Вечером разгребаю завал на книжной полке. Нахожу среди учебников до сих пор не отданную в школьную библиотеку книгу «Мастер и Маргарита». Надо её вернуть, иначе наша библиотекарша, Ирина Степановна, даст мне люлей за просроченный экземпляр. И хотя мне влом идти завтра в школу, я не могу отказаться от удовольствия вновь увидеть Элю… Чёрт, опять она! Я готов биться головой об стенку, но вряд ли это поможет. Я не в силах заставить собственное сердце забыть Русалочку. Я люблю её с детства. Но она НЕ любит меня. Что ж, тогда мне ничего не остаётся, кроме как… отступить. Ведь если я погублю её, то тогда я погублю и себя. Впрочем, это единственный выход, который светит мне в моём недалёком, таком же болезненном, как и прошлое, будущем.
***
На следующий день заявляюсь в школу с опозданием, из-за чего получаю замечание от учительницы алгебры. Но мне всё равно. Прохожу мимо Русалочки, даже не взглянув на неё, и занимаю своё место. Одноклассники не без любопытства пялятся на меня. Какие же они все… гниды. Каждый живет в своём мирке, у каждого в башке свои тараканы… Иногда это так бесит. Хотя я тоже «хорош». Впрочем, мне насрать на них. Мне детей с ними не крестить, как говорится. А, значит, и переживать повода нет.
После шестого урока достаю из рюкзака книгу и иду в библиотеку. Мимо меня пробегает кучка восьмиклассниц. Заметив брошенный мною в их сторону взгляд, они начинают шушукаться и, смеясь, уходят в другой коридор. Что ж, всё как всегда. Неужели никогда не будет иначе?
Открываю дверь библиотеки. Ирина Степановна, пожилая библиотекарь, стоит у одного из столов и разбирает какую-то гору книг.
— Здравствуйте, — здороваюсь я, прикрывая за собой дверь. — Можно сдать книгу?
— Здравствуй, фамилия? — суетится библиотекарша, бросаясь к ящичку, в котором лежат карточки учеников.
— Хромов, одиннадцатый «А» класс, — отзываюсь я и кладу книгу на стол.
— Ага, Диомид… — бормочет себе под нос Ирина Степановна, сверяя номера. — Всё, хорошо, — говорит она, возвращая контрольный листок в том Булгакова. — Что-то ещё нужно?
— Нет, спасибо. До свидания, — говорю я уже возле двери, как вдруг библиотекарша окликает меня:
— Диомид! Если ты не торопишься, можешь мне помочь?
— В чём? — удивлённо спрашиваю я.
— Эти книги из нового поступления. — Надо поставить их на верхнюю полку… А меня Ольга Петровна ждёт… Справишься, голубчик?
Не могу не улыбнуться от последних слов Ирины Степановны. Ну, так и быть, помогу.
— Хорошо, куда ставить? — спрашиваю я её, и женщина подводит меня к одному из стеллажей.
— Сюда, — указывает она на пустую полку. — Сначала поставишь эти, а потом эти, ладно? Они по алфавиту идут…
— Разберусь, — машу я рукой.
— Вот спасибо, дай Бог тебе здоровья, Диомид! Имя-то у тебя какое красивое — в переводе «божественный» означает… Ну, я побежала! Если кто-то зайдёт, скажи, чтобы присели и подождали. Я быстро! — И с этими словами Ирина Степановна буквально выбегает за дверь.
Пару минут я пялюсь на висящую на двери картинку с русским алфавитом. Как там сказала библиотекарь? Божественный… Не очень-то похоже на мою истинную натуру! По факту я злодей, а не благородный человек…
Тяжело вздыхаю и, сняв рюкзак, беру в руки стопку книг. Успеваю прочитать на обложке — Эльчин Сафарли. Новый писатель что ли? Ставлю книги на полку, последнюю из них беру и раскрываю. Оказывается, это современный азербайджанский писатель-философ, а книга эта — его произведение «Когда я вернусь, будь дома». Листаю страницы и вдруг натыкаюсь на одно предложение, содержание которого выводит меня из равновесия окончательно:
«Причина наших разочарований часто в том, что нас нет в настоящем, мы заняты воспоминаниями или ожиданием».
Около минуты стою неподвижно. Ничего себе… Действительно ли это так? Пожалуй… А что, если я и правда… живу прошлым? Я же люблю Элю! Чёрт с ним, что она когда-то испортила мне жизнь. Я уже и забыл про это думать. Важно то, что я чувствую по отношению к ней сейчас… Боже, как это легко и сложно одновременно!.. Говорят, если любишь, то надо бороться за свою любовь… Но необходимо ли это в моём случае? Ведь она сказала мне…
И тут я слышу скрип двери. Кто-то пришёл. Надо сказать, что Ирины Степановны нет. Ставлю книгу обратно на полку и иду по коридору из стеллажей с книгами, как вдруг замираю будто столб.
— Ирина Степановна, вы здесь? — разносится по библиотеке знакомый голос, и сердце моё в тот момент пробивает стрела боли.
Глава 22
Эля
Наступает новый день. Сегодня шесть уроков тянутся неимоверно долго. Яркий отпечаток остался у меня после случайной встречи с новеньким в торговом центре. Даже нет сил как-то оценивать это… Я просто… соврала. Соврала Диомиду, что люблю Мишу… А на самом деле не могу прожить без чёрных глаз новенького ни единой секундочки…
Хожу сама не своя. Замечаю на себе косые взгляды Насти, которая в последнее время очень тщательно «следит» за мной. Присутствие новенького игнорю и ловлю себя на мысли, что это стоит мне больших трудов. Сегодня у меня сложный день: две контрольных и новая тема по геометрии. Устаю как собака. Скорее бы домой!
В конце шестого урока вспоминаю, что за день так и не дошла в библиотеку. А всё эта моя конспирация от Хромова. Избегаю его как могу. Мне стыдно и перед ним, и перед собой. Впрочем, новенький, к моему величайшему удивлению, ведёт себя довольно «адекватно». За весь день Хромов даже ни разу не посмотрел на меня. Ну и пусть. А почему меня это, собственно, волнует? Нечего из-за него переживать! «Он мне никто, не правда ли?» — думаю я и тотчас понимаю, что опять, опять лгу сама себе…
Поднимаюсь на третий этаж и заворачиваю за угол. Достаю «Мастера и Маргариту» и открываю дверь библиотеки. Но вечно копошащейся у столов Ирины Степановны я не вижу. Заглядываю в так называемый «архив книг». Никого.
— Ирина Степановна, вы здесь? — громко говорю я, но ответом мне служит тишина. Вот же блин. Опять тащить эту тяжесть домой. Что за невезение!
В растерянности озираюсь по сторонам. К моему огорчению, Ирина Степановна из воздуха не берётся. Что ж, пойду домой. Но не успеваю я сделать и шагу, как чувствую, что кто-то нежно обнимает меня за талию и притягивает к себе…
— Эй! — вскрикиваю я и поворачиваю голову. Новенький?.. Он-то что тут забыл? Накаркала я всё-таки, что он вёл себя сегодня… гм… культурно.
— Пришла сдавать книгу? — слышу я глухой голос Хромова.
— Это не твоё дело! — повторяю я свою излюбленную фразу, которая появилась в моём лексиконе полмесяца назад, с приходом новенького в наш класс. И в тот же момент понимаю, что опять противлюсь своим чувствам и опять вру.
— А что же тогда моё дело? — произносит Хромов и выпускает меня.
— Моя жизнь тебя не касается! — вновь отвечаю я заготовленными заранее шаблонами, но, кажется, новенькому совершенно всё равно на них, потому что он разворачивает меня к себе и наклоняется к самому моему лицу.
— Вот как. — Он просто убивает меня своим хладнокровием, хотя мне очень хочется, чтобы в его душе… не было льда. — А вот я так не думаю.
С этими словами Диомид выпрямляется и подходит к какой-то книжной полке. На мгновение он задерживается там, будто ища что-то, а потом, вынув какую-то книгу, подходит ко мне.
— Читала ли ты Эльчина Сафарли? — спрашивает у меня он, перелистывая страницы книги.
— Ну читала, — отзываюсь я; на самом деле я даже не слышала о таком авторе.
— Это современный писатель, — словно отвечает на мой вопрос новенький. — Я сам узнал о нём только что. Но, судя по всему, у него очень хорошие произведения. И мысли правильные, в отличие от этих ваших Булгаковых, Шолоховых и Достоевских.
— Вот только не наезжай на великих классиков! — буркаю я. — Сам бы попробовал что-нибудь написать!
— Написать не проблема, — отвечает новенький, продолжая листать книгу. — Проблема правильно донести до читателя мысль, заставить его стать лучше после прочтения книги. Чтобы душа очистилась. А не вот это вот всё: пьянки, гулянки, день с одной, день с другой… Где смысл?
