Гонки легальны, да к тому же есть целая ассоциация, которая ими занимается. Все по закону. Ну надо же.

— А почему тогда гонки не проводятся на специально отведенных для этого трассах?

— Это своя дисциплина. — Ванесса пожала плечами. — Трековые гонки отдельно, городские отдельно. Так мы идем, или ты тут остаешься? И будешь дальше вопросы задавать, умник? О, я поняла! Ты сначала хочешь всё разузнать, чтобы использовать это в своих целях, да?

Я лишь улыбнулся ей, поднялся со стула и отправился следом за девушкой, пластик на которой постукивал при каждом шаге, как на погремушке.

Мы спустились в фойе.

Там, на диване с планшетом в руках, расположился Виктор. Сбоку от дивана стоял небольшой столик на колесиках, на котором всего-то и помещалось, что небольшое блюдце, керамический белый кофейник и стеклянная баночка с печеньем в форме сердечек. А директор Академии оказался любителем сладкого!

По фойе распространился приятный аромат кофе.

Виктор держал чашку в свободной руке, периодически делая глоток. Когда мы спустились с лестницы, он посмотрел на нас по привычке поверх очков, но ничего не сказал.

— Деда, мы в седьмой профильный, — сообщила Ванесса, махнув ему рукой. — Я уже в порядке, если что. Честно-честно! Ничего страшного не произошло!

Виктор перевел взгляд на меня, ну а я пожал плечами, быстро отвечая:

— Что? Она правда в порядке, сами ж видите.

Виктор осмотрел Ванессу с ног до головы и вздохнул:

— Опять ты на своем мотоцикле… Добром это не кончится. Сколько можно тебе говорить!

— Да я сегодня не буду участвовать. — Ванесса невинно улыбнулась. — Я только посмотреть!

— Ну-ну. А мотокостюм тогда зачем?

— Для атмосферы, конечно! — нашлась она тут же.

— Ладно, езжайте. — Виктор снова уткнулся в планшет. — Только Марка верни потом в целости и сохранности.

— Обязательно! — Ванесса послала деду воздушный поцелуй и потащила меня дальше.

Оказалось, что винтовые лестницы, что вели на верхние этажи, также уходили и вниз, но заметить это можно было только если подойти к ним вплотную. По одной из них мы и спустились еще на этаж ниже и оказались в подземном гараже.

Хотя назвать это гаражом лично у меня язык бы не повернулся!

Скорее, это напоминало целую выставку, буквально музей или даже парад разнообразной колесной техники.

Одних только лимузинов, как тот, на котором мы возвращались в особняк, здесь стояло целых три, а помимо них имелась куча других транспортных средств всевозможных форм и количеств колес, но строго в одной и той же расцветке.

Полтора десятка различных автомобилей, начиная от низкого широкого спорткара с открытым верхом и заканчивая высоким длинным микроавтобусом человек так на двадцать, несколько квадроциклов, пара трициклов, причем у одного спереди было два колеса, а сзади одно, а у другого — ровно наоборот, и целая стайка мотоциклов, притаившихся в углу.

Всё это располагалось в огромном бетонном зале, посередине которого, будто отсеченная опорными колоннами от остального пространства, имелась прямая полоса гладкого бетона, упирающаяся в наклонный пандус, ведущий наверх.

Короче говоря, это был совсем непростой гараж.

Не гараж — гаражище!

Ванесса уверенно прошла мимо рядов всех этих транспортных средств. Ни на одном из которых не было ни пылинки, хотя я был уверен, что как минимум половина из них не выезжала из этого гаража уже полгода.

Девушка подошла к шестерке мотоциклов, стоящих плотным строем в колонну по двое, и остановилась возле них, задумчиво постукивая пальчиком по подбородку, словно что-то там думала себе.

Не придя в итоге ни к какому выводу, она повернулась ко мне:

— Какой тебе нравится?

Я пожал плечами — мотоциклы все выглядели одинаково, различаясь лишь в небольших частностях.

У одного были широкие почти гладкие колеса, у другого — узкие, все в высоких шашках. Один был длинный и низкий, другой — высокий и короткий. Один был полностью одет в яркий пластик, будто его засунули в гигантскую мыльницу, из которой остались торчать только колеса, второй наоборот состоял из одних только труб, выставляя всю свою двигательную систему наружу.

Благодаря имплантированной стараниями Громова памяти я знал устройство мотоцикла и даже понимал, чем на самом деле они различаются и для чего предназначен каждый.

Вот этот низкий и длинный, сверкающий хромированными деталями — для того, чтобы ехать далеко и долго, не вставая с седла. Высокий и тощий, состоящий из одних труб, на которые кое-как приладили седло — для пересеченной местности, в которой дороги если и имеются, то лишь в качестве непредвиденного дополнительного препятствия. Обтекаемые и короткие, в гладком пластике — скоростные, для того, чтобы лететь наперегонки с ветром.

Но все эти знания были лишь теоретическими.

Примерно на том же уровне я знал об управлении мотоциклом и даже смог бы, наверное, вести любой из них — медленно, аккуратно, но смог бы. Но все эти знания были и остаются чужеродными для меня, не подкрепленными опытом, примерно как на уровне «прочитать в книге и ни разу не попробовать самостоятельно».

Я не знал, ни как они разгоняются, ни как рулятся, ни как держат баланс. Для меня они оставались просто мотоциклами.

— Ладно, тогда девочки выбирают, — решила Ванесса и подошла к самому обтекаемому и гладкому.

Я думал, что она его и выберет, но она прошла чуть дальше и остановилась возле второго — тоже гладкого и обтекаемого, но чуть отличающегося от предыдущего. Как минимум он был длиннее и ниже, а еще у него в задней части имелись встроенные прямо в конструкцию кофры — небольшие багажники, выступающие влево и вправо.

Ванесса удовлетворенно хлопнула мотоцикл по баку, протянула руку к ключу, торчащему в замке зажигания в траверсе и повернула его. Зажглась синяя приборная панель, по которой пробежала круг и вернулась на место стрелка спидометра, моргнули и погасли все лампочки разом, и тогда Ванесса перенесла руку на правую рукоятку и нажала на кнопку со стилизованной молнией.

Мотоцикл чиркнул стартером и через пол-секунды уже тихо бурчал мощным двигателем.

— Отлично, — веско произнесла Ванесса и обернулась. — Подай шлем.

Я обернулся тоже и увидел, что в углу гаража из стены торчат крючки, на которых висит несколько шлемов.

— Какой?

— Да любой, — усмехнулась Ванесса. — Они все мои. И себе один возьми, у нас с тобой голова примерно одного размера, должен подойти.

— А мне-то зачем? Я магией буду защищаться в случае чего.

— Ну да, умник. А глаза от ветра ты тоже будешь магией защищать?

Я хотел бы сказать, что и на этот случай у меня есть чем ответить, но решил, что проще будет действительно надеть шлем — заодно и ману не придется тратить, что тоже плюс.

Ванесса проследила, как я взялся обеими руками за ремешки и натянул на голову шлем, и удовлетворенно кивнула. Шлем и правда был по размеру — сел удобно и плотно, и совсем не мешал.

Встав ногой на подножку, Ванесса перекинула вторую ногу через бак и устроилась в седле.

— Пр-рошу. — Она похлопала ладонью позади себя. — Надеюсь, ты справишься с тем, чтобы забраться в седло без посторонней помощи?

Я не стал ей говорить, что спокойно запрыгиваю на неоседланную лошадь сзади, через круп (а лошадь раза в два выше, чем эта колымага) и спокойно уселся позади Ванессы:

— Какие-то инструкции будут?

— Ага, одна. Представь, что ты рюкзак, и просто не отлипай от моей спины. Остальное я сделаю сама.

Ванесса отточенным уверенным движением ноги убрала боковую подставку, добавила газу и мотоцикл тронулся с места.

Какой бы гонщицей Ванесса ни была на трассе, по городу она вела мотоцикл аккуратно и предсказуемо.

Не кидалась, как оголтелая, в ближайший же появившийся разрыв между машинами, не пыталась опережать всех подряд, при каждом повороте включала поворотники, что начинали настойчиво сигнализировать о себе на приборной панели.