может быть мой сундук! – продолжала отпираться я.

– Но это ваш сундук.

– Ничего подобного! – Я ткнула пальцем в его сверкающее содержимое. – Я никогда раньше не видела этих платьев! – Я подняла за плечики пурпурное платье из мятого бархата, которое весило, наверное, как рыцарская кольчуга. – И моя фрейлина клялась, что уложила мои сапоги для верховой езды и штаны, но я их не вижу.

– Твои... твои штаны? – воззрилась на меня Рейна.

– И мои скалолазные ботинки, – уныло прибавила я, только сейчас заметив, что соседки по комнате смотрят на меня как-то странно. – В них очень удобно везде лазать.

– Лазать? Везде? – окончательно всполошилась Рейна. – А зачем тебе... лазать?

– Причин сколько угодно! – бодро вмешалась Саша. – Скажем, если тебе нужно заглянуть в какое-нибудь высокое окно, или пробраться в карету, чтобы подслушать чей-нибудь разговор, или протиснуться через тоннель, чтобы проследить за чьим-то тайным свиданием, – предложила свой список Саша, и я согласно закивала. – Хотя, возможно, я наняла бы для этого кого-нибудь из репортёров. – Она ласково погладила зелёный атлас свёрнутого в моём сундуке платья. – Не стану же я марать такое роскошное платье. – Деловито достав его, она прикинула размер. – Кстати, если наряды тебе не нравятся, я с удовольствием их возьму.

– О-о-о, я тоже с удовольствием! – подхватила Рейна.

Мы втроём принялись копаться в моих вещах. Ботинок в сундуке, конечно, не оказалось. Но что ещё хуже – там не оказалось и моей ветеринарной аптечки! А вдруг кому-нибудь здесь срочно понадобится помощь? Отец сказал, что положил в сундук кое-что из моих вещей, но матушка, видимо, успела пошуровать в нём до моего отъезда. Придётся срочно исправить дело. Прижав пальцы к губам, я издала свой фирменный тревожный сигнал, похожий на птичью трель.

– Что ты делаешь? – заволновалась Рейна.

Не обращая на неё внимания, я метнулась к окну. Поначалу никого не было видно, но потом я заметила ковыляющего по подоконнику голубя. Он жалко прихрамывал, подволакивая лапку. О Ганс Христиан Андерсен, да он же ранен!

– Что с тобой? – спросила я, но голубь только моргнул, глядя на меня блестящим глазом. Должно быть, ему было трудно говорить от боли, бедняжке. Приглядевшись к пострадавшей лапке, я обнаружила, что она туго перетянута какой-то ниткой. Всё понятно: нитка пережала сосуды, и кровь совсем не циркулирует! С голубями такое вечно случается – они собирают всякие соломинки, стебельки и ниточки, чтобы строить гнездо, и иногда вот так запутываются. – Кто-нибудь, скорее! Дайте ножницы! – Рейна тут же подбежала с маникюрными ножничками в руках. – Не бойся, сейчас мы всё поправим, – сказала я голубю. Осторожно оттянув нитку, я подсунула палец под узел и щелкнула ножницами. Раз – и нитка осталась у меня в руках. Голубь осторожно пошевелил лапкой, потом сделал несколько неловких шагов. – Ну вот и отлично! Денёк поболит, конечно, зато теперь ты свободен.

– Спасибо, – проворковал голубь. – Ты не похожа на других девочек. Но я всё равно прилетел, как только услышал твой зов. Это послание для неё. – Он уронил в мои протянутые ладони свёрнутый клочок бумаги.

Я развернула его.

«Т. – Она знает. Будь осторожна. – К.»

– Что это значит? – заинтересовалась Саша.

– Не знаю. – Я сунула клочок в карман, намереваясь разобраться с ним позже. На подоконник приземлился ещё один голубь.

– А что это все птицы сюда потянулись? – спросила Рейна, примеряя пурпурную шаль, очень подходящую к платью, которое я достала из сундука чуть раньше.

Эту голубку я хорошо знала:

– Привет, Астрид! Не проводишь своего приятеля к Анастейше, чтобы она взглянула на его лапку? А потом, будь добра, залети ко мне в спальню, возьми там мою ветеринарную аптечку и принеси сюда, ладно? Если к твоему возвращению меня не окажется в этой комнате, просто оставь её на подоконнике. Мне необходимо заполучить аптечку как можно скорее.