- Мотай на ус, Серафима, как нужно с дедом Михеем! А то всё лодырь да тунеядец! Молодец, Хельга! Как к людям буш относиться, так и они к тебе!

- Ну ка хватит тут петушиться! - Прикрикнула на него кухарка. - Иди, лучше, делом займись!

- А ты для меня не указ! Вот его милость скажет, пойду!

- Ах ты пень старый! Как есть лодырь!

- Серафима! А ну цыц! Раскудахталась тут!

- А ты на меня не цыцкай! Кто тебя в неурочное время кормил? Кто самый лакомый кусочек тебе отдавал?

Прижимая к себе малышку, которая с недоумением переводила взгляд с одного бранящегося на другого, я вслушивалась в их милую перебранку. Айри, в конце концов не выдержала и прыснула от смеха.

И тут меня озарило, что несмотря на их показательный гнев, лица их выглядели настолько счастливыми, что было понятно, это дело для них привычное и они получают искреннее удовольствие от происходящего. И словно в подтверждении моих слов, дед, уже примирительным тоном сказал:

- Эх, Серафима. Да как же я теперь без тебя буду то. Ведь и по браниться то даже и не с кем мне больше. Прикипел я к тебе за все эти годы. Кто ж меня брашной то теперь потчевать будет?

- Ну ладно ты дед. Я ж не на совсем уезжаю. Буду проведывать вас. А как малой подрастёт, так граф обещал меня обратно в поместье пристроить. - Ободряюще погладив его по плечу, проговорила кухарка. - Ну да ладно, прекращай сырость тут разводить, а то продукты попортишь. Время не ждёт, а Хельге ещё ужин приготовить успеть нужно. Пойдёмте работать, чай его милость нам не за трёп деньги платит.

По пути на кухню я слушала поучения деда:

- Коли воды надобно будет, так ты сама не тягай, Ивана проси! Он и воды принесёт и поленьев тебе натаскает. А ежели подсобить надо будет так ты меня кликай, али того же Ваньку зови.

Я же согласно поддакивала и запоминала всё, что он говорит.

Вернувшись в кухню, я изнывала от желания поскорее приступить к приготовлению пищи. Но увидев, что дед Михей и кухарка уселись за стол и уставились на меня пристальным взглядом, я, в нерешительности, замерла.

- Чего застыла? - Подозрительно прищурилась кухарка. - Готовь!

- А вы разве уходить не собираетесь?

- А чего это нам уходить? А вдруг кухню мне спалишь? Или совета спросить?

Ну нет, хоть убейте, но готовить под чьим то пристальным взглядом я никогда не любила. Вместо того чтобы полностью погрузиться в готовку, я буду постоянно отвлекаться на присутствующих рядом. К тому же если ещё и с советами своими полезут, могу невзначай и ошпарить. Поэтому я решила отстоять своё желание остаться лишь с Айри.

- Обещаю кухня будет цела! А советы мне не нужны! К тому же у нас уговор, не понравится как сготовлю, уеду домой. А сейчас будьте любезны, покиньте помещение кухни!

Глаза кухарки от моей наглости полезли на лоб, но её возражения, готовые сорваться с острого языка, перебил дед Михей:

- Пошли, Серафим. Вишь девка стесняется! Рано или поздно всё равно придётся тебе покинуть нагретое местечко. Али на кухне будешь рожать?

Он потянул её в сторону выхода. Кухарка напоследок обвела кухню глазами, словно прощаясь, затем горестно вздохнув, последовала за дедом.

Оставшись вдвоём с Айри, я облегченно вздохнула и обвела взглядом рабочее место, собираясь с мыслями и решая с чего начать приготовление судьбоносного ужина. Ведь ошибка будет стоить мне потерей работы и крахом надежд на дальнейшее светлое будущее.

Но сдаваться, не попробовав, не входило в мою привычку, поэтому предвкушающе потирая руки, я спросила у Айри:

- Ну что, кроха, утрём им нос?

- Фууу, Хельга. Не буду я вытирать им носы. - Девочка буквально восприняла мои слова и смешно сморщилась.

Засмеявшись, я щёлкнула по её по кончику носа и приступила к готовке.

Я резала и рубила. Крошила и потрошила. Кипятила и остужала. И вот спустя три часа кропотливой работы я с удовлетворением смотрела на труды свой деятельности. Для своего испытательного ужина я приготовила суп с фрикадельками, утку начиненную яблоками, лёгкий салатик из овощей, напекла кружевных блинов, пирог с клюквой ещё доходил в духовке и конечно же не забыла про Айри, сварив ей настоящую молочную кашу.

За всё время, проведённое мною на кухне, кухарка, терзаясь то ли от любопытства, то ли от беспокойства, постоянно маячила возле дверей, но войти внутрь самого помещения она не решалась. Айри же, которая участвовала в процессе готовки и не была изначально изгнана, выглядела счастливой.

Убрав за собою стол, и раставив тарелки, я позвала изнывающих от любопытства деда с кухаркой. Они мгновенно предстали перед столом. Я ни сколько не удивилась их скорости перемещения. Ведь их не совсем тихие перешёптывания и споры за дверью не мог услышать только глухой.

- А пахнет то как! - Повёл дед носом, усаживаясь за стол. - Чуешь Серафима? Я то ещё в коридоре учуял, чуть слюной не захлебнулся.

Затем уже обратился ко мне:

- Ну давай, накладывай чего-то там наготовила, а от голода уж пузо свело!

Разложив еду, я с трепетом ожидала вердикт от кухарки. Дед довольно шустро закидывал в рот то, что находилось перед ним на столе, довольно щурясь при этом и смачно причмокивая губами. Кухарка же вела себя более скромно, попробовав всего понемножку, отложила столовый прибор и произнесла:

- Вижу не обманула! Готовить умеешь. Так и быть оставайтесь, тем более дед вон горой за тебя, да и малышку жалко, а уж граф не откажет, приютит вместе с ребёнком. - Погладив Айри по голове, произнесла кухарка. - А чем это пахнет? Не уж то к чаю пирог ещё испекла?

- Испекла, с клюквой. - От услышанного голос мой счастливо звенел.

- А я вот с выпечкой совсем не дружу. Да и сладкое никогда не любила, а вот как понесла, так и тянет, что нибудь в рот затащить. - Она с нежностью погладила себя по животу. - Не тяни, тащи свой пирог, будем пробу снимать.

Достав пирог и порезав его, разложила на блюде и подала к столу. Кухарка в это время разлила по стаканам чай.

- Так и будешь стоять, да глаза лупить? Садись с нами, поешь. Устала небось? - Спросила она.

- Да нет. Мне нравиться возиться с продуктами. Ведь когда ты видишь конечный результат своих трудов, чувство гордости переполняет тебя. - Ответила я, присаживаясь за стол. - Но вы ещё не пробовали мои торты! Я вам завтра такой десерт забабахаю! Какого вы в жизни не пробовали!

Выпалила я прежде чем поняла, что сказала. Мои слова не остались незамечанными и дед, нахмурив брови, остановился на моём лице задумчивым взглядом.

- Да где ж ты Хельга, так кашеварить то научилась? Раньше не замечал за тобой тягу к готовке! А уж тем более к пирогам! Да и готовить то тебе не с чего было! Иногда без куска хлеба сидела... Странная ты, словно другая! - После недолгого молчания выпалил он.

Я прикусила язык. Расхвасталась тут! Возгордилась! И чуть не раскрыла, что я совсем не та, за кого себя выдаю!

Я постаралась выкрутиться:

- Так я раньше столько времени в кабаках провела. - Сочиняла я на ходу. - А повариха меня от жалости на кухне подкармливала. Болтливая была баба. Как начинает над сковородами корпеть, так каждое действие вслух произносит. Вот я и нахваталась от неё разных премудростей.

- Ну, ну... - Дед всё ещё сверлили меня недоверчивым взглядом.

- А ужин для графа не пора подавать? - Поспешила я сменить поскорее щекотливую тему беседы.

- Так Серафима, что не сказала? Не будет его сегодня! Граф ещё по утру в город отбыл. Когда вернётся не доложил. А ты за наготовленную еду не тревожься, щас работники по вечерить придут и крохи за собой не оставят!

Как только дед произнёс последнее слово, в дверях показался молодой парень. На вскидку лет двадцати. При виде его я обомлела. Весь его вид говорил, нет, громко кричал, что попробуй скажи хоть слово ему поперёк, пришибёт щелбаном в лоб. Косая сажень в плечах, высокий рост, могучий торс, мощные руки и ноги, такой не только землю руками вспашет, но и на поле брани вызовет оторопь. Лишь его лицо не соответствовало мускулистому телу. Слишком красивое. Добрые глаза под широкими бровями и улыбка, изнутри освещающая лицо, делали его похожим на большого ребёнка. Он так и стоял в проходе, не решаясь войти и смущённо теребил шапку в руках.