Потом была беготня в поисках работы для Магды и место в яслях для Вити: четыре недели после родов уже давно прошли, и теперь супруге нужно было трудоустраиваться. Посоветовавшись, Юдины пришли к выводу, что незаконченное электротехническое образование позволит Магде устроиться в коммунальную контору. В первую очередь — из-за близости к общежитию и детским яслям.
Там, правда, с очень большой настороженностью отнеслись к её жуткому произношению и отсутствию документов, подтверждающих учёбу в университете Варшавы. С настолько большой, что Виктор разглядел в глазах начальника конторы жгучее желание вызвать сотрудника НКВД для проверки подозрительных визитёров. И лишь справка из Штаба партизанского движения о том, что Жаботинская Магдалена Александровна зимой 1941−42 гг. являлась участницей партизанского движения в Белорусской СССР и даже награждена медалью «За боевые заслуги» (что стало сюрпризом даже для Юдина), отвратило бдительного начальника от первоначальной идеи.
Суббота ушла на краткий экзамен по электротехнике, сданный будущим диспетчером на «хорошо» (сказался язык преподавания и различия в терминологии). В понедельник можно было бы и выйти на работу, но Виктор и Магда упросили начальника перенести этот выход на вторник, чтобы она могла проводить мужа на фронт. И снова два дня «колыхания» в воинском эшелоне, а потом на «попутках» из Ярцево в Кардымово.
А по прибытии в родную часть Юдина ждала ещё одна радость — вернулся из госпиталя Игорь Ларионов. Не вполне долечившийся.
— Можно сказать, сбежал, — поделился со старым другом комбат. — Тут наступление на носу, а мне что, в тылу прохлаждаться?
О том, что вот-вот начнётся наступление, говорили уже не только политработники. Для командного состава полка организовали учёбу, в ходе которой некие прибывшие из штаба корпуса инструктора рассказывали, с какими немецкими новинками придётся столкнуться красноармейцам при прорыве обороны и штурме Смоленска. Фашисты ведь тоже делают выводы из хода предыдущих боёв с Красной Армией.
Зимний удар в направлении Москвы и последующее советское контрнаступление привели к серьёзным потерям вермахта как в живой силе, так и в боевой технике. Как говорили приезжие инструктора, к моменту, когда контрнаступление выдохлось, у фашистов осталось не боле 20% той техники, с которой они вторглись в СССР 22 июня прошлого года. Уже к началу операции «Тайфун», как они назвали попытку прорваться к Москве, немцы вовсю использовали трофеи, захваченные в Европе и западных районах Советского Союза.
Запустили в Германии и производство новых, более совершенных модификаций танков. Редкие уцелевшие «единички» и «двоечки» теперь используются лишь в разведбатальонах, а основная ударная сила немцев на начальном этапе войны, Пц-3 и Пц-4, получили дополнительную броню и более длинноствольные пушки. «Тройка» — пятидесятимиллиметровую, а «четвёрка» — калибром 75 мм. Что позволило им в столкновениях с довоенными танками СССР претендовать на пробитие даже лобовой брони Т-34. А навесные бронелисты противодействовать бронебойным снарядам с донным взрывателем: взрыватель срабатывает после пробития навесного экрана, и основная броня остаётся неповреждённой. Подобным же методом они экранируют захваченную прошлым летом советскую технику.
Да, техники прошлым летом им досталось немало. Как ни старалось советское руководство и командование Красной Армии, обучить личный состав и устранить недостатки боевой техники, потерь её было очень много. И не только боевых: техника есть техника, и даже незначительные поломки в ходе оборонительных боёв и отступления приводили к безвозвратным потерям. И немецкие трофейные и ремонтные команды трудились «по-стахановски», собирая и восстанавливая брошенное или повреждённое. Тем более, как говорили инструктора, часть техники досталась немцам просто из-за того, что у неё кончилось горючее. Или она увязла в болотистой почве.
Речь не только о танках, но и о всевозможных тягачах или просто грузовиках. Последние, впрочем, немцы старались не использовать, а передавали союзникам, вроде румынов, словаков, финнов и прочих венгров: для себя у них вполне хватало автомобилей европейского производства. Охотно использовали для борьбы с нашей бронетехникой они советские же трофейные пушки: длинноствольные «сорокопятки», ЗИС-2, способные пробить даже лобовую броню КВ и Т-34, переделанные под собственные стандарты Ф-22 и УСВ. Да и вообще, столкнувшись с «толстокожими» советскими танками, серьёзно озаботились усилением собственной противотанковой обороной. На танкоопасных направлениях теперь практически не отыщешь их наиболее массовой на 1941 год 37-мм «дверной колотушки». Минимум — орудия 53-К калибром 45 мм или чешские 47-мм противотанковые пушки. Их промышленность перешла на массовый выпуск 50-мм и 75-мм противотанковых пушек, представляющих серьёзную угрозу всем танкам довоенной разработки.
— Так что вам с вашими бронетранспортёрами лучше вообще на вражескую линию обороны не переть, если не хотите их потерять после первого же попадания. Да вам и не придётся её штурмовать без поддержки танков. Но в бою всякое случается, так что имейте в виду.
То же самое касается и насыщенности артиллерией дивизионного и корпусного звена: потери пушек и гаубиц германского и чешского производства вынудили гитлеровцев широко использовать трофеи, захваченные по всей Европе и в западных областях Советского Союза. Тем более, специалистов, умеющих с ними обращаться у них в достатке. И не только среди добровольцев, которых они теперь вербуют в свою армию на Западе и в Центре Европы. Из-за высоких потерь в боях на Восточном фронте они разрешили пленным красноармейцам и прочим предателям воевать в составе боевых подразделений германской армии.
— И не только в артиллерии. Уже известны случаи использования «восточных рот» непосредственно на передовой. Поэтому не удивляйтесь, услышав из немецкий траншей не только какую-нибудь французскую, чешскую или голландскую речь, но и наше родное «мать-перемать» и звуки стрельбы из мосинского карабина или ППШ.
— Ну, как с такими поступать, мы знаем, — угрюмо проворчал Ларионов, и, судя по выражению лиц прочих офицеров, присутствующих на инструктаже, стало ясно, как они будут настраивать своих подчинённых обходиться с перебежчиками в бою.
44
Москва XXI века встретила Андрея Мокшанцева суетой, от которой он уже отвык за годы пребывания в СССР конца первой половины века ХХ. Да, в те времена в городе тоже случались пробки, но лишь в случаях какого-нибудь массового мероприятия, вроде футбольного матча или большого митинга. В остальное время, случалось, движение по главным улицам было напряжённым, но ничего подобно этому столпотворению автотранспорта, невозможности где-либо припарковаться, пробок из людей на переходах с одной станции метро на другую. И уже после первого дня двухнедельного отпуска он почувствовал, как его утомляет этот сумасшедший город.
Отпуск отпуском, а по служебным делам майора «припахали» немедленно, едва он оказался по другую сторону межвременного портала в неприметном особняке тихой извилистой улочки рядом с Маросейкой. Нет, высокому начальству требовались не отчёты, которые он регулярно отправлял в родной мир по радиоканалу с рабочего компьютера. С ведома и под контролем Власика, между прочим. Начальство интересовали личные впечатления Андрея о том, чем отличается обстановка в «альтернативном» СССР от того, что был известен им по истории.
Разумеется, подробные отчёты поступают в здание на Лубянке и на Старую площадь от множества людей, не только находящихся в 1942 году, но и вернувшихся из командировок в прошлое. Поступают, тщательно анализируются, а выводы регулярно докладываются «наверх». Но у него — особое положение, он причастен, хоть и косвенно, как сторонний наблюдатель, к происходящему в святая святых, в кабинете Сталина. То есть, к самым-самым важным событиям и секретам Кремля.
Это на первом этапе контактов с потомками несколько нервировало некоторых людей из окружения Сталина, но Иосиф Виссарионович урезонил их совершенно логичным умозаключением.
