Но половину жизни за чудо отдавать было не кому, а вот всю ее, скоро заберет инопланетный монстр, идущий за мною по пятам и мечтающий разорвать меня на куски.
Переключив систему жизнеобеспечения на консоле управления в рабочее состояние, я запустил диагностику. Посторонних веществ в системе дыхания пока обнаружено не было. Нижняя часть инженерного защитного костюма, в меньшей мере участвовала в дыхательном процессе. Система вентилирования нагнетала туда ту же самую дыхательную смесь для регулирования давления и температуры тела, но это происходило отдельно от верхней части, из которой инверторы шлема забирали ее для дыхания. В какие-то моменты происходило перемешивание дыхательных смесей, а до этого момента у меня еще оставалось время, чтобы не отравиться и ясно мыслить. Я дистанционно открыл блок первой помощи. Выдвижной резервуар выскочил из ранца жизнеобеспечения и упал на песок рядом со мной, с правого бока. Я согнул левую ногу в колене и положил блок на себя сверху. Конечно, сначала нужно было убедиться, что в поврежденный участок защитного костюма не попали инородные тела, но у меня на это просто не было времени. Подтянувшись немного к пологому склону воронки и заняв сидячее положение, чтобы можно было дотянуться до колена рукой, я обильно залил внутрь пенообразный септик из блестящего баллончика и стал натягивать на ногу полимерный чехол с металлическим фиксирующим кольцом. Боль немного стихла, я чувствовал как пена заполнила пространство между композитом и ногой, появился зуд и жжение, казалось будто насекомые скребутся в ране. Сомнений не было, голенная кость была сломана. Насколько перелом серьезен, я судить не мог, но судя по тому что, пена, попав в рану, заклокотала, будто кипяток на огне, ничего хорошего там не было. Теперь оставалось разобраться в довольно не простом интерфейсе, как заблокировать перемешивание сред между нижней и верхней частью системы жизнеобеспечения.
Почему-то, я вдруг сильно захотел, чтобы сейчас рядом со мной, в этом реликтовом кратере, оказался командир Маер. В воображении четко всплыло его лицо с постоянной ехидной ухмылкой. Мне казалось, что окажись он тут со мной, в такой же ситуации, в таком же оранжевом костюме, то преодолеем мы вместе любые трудности, и не страшны будут тогда никакие опасности. Не страшны тогда будут ни инопланетные монстры, ни смертоносные кратеры с зыбучими песками. Вот он смотрит на меня, гладит как обычно свою редкую бородку и говорит со мной, и в голос его как всегда пропитан нотами упрека и иронии.
− Что же ты, мальчик, разлегся, как старая бабка на пляже? Смотри, твои друзья все, без тебя улетают! Вперед! Вставай! Не медли! Или хочешь кормом стать для каменных исполинов?
Командир всплыл в моем воображении так явно и четко, что я слышал его голос будто свой, хотя система жизнеобеспечения говорила, что для галлюцинаций мне еще было рано. Наверное, если я сейчас же не встану и не начну снова двигаться вперед, то он будет подбирать разбросанные кругом камни и подгонять меня, кидая в их спину.
Я даже, наверное, улыбнулся в тот момент и кое-как, испытывая жуткую боль в ноге, сделав над собой немалые усилия, перевернулся на живот и подполз к противоположному склону. Принялся карабкаться наверх, помогая себе здоровой ногой. Это оказалось нелегко. Зыбучая почва, состоящая из крупнозернистого песка, просыпалась подо мною, несколько раз я сползал вниз и снова начинал все сначала. Я должен был увидеть снова ту искорку вдалеке. Я должен был знать, что они меня дождутся. Но больше всего я боялся увидеть мерцающие вспышки турбореакторов, уносящих взлетно-посадочный модуль С-2 на орбиту.
С первой попыткой пошевелиться и новой болью в ноге, образ Маера пропал, но благодаря этому образу, теперь было желание бороться и карабкаться вверх, чего бы мне это не стоило. Наконец я выбрался, оставив после себя на песке рыхлый след с самого дна кратера. Перевернувшись на спину, я закрыл глаза и лихорадочно тяжело задышал. Появилась тошнота и першение в горле. Значит все-таки какой-то, пусть даже и ничтожный, процент нитрида водорода проник в дыхательную смесь. Каждый вздох становился все сложнее. В легких появлялась хрипота. Я знал, что доза вдыхаемого мною ядовитого газа была, не настолько высока, чтобы убить меня. Скорее всего, организм уже сможет восстановиться от такого отравления через несколько часов. Токсичные вещества должны вывестись с потом и мочой при условии полного покоя и естественной среды жизнедеятельности человека. Но ни того ни другого у меня не было. Да и времени тоже не было. А где-то тут, совсем близко, во мраке и туманной мгле, искало моей смерти инопланетное существо, похожее на огромный черный камень.
Как минимум сорок минут назад, я должен был по расчетам Колла, вернуться к взлетно-посадочному модулю и благополучно присоединиться к экипажу, чтобы не менее благополучно, со всеми вместе, покинуть поверхность желтой планеты, а после со спокойной душой наслаждаться едой и сладким сном в соте на борту СИД.
Рвотный позыв, подкативший к горлу, вернул меня к реальности, и с трудом справившись с ним, я снова перевернулся на живот. Нужно было понять, где я. Сколько еще идти до места посадки. Какое расстояние я уже прошел. Вдруг они совсем близко и возможно кружат на квадроциклах, обследуя местность в поисках меня.
А потом я снова увидел мелькнувший язычок света. Прямо впереди. И еще достаточно очень далеко, чтобы кричать в надежде, что они меня услышат. Значит не улетели еще. Значит ждут. Сердце заколотилось в бешеном ритме, прилив адреналина, вызванный новой надеждой на спасение, открывал второе дыхание и я, под очередное предупреждение системы жизнеобеспечения о повышении сердечного ритма, стал подниматься на ноги.
Сначала упершись руками, встал на колено здоровой ноги, потом, стиснув зубы и рыча от боли, стал подниматься, стараясь не касаться больной ногой поверхности. Поддерживая себя за колено руками я, попробовал стать на песок ступней, но тут же, резкая боль снова пронзила кость и я упал. Но сдаваться я не собирался и вспоминая лицо командира Маера, которое вселяла в меня надежду на спасение, я продолжал бороться, во чтобы то ни стало и я, вновь стиснув зубы и рыча, принялся подниматься на ноги.
– Колл, прием! Лена! – Кричал я внутри шлема, но связи с командой по-прежнему не было.
Теперь двигался я очень медленно. Задыхаясь, ощущая хрипоту в легких, борясь с постоянными рвотными позывами и волоча за собою беспомощную больную ногу, я старался изо всех сил. Я не знаю, сколько оставалось до места посадки, до той искорки света в темноте, когда внезапно почва под ногами задрожала, а где-то впереди, размыто и тускло из-за тумана и мрака, загорелись четыре белоснежных, словно далекие солнца, огня. Солнца замерцали, и в какое-то мгновение резко взмыли вверх. Раздался громкий свистящий звук, который я никогда не спутаю ни с каким другим звуком. Это был звук работы турбореакторов. Их мощь была настолько огромной, что поднятые ими в воздух столбы пыли, песка и камней, превратившись в потоки ветра, донеслись до меня. Они улетели.
Я упал на колени и смотрел на удаляющиеся, уже высоко в небе, огни. Теперь казалось, что они движутся медленно, хотя я прекрасно знал, что их скорость была выше шестисот метров в секунду. Потом они, мерцая, на какое-то мгновение пропали, заслоненные плотными слоями атмосферы и через секунду появились похожие на четыре крупные звездочки в небе. И снова пропали. Теперь уже на совсем. С-2 улетал, унося с собой мою последнюю надежду на возвращение домой. Улетал не дождавшись. Все мои старания оказались напрасными. Все было зря. Они меня бросили! Они меня предали! Снова передо мной возник образ командира Маера, который уже без улыбки, покачивая головой и едва слышно, говорил мне: Эх, ты! Мальчик, мальчик…
Нужно было сразу снимать шлем, когда хотел это сделать. Никчемный и трусливый я идиот, даже умереть достойно не смог. Жди теперь смерти от ожившего камня. Я этого заслужил. Я снова закричал.
