Внезапно резко потемнело. Ройд глянул вверх: колдовская туча, о которой сыщик напрочь позабыл, все же нагнала их! Черные облачные полосы, растеряв по пути запасы дождя и града, но оттого не ставшие менее опасными, на глазах сливались в одну тяжелую, беспросветную махину, внутри разбухающей тучи, постепенно усиливаясь, возник низкий, на грани слышимости, гул. Архимаг нависшей над его замком угрозы не заметил — войдя в азарт, он продолжал клеймить позором незваных гостей.

— … И потому моя воля, закаленная в борьбе с другими борьбами, всегда победит недружественное отсутствие кредитов у всяких оборванцев, смеющих обижать меня вчерашним ударом в лоб! — проорал в заключение своей обвинительной речи маг Парфен. — Короче, пошли все вон!

— Смотрите, что сейчас будет, — тихонько предупредил Ройд принца и девушку, указывая взглядом в небо. — Ой что будет!

Клар и Лила, словно очнувшись от сонного морока, одновременно вздрогнули, переглянулись и нервно захихикали. А затем посмотрели вверх.

Магатор почуял неладное: забыв убрать железный конус от рта, он тоже задрал голову, громко ойкнул в рупор и резко подался назад, но опоздал: шипящая молния, толстенная, как вековой дуб, и такая же ветвистая, ударила в невидимый замок. Разумеется, она предназначалась Ройду с Кларом и должна была испепелить их на месте, как задумывали осерчавшие колдуны, но сверхзащищенный от любого нападения замок архимага сработал в роли молниеотвода… Этого колдуны конечно же не предполагали.

Грянул невероятной силы гром: троица не удержалась на ногах, враз осев на каменистую площадку и зажимая уши, невидимый до этого замок внезапно стал видимым — на короткий миг его объяло ослепительно-голубое зарево, высветившее каждый камень в стенной кладке, каждую песчинку… Открытое окно с застывшим в нем магатором тоже высветилось — единственное сейчас уязвимое место в чародейной броне замка. Теперь архимаг Парфен, облитый голубым заревом, с прижатым ко рту рупором, был похож на гневного ангела, вострубившего к небесам с требованием немедленно покарать надоедливых грешников.

Зарево погасло, в воздухе остро запахло послегрозовой свежестью. Колдовская туча, выполнив свое вредительское предназначение, развеялась за считанные секунды, очистив заодно и небо от надоевшей облачной пелены. Наконец-то появилось солнце — Ройд первым делом надвинул шляпу пониже на глаза, чтоб не так слепило, встал и огляделся, рядом, вставая и отряхивая друг дружку, хохотали Клар и Лила, выясняя, кто из них больше испугался.

Позади, далеко-далеко внизу, за деревьями, по реке плыл маленький кораблик с вращающимися колесами-лопастями и с вновь поднятым на флагштоке черным флагом, впереди, за каменным холмом, расстилалась зеленая степь со скачущими по ней на конях всадниками — то ли разбойниками, то ли вольными жителями той степи, встревоженными нежданной грозой.

А прямо перед Ройдом высился десятиэтажный замок архимага, вполне видимый и уже не защищенный никакими магическими чарами. Сложенный из тесаных камней, он напоминал серый куб с торчащими из него тут и там смотровыми башенками, все окна замка, квадратные и грязные, были наглухо закрыты. В единственном открытом на пятом этаже окне никого не наблюдалось, и Ройд встревожился: а выжил ли магатор после удара молнией? Очень уж нового мага-реставратора искать не хотелось… Но, здраво рассудив, что таким дуракам и молния нипочем, тревожиться перестал.

— А теперь, господа весельчаки, будем звонить и стучать в дверь до тех пор, пока нам не откроют, — сообщил Ройд хохочущим ученикам. — Упорством возьмем! Надоедливостью…

Но ни стучать, ни звонить им не пришлось: парадная замковая дверь — двустворчатая, высокая, украшенная резьбой и всякими серебряными завитушками — сама собой распахнулась настежь, словно по ней изнутри тараном ударили.

Через дверной проем хлынул замковый люд кто в чем: были здесь и лакеи в желтых ливреях, и повара в белых одеждах с обязательными поварскими колпаками на головах, и горничные в строгих коричневых платьях с кружевными передничками, и охранники в пятнистой форме… да кого только в той толпе не было! Даже палач в красной робе и черной маске, но тот держался отдельно от остальных — было, видимо, чего опасаться. С криками: «Свобода! Воля! Ура!» — беглый народ кинулся врассыпную кто куда, последним из замка вышел пузатый коротышка в пестром шутовском наряде, с золотым пенсне на носу и с увешанной бубенчиками трехрогой шапкой на голове. Сложив руки за спиной, коротышка с важным видом зашагал к лестнице.

— Постойте, уважаемый гражданин шут! — окликнул его Ройд. — Можете пояснить, что произошло-то?

— Амнистия произошла. — Шут остановился, высокомерно посмотрел на сыщика, на притихших рядом с ним парня и девушку, сказал веско: — Исчезли чары, державшие нас всех в рабстве у магатора, будь он проклят во веки веков! Теперь мы все даем деру. Кстати, я не шут, а преуспевающий адвокат, и мне пора срочно вернуться к своей практике. А вы, как я погляжу, к архимагу на прием?

— Ну да, — хором подтвердили Клар и Лила. Ройд промолчал.

— Тогда удачи. — Адвокат-шут вдруг потешно сморщил лицо, замахал руками, высунул язык и, страшно скосив к переносице глаза, завопил тонким голоском: — Свежее мясо! Свежее мясо! — с тем и удрал вприпрыжку вниз по лестнице, на бегу вовсю звеня бубенчиками.

— Что это с ним? — тихо спросила Лила. — С ума сошел?

— Нет. — Ройд достал сигарету, прикурил. — Видно, старая привычка свое взяла. Интересно, сколько же лет он у мага Парфена в шутах ходил? — Он кинул спичку на камни, зло придавил ее туфлей. — Пошли, — выдохнув дым, сказал сыщик. — Пора с магатором побеседовать… «Свежее мясо», говорите? Ну-ну… — И он направился к распахнутой двери.

Внутри замок выглядел совсем не так, как можно было предположить по его внешнему виду, унылому и неухоженному. Ройд даже подумал, что магатор Парфен вначале создал внутреннюю обстановку замка, старательно учитывая каждую мелочь, а уж после, особо не утруждаясь, нарастил вокруг той обстановки корпус здания, абы какой — с него, убогого, станется!

Зал первого этажа — с высоким мозаичным потолком, на котором был изображен лик архимага Парфена с яркими светильниками вместо глаз, — поражал своей безвкусной роскошью, вычурная позолоченная мебель вдоль стен, с зеркальными дверцами шкафов и алыми бархатными сиденьями кресел, напоминала Ройду музейный зал, в котором не хватало только строгих настенных табличек: «Руками не трогать!», «В кресла не садиться!», «Говорить тихо!». Вместо табличек между шкафами висели здоровенные картины, на которых, разумеется, был изображен все тот же великий маг-реставратор: вот он, магатор, протянув вперед длань, благословляет склонившихся перед ним колдунов в мантиях и академических шапочках, а вот магатор за столом, с юной феей на коленях, вкушает печеных рябчиков и запивает мясо вином из хрустального кубка… магатор в белой тоге с одухотворенным видом гуляет по зеленой роще в окружении учеников, а над ним порхает анемичная до полупрозрачности муза, тренькая на арфе… магатор, с надменной небрежностью закалывающий шпагой нечто вздыбленное, зубастое, ревмя ревущее… и так далее, и тому подобное. Величавое до оскомины, цветистое до ряби в глазах.

— Странно, — сказал позади Ройда принц.

— Что именно? — обернулся сыщик.

— Странно, что здесь нет картины «Магатор в туалете», — охотно пояснил Клар. — Такой биографически важный момент упустили!

— Эт точно, — согласился Ройд. — В сообществе верных последователей, сидящих на эмалированных горшках… Ладно, пошли искать главного персонажа эпохальных полотен. — Троица зашагала к мраморной лестнице в конце зала, устланной черным ковром, с непременно золотыми перилами и золотыми же планками, удерживающими ковер на ступенях.

Миновав ненужные этажи — тоже помпезные, вызывающие раздражение обилием позолоты и все тех же картин на заданную тему, — Ройд и его спутники поднялись на пятый. Здесь, к счастью, золота не оказалось вовсе: небольшой зал со множеством дверей в стенах был облицован противоколдовскими серебряными плитками, дай сами двери, похоже, отлиты из того же металла. На дверях темнели выгравированные надписи: «Прежде чем войти, убедись, что ты обеззаражен!», «Предъявляй демону пропуск в развернутом виде!», «Стой! Замерзнешь без спецсредств!» и другие, пугающие своей непонятностью, объявления.