‒ Правильно. Каждый должен заниматься своим делом. ‒ Отец искоса посмотрел на меня, сидящего за столом рядом с матерью, у которой слезы наворачивались на глаза от мысли, что завтра я впервые за долгое время покину отчий дом.

Я вдруг понял, к чему он клонит и насупился.

‒ Кстати, Влад, как твои беспилотники? Ошибок больше нет?

‒ Нормально. ‒ Его тон немного изменился, и он залпом осушил бокал. ‒ Корин! ‒ Он теперь прямо посмотрел на меня, и я приготовился. ‒ Ты слышал, что сказал твой дядя?

‒ Да, отец, я слышал. ‒ Делая вид, что мне безразлично происходящее, я положил себе на тарелку кусок курицы и стал отделять уже остывшее мясо от кости.

‒ Он сказал, что каждый должен заниматься своим делом.

Подцепив вилкой один из кусков, я положил его в рот и начал жевать, понимая, что он точно попытается отыграться на мне в последний день перед отъездом в Неополис. Но, это был мой день. И завтра меня тут уже не будет, так что молчать сегодня я уже точно не стану. Кусок курицы не жевался. Во рту все пересохло и, он казался резиновым, так что пришлось сделать глоток вина.

‒ Это вообще-то ты сказал, а не он. ‒ Наконец-то еда провалилась внутрь, а я вдруг пожалел, что не смолчал.

Владислав медленно покивал головой и вздохнул, возможно, еще думая начинать ли скандал при брате и его жене или нет.

‒ А ты что считаешь? Что это не так? Ты считаешь, что рожденный фермером, можешь закончить Академию и стать тем, кем становятся дети, рожденные в семьях богачей?

Я молчал и смотрел в тарелку.

‒ Влад! ‒ Мать попыталась его остановить, но было уже поздно.

Стоило ему поднять руку и, она тут же замолкала

‒ Не переживай. ‒ Он обратился к ней. ‒ Я сказал он поедет, значит поедет. Я пообещал. Но вот попомни мое слово. За пять лет его там учебы, сколько денег мы туда отвезем? А? Ты считала? ‒ Он приподнялся. ‒ И все для чего? Только чтобы он, ‒ он небрежно махнул в мою сторону рукой, ‒ пожил немного жизнью богатых ребятишек? Это хорошо, если его отчислят за неуспеваемость после первого года обучения и нам не придется кормить этих тупорылых преподавателей еще четыре года! ‒ Он усмехнулся и посмотрел на брата, который сидел, не издавая не звука, и явно не собирался влезать в семейные разборки. ‒ Ян, вот ты скажи. Это рациональный выбор? Есть гарантия того, что он найдет себе работу после окончания этой Академии?

Ян открыл рот и только издал какой-то невнятный звук, явно не спеша отвечать, но я его перебил.

‒ Так значит, для тебя важны только деньги, отец? Мое мнение для тебя ничего не значит?

‒ Твое мнение?! ‒ Он вдруг поднялся с кресла и впился в меня глазами полными ярости.

Где-то внизу справа я услышал шепот матери, которая уговаривала меня перестать и не спорить с ним, чтобы не стало хуже. Но не уже было все равно. Теперь он мне ничего не сделает. Все было решено.

‒ Твое мнение? ‒ Он повторил более тихо. ‒ А ты когда придумывал себе мнение, ты думал о том, кто тебя вырастил, кто тебя воспитал? Твое мнение, это моя коин-карта, которая оплачивает все твои капризы! Может, попробуешь поступить в эту свою Академию без моих денег? А? Как тебе такое?

‒ А мне очень жаль, что приходится брать у тебя эти деньги. Но, к сожалению, своих средств у меня пока нет! ‒ Я вскочил так, что упал стул, на котором сидел. ‒ Если ты такой меркантильный и алчный, я вообще не понимаю, как считал тебя отцом все это время!

‒ Корин! ‒ Мать крикнула на меня.

‒ Можешь считать это кредитом! Можешь считать мое обучение в Академии, выгодным вложением! ‒ Слезы были где-то рядом. ‒ Когда я стану пилотом и найду работу, я верну тебе все твои потраченные на меня деньги с процентами!

Высказав все накопившееся у меня за долгое время я, сжав кулаки и надеясь не заплакать, быстрыми большими шагами пошел через всю гостиную к выходу на улицу, слыша за спиной только его голос, разрезавший пугающую тишину словами: «А ну вернись! А ну вернись быстро, я сказал!».

* * *

Я выбежал из дома и сломя голову полетел вдоль заграждения пастбища, огибая деревянную изгородь, путаясь ногами в густой высокой чуть ли не по пояс, еще не скошенной, зеленой траве. За пастбищем начинался холм. У его подножья бил ключ чистейшей родниковой воды. Исток его окружали заросли ив. Я упал возле него, запыхавшись от стремительного бега, и зачерпнув ладонями воду, омыл лицо и голову. Ледяная прозрачная жидкость вызвала во всем теле дрожь и остудила пыл, но не лишила чувства обиды на отца. Я стал жадно пить.

В Неополисе не было такой воды. Исключительно техническая, для санитарных и гигиенических нужд она, конечно, присутствовала в каждом доме, в каждом помещении. Но пить ее было категорически нежелательно. Питьевая вода в промышленных городах была признана опасной для здоровья. Чтобы исключить отравления связанные с ее употреблением, несколько десятков лет назад, власти решили, добавлять в нее вкусовой колер, сделавший ее просто невозможной к употреблению. Чистая же вода, стоила дорого. Жители города платили немалую цену за то чтобы пить. А подключить свой дом к питьевому водоснабжению вообще стоило целого состояния. Еще одним выходом была система домашней фильтрации, но и ее могли себе позволить не во всех районах. Вина человечества в этом была более чем банальна ‒ добыча полезных ископаемых на сверхглубоких рудниках и шахтах, а так же использование водных ресурсов промышленными предприятиями.

Интересно как там, в Неополисе? Какой он? Город!

Прожив всю жизнь на ферме, я выбирался только в селение Варна, что лежит за холмами по дороге в Неополис, там я ходил в школу, получая общее образование. Каждое утро, транспортник забирал меня с фермы и доставлял, еще с несколькими соседскими детьми за холмы в школу, выход за территорию которой был естественно учащимся запрещен. Хотя, будучи уже старшеклассником, я со своими друзьями часто выбирался тайком за территорию школы и, слоняясь по улицам старинного маленького городка, прогуливал занятия.

Варну нельзя было назвать полноценным городом. Не сейчас. С того времени, когда она была крупным портовым и туристическим центром, прошли столетия и о прошлом напоминали лишь развалины, возведенные властями новой Варны, как автономии Неополиса, в статус исторического наследия. Сегодня, население Варны насчитывало без малого, три тысячи человек и этот административный центр попросту объединял вокруг себя пригороды таких же фермерских поселений, как у моего отца. Но, даже спокойная тихая жизнь, такого городка как этот, настолько непохожая на фермерскую, прельщала меня. Первое, что бросалось в глаза, когда оказываешься тут после фермы, это то, что все люди были одеты в чистую одежду.

Из всех достопримечательностей Варны, был только большой фонтан и каменная церковь с четырьмя куполами построенные почти тысячу лет назад, в те времена, когда человек еще только мог мечтать о полетах в космос. Воды в фонтане не было, но парк, в котором он располагался, был полностью в густых объятьях кленов, дубов и тополей и это было самое главное место сбора молодежи и семейного отдыха. Церковь же, была единственной в своем роде и даже имела небольшой приход, что многих, конечно же, удивляло, особенно тех, кто посещал Варну в качестве гостя из больших городов. В технологической эпохе, нет места религиям. Поклонения догматическим постулатам считаются невежеством и даже варварством. Но это не про Варну. Тут время словно застыло. Многим глубоко плевать на то, что там пытается навязать обществу Всемирное Научно Сообщество. Люди делают то, что считают правильным. То к чему привыкли.

Но таких остается все меньше и меньше.

Я знал, что Неополис город совершенно другого масштаба, и в нем нет зеленых кленов и тополей, нет старинных фонтанов и спокойной размеренной жизни. Неополис – это царство металла и бетона, Неополис – это сверхсовременный, разносортный, вместивший в себя более десятка миллионов жителей, город-гигант, единственный на территории бывшей Восточной Европы центр науки, богатства, нищеты, развлечений, разврата и единственное место, где человеку с амбициями можно попытаться добиться чего-то в жизни.