— Не спорь. Я просто провожу тебя до комнаты.

Обессиленно кивнув, позволила ему не только проводить, но и надеть одну из ночных рубашек, нисколько не стесняясь наготы- страх полностью вытеснил другие чувства, эмоции, и уложить себя в кровать.

Уже у двери Арсений обернулся, тихо пообещав то ли мне, то ли самому себе " этот мудак за всё ответит". А я, едва закрыв глаза, провалилась в глубокий беспокойный сон. В нем я была как в нескончаемой компьютерной игре- убегала от монстров с лицами Влада, Протасова, отца. Но они снова и снова настигали, пытаясь вернуть меня в клетку.

Всю ночь промучившись кошмарами, я смогла крепко уснуть лишь к утру. Мне снился отец. Он заботливо склонился надо мной, гладя по волосам. Говорил неразборчиво что-то ласковое, успокаивая. Но когда я открыла глаза, то увидела- это был не сон. Арсений, в одних боксерах, распластав на кровати свое большое тело, прижимал меня к себе. Пытаясь сбросить его руку со свой талии, и не заметила, как он проснулся. Негодование затопило целиком, от возмущения я даже не находила слов- считает, что раз я в зависимом положении, то это даёт право им воспользоваться в своих целях?! Но он лишь зевнул, прикрыв ладонью рот, а затем убрал руку.

— Ты стонала во сне. — коротко объяснил причину своего нахождения здесь. И это прозвучало, как и почти всё в его исполнении, до ужаса двусмысленно.

— Я…мне иногда снятся кошмары. — перевела разговор в более спокойную плоскость, чтобы лишний раз не провоцировать мужчину, у которого и без того весьма неоднозначно выделялся большой бугор в области паха. Перехватив мой взгляд, Арсений лениво усмехнулся:

— Это утро. Ты ведь уже большая девочка, с физиологией мужской знакома? — серьёзный прищур его темных глаз подсказал, что мужчина нарочно смущает. Старается отвлечь от ночных страхов. И это так тронуло, что, не успев обдумать, я, в таком же игривом тоне, ответила, не узнавая саму себя:

— Ну, относительно — да. Мужчины ведь разные бывают, и физиология — тоже. Так что…нужно сравнивать… — протянула я, и тут же оказалась распластанной на кровати. Арсений, вжимая моё тело в матрас, хрипло и чуть грубовато предложил:

— Ну, давай займёмся сравнением?

Дернувшись под ним, я сразу же оставила эти заведомо бесплодные попытки — из предыдущего опыта понимала, что человека-скалу мне не сдвинуть при всем желании. Да и желание, как ни странно, было совсем иное…

Подавшись немного вперёд, с вызовом взглянула прямо ему в глаза. Точно сейчас другая Милана, прежняя, задорная и обожающая риск и азарт, взяла верх, вырвавшись на волю из глубин сознания.

— Займемся.

Мои пальцы скользнули вниз, по кубикам его идеального пресса, ласково замедляясь на каждом, обводя контур, играя. Он замер, изредка напряжённо поглядывая на меня, будто боялся, что вдруг снова впаду в истерику. Но не двигался, позволяя мне самой проявлять инициативу. И это будто взорвало ту стену страха, комплексов, неуверенности, что я методично выстраивала все долгие годы. Было так чудесно, так завораживающе наблюдать, как мужчина еле сдерживается от желания. Как черты его лица становятся грубее, словно он из последних сил сдерживает себя.

Скользнув рукой прямо под тонкую ткань боксеров, я выдохнула- точно на глубину нырнула с головой. Пускай это безумие — но оно моё! Личное! То, о чем я буду вспоминать многое и многие годы, удивляясь, как могла решиться на подобное.

Сжав его член, прошлась подушечкой указательного пальца по головке, растирая по поверхности капли смазки.

— Мила- на. — рвано выдохнул Арсений сквозь зубы, чуть качнувшись вперёд. Усмехнувшись, я отрицательно покачала головой, слегка отстраняясь. В этот момент я чувствовала себя Клеопатрой, Евой, Матой Хари- женщиной-мечтой, великой соблазнительницей, при одном виде которой мужчины сходят с ума.

Тихий вздох разочарования вырвался у него, когда я убрала руку. Но, увидев, что я лёгкими медленными движениями освобождаю себя от одежды, Арсений ухмыльнулся, а, спустя минуту, уже был полностью голым и сам.

Глупая мысль о том, что это- второй член в моей жизни, и что он в разы больше, чем у моего мужа, мелькнула, испуганно затрепыхавшись в мозгу. "А вдруг мне будет больно?". Попытавшись осадить себя тем, что мне уже и лет много, и я- не испуганная девственница — подросток, только хуже сделала. Страхи, криво усмехаясь, вновь подошли, обступив со всех сторон.

Но тут в один невероятно ласковый, щемяще-нежный поцелуй они растворились в воздухе. Руки, губы Арсения скользили по всему моему телу, подчиняя, завоёвывая, лаская.

Когда он широко раздвинул мои бедра, я, засмущавшись, попыталась прикрыться руками, тихо простонав " нет", сдвинуть ноги. Но его сильные руки не дали этого сделать. А потом….потом его теплые губы накрыли самое средоточие моей женственности, пульсирующую горошинку клитора, и я, прикусывая губы, чтобы не закричать в голос, выгибалась навстречу жадным движениям его языка, хрипло и тяжело дыша.

— Я….не могу….не могу…больше…пожаа-а-луйста- то и дело молила я о снисхождении, когда удовольствие захлестывало с такой силой, что всё тело точно натянутой пружиной становилось, сжимаясь в тисках подступающего оргазма. Но он не прекращал движений. То ласкал, вбирая в себя пульсирующую плоть, то слегка прикусывал, тут же зализывая набухший клитор. Руки Арсения тем временем сжимали мою грудь, терзая соски, что стали мучительно болезненными в предвкушении освобождения. И оно наступило- не в силах сдержаться, я в голос застонала, растворяясь в блаженстве оргазма, что накрыл с такой силой- точно из реальности выпала.

Кончики пальцев рук и ног сводила судорога, тело била пульсация, жадно глотая пересохшими губами воздух, я приходила в себя, когда Арсений в одно движение оказался на мне сверху. У меня не было сил не то, что сопротивляться, а даже что-то сказать. Сверкнув взглядом, он обнял меня одной рукой за шею, прижавшись лбом к моему лбу, и стремительно вошёл в меня. Его движения вновь разожгли тлеющее во мне пламя. Не заметив сама, я начала двигаться им в такт, постанывая, царапая ему спину ногтями. Его ответные вздохи и стоны придавали мне уверенности, поэтому когда я вдруг оказалась на нем сверху, мне ни капли не было неловко или стыдно. Наоборот, нечто древнее проснулось во мне. Лениво откинувшись назад, не сводя взгляда с его лица, я игриво шлепнула по руке, обнимавшей мою талию. "Я сама"- словно молча приказала, и он принял правила игры.

Поднимаясь и опускаясь на нем, я ласкала, гладила себя, наблюдая за тем, как судороги страсти искажают его черты, как жадно он ловит глазами каждое моё движение. Обхватив грудь ладонями, я слегка приподняла её, поигравшись с сосками.

— Твою ж… — Арсений аж задохнулся, увидев это. Но я поплатилась тут же- вновь одним движением вернув меня на кровать, под себя, он стал вбиваться в меня так исступленно и яростно, что очередной оргазм накрыл меня с головой, заставляя уже просто тихо поскуливать, прижимаясь к его мощному телу. А затем и он присоединился, выплеснувшись в меня теплой волной спермы.

Если я, просто закрыв глаза от усталости, лёжа в его объятиях, думала, что это- все, то Арсений, спустя пару минут, повторил все снова, только с той разницей, что теперь он сидел, опираясь на спинку кровати, а я была сверху, прижимаясь грудью к его лицу. Ловя то и дело ртом мои соски, он доводил почти до крайности- и тут же отпускал, смешливо глядя, как разочарованно вытягивается моё лицо. И этот раз закончился обоюдным оргазмом.

А потом и весь день- мы отдыхали, ели, гуляли по дому, плавали в том самом злосчастном бассейне, играли в теннис на заднем дворе (а потом, на этом же столе….), пересматривали его семейные фотографии, где, в основном, были только его старенькая мама и сын, непринужденно болтали, как по негласной договоренности избегая серьёзных тем.

Вечером Арсений принес в гостиную мороженое, якобы, для просмотра фильма. А на самом деле…на самом деле я даже и не представляла, что можно творить подобное с телом, ощущать подобное, что сочетание ледяного лакомства и его горячего жадного рта могут довести до дверей рая.