Г е л ь д ы - Б а т ы р. Тилькичи, нельзя именем советской власти чинить беззакония!

К а л а ш и н. Товарищи, давайте прекратим эту взаимную перебранку и вернемся к обсуждению основного вопроса! Ведь очень важный вопрос!

К е л ь д ж е. Эй, как тебя там, начальник?! Это самое… Прежде чем вы перейдете к своему важному и большому вопросу, решите вначале мой — маленький. И еще… Это самое… Как может тот, кто не способен сделать малое, совершить нечто большее?

К а л а ш и н. Тилькичиев, рассмотрите жалобу этого человека и избавьте нас от него.

К у р б а н - Т и л ь к и ч и (Кельдже). Я приму вас немного позже, отец. Сейчас мы заняты.

К е л ь д ж е. Эй, начальник! Может, ты все-таки, как и я, из племени Тильки? Тогда ты должен обязательно помочь мне.

Г е л ь д ы - Б а т ы р. Кельдже, извини, но ты надоел нам. У нас серьезное дело. Дай спокойно поговорить.

К е л ь д ж е (отходит в сторону, ворчливо). Дорвались люди до разговоров! У них это называется делом. Посмотрел бы я на них, если бы не мою, а их верблюдицу угнали басмачи.

А н т о н о в. Товарищ Калашин, я предлагаю следующее: вы отправите свои милицейские группы на защиту аулов, расположенных вблизи города, а мы, краснопалочники, двинемся в пески. Гельды-Батыр хорошо знает эти места.

Г е л ь д ы - Б а т ы р. Как только ты, Владимир Петрович, обеспечишь нас боеприпасами, мы тотчас сядем на коней.

К е л ь д ж е (Азату-Шемалу). Эй, как тебя там?.. Ты слышишь меня?.. Ты веришь, что эти говоруны могут сидеть в седлах? Я — нет. Я считаю, или ты — джигит, сидишь на коне, делаешь дело, или ты — болтун, как бы красивы ни были твои речи. Послушай, а ты, часом, не глухонемой?.. Чего уставился на меня? Говори, если тебя спрашивает человек, который годится тебе в отцы!

К у р б а н - Т и л ь к и ч и. Зачем создавать большой, громоздкий отряд? Я считаю, достаточно прикрепить к каждому аулу два-три вооруженных человека.

К а л а ш и н. Нет, черт возьми, это не мера! Два-три вооруженных активиста способны лишь поддерживать некоторый порядок в ауле. А как противостоять тем, кто, как Мердан-Пальван, может нагрянуть со стороны? В Ялкыме у нас было два милиционера, а чайхану подожгли среди бела дня! Нашу красную чайхану! Басмачи угнали весь скот кооператива «Азатлык», убили секретаря партячейки аула Дашрабат. Две активистки района исчезли бесследно. Я им не завидую, черт возьми!

К у р б а н - Т и л ь к и ч и. Поймать бы этого Мердана-Пальвана, да поставить к стенке, да шлепнуть на глазах у всех — вот тогда, я уверен, в районе стало бы тихо и спокойно. Это был бы наглядный урок каждому любителю пострелять и пограбить.

Г е л ь д ы - Б а т ы р. «Поймать, поймать»… Дело гораздо сложнее, чем ты представляешь его нам, Тилькичи.

А н т о н о в. Мердан-Пальван — это лишь часть зла. Не следует забывать о тех, кто подстрекает его, натравливает на нас и даже действует под его именем.

К а л а ш и н. Полностью согласен с товарищем Антоновым. Вчера мне звонили чекисты из Ашхабада. Они считают, кто-то под видом Мердана-Пальвана регулярно совершает в районе террористические акты.

Г е л ь д ы - Б а т ы р. Если я не ошибаюсь, ниточка тянется к Джунаид-хану? Не так ли?

К а л а ш и н. Да, у чекистов имеются достоверные сведения о причастности Джунаид-хана к этим террористическим актам.

К у р б а н - Т и л ь к и ч и. Лично я в это не верю. Джунаид-хан уже не фигура. Политический труп!

К а л а ш и н. Товарищи, конечно, первым делом необходимо ликвидировать банду Мердана-Пальвана.

К у р б а н - Т и л ь к и ч и. Мое мнение: надо вызвать из Ашхабада регулярные войска и в одну ночь покончить с бандитами.

А н т о н о в. Регулярные войска — в Каракумы?! В это безбрежное море?!

Г е л ь д ы - Б а т ы р. По нашим данным, примерно две трети людей, собравшихся вокруг Мердана-Пальвана, дайхане — бедняки и середняки, не понявшие нашей программы.

А н т о н о в. В какой-то степени это и жертвы нашего политического головотяпства! Кооператив — новое дело. Объяснять надо народу, пробуждать его сознание, а мы сплошь и рядом — силком, силком… Не агитируем за новую жизнь, а волоком за собой тащим, на аркане. Как тут не кинуться в Каракумы?

К а л а ш и н (внезапно мрачнеет). Как это понимать, черт возьми? Камень в мой огород? Тут еще до меня нарубили дров Иванов с Тилькичиевым.

Г е л ь д ы - Б а т ы р. Словом, речь идет не только о создании мирной обстановки в районе, но и об исправлении наших собственных ошибок, о спасении человеческих душ, которые на нашей же совести!

К а л а ш и н. Это что-то новое!

А н т о н о в. Только для тех, кто не усвоил ленинского завета: сила социализма только в сознательности масс!

К а л а ш и н. Не надо меня учить политграмоте, черт возьми!

А н т о н о в. Я не учу. Я лишь хочу обосновать свое предложение: следует попытаться мирно договориться с Мерданом-Пальваном.

К у р б а н - Т и л ь к и ч и. Что?! Мирно?! С этим басмачом?!

К а л а ш и н. Не противоречит ли это духу нашего великого дела?

К е л ь д ж е (Азату-Шемалу). Вах, как люди быстро учатся долго и красиво говорить без пользы делу?!

Г е л ь д ы - Б а т ы р. Георгий прав! Если бы нам удалось мирно договориться с Мерданом-Пальваном…

К у р б а н - Т и л ь к и ч и (перебивает). Ах, как тебе хочется, чтобы с Мерданом-Пальваном договорились мирно! Ах, ах!

Г е л ь д ы - Б а т ы р. Тилькичи, не паясничай!

К а л а ш и н. Гельды, это правда, что Мердан-Пальван брат твоей жены, твой шурин?

Г е л ь д ы - Б а т ы р. Я вижу, Тилькичи и здесь уже поработал языком.

К а л а ш и н. Я тебя спрашиваю.

Г е л ь д ы - Б а т ы р. Да, да, он брат моей жены! Но разве дело, которому мы служим, это не вся наша жизнь? Всех нас! Так что больше?

К а л а ш и н. Вопрос исчерпан. Мария!

Входит  М а р и я.

К а л а ш и н. Подготовь мандат товарищу Гельды-Батыру, командиру добровольческого отряда района, и товарищу Антонову — комиссару отряда.

М а р и я. Владимир Петрович, отпустите меня в отряд медсестрой. Ну, пожалуйста!

К у р б а н - Т и л ь к и ч и. Что за прихоть?

М а р и я. Я была медсестрой красного казачьего полка в гражданскую.

К у р б а н - Т и л ь к и ч и. Наша пустыня называется Каракумы! Черные пески! Страшные пески!

К а л а ш и н. Мария, я сказал — два мандата! И соответственно — приказ по исполкому!

М а р и я (уныло). Хорошо. (Выходит.)

К а л а ш и н. С разговорами покончено, черт возьми! Как говорится, по коням! С тебя, Гельды, — отряд в полсотни всадников. Три дня сроку. Мы с Антоновым занимаемся оружием.

К е л ь д ж е. Эй, эй! Это самое… А как же моя верблюдица? Значит, махнули на нее рукой?

Входит  М а р и я.

М а р и я. Вот мандаты и приказ, Владимир Петрович.

К а л а ш и н (читает документы, подписывает). Все правильно.

Мария идет к двери.

К е л ь д ж е. Эй, дочка, дочка, погоди… Это самое… Пиши, пожалуйста!

М а р и я. Что писать-то?

К е л ь д ж е. Это самое… Пиши приказ…

М а р и я (прыскает). Какой еще приказ, отец?

К е л ь д ж е. Не смейся, дочка, не смейся. Это самое… Сядь и пиши. Приказ Мердану-Пальвану! Пиши так… Эй, ты, хромоногий Пальван, хоть народ и уважал тебя когда-то, но сейчас мы приказываем тебе в течение трех дней вернуть дайханину Кельдже дойную верблюдицу с верблюжонком, которых твои джигиты угнали у него со двора!

Все смеются.

М а р и я (с интересом смотрит на Азата-Шемала). А у вас, молодой бородатый человек, не будет никаких приказов?

А з а т - Ш е м а л (сдержанно улыбается). Ох, дурной старик!