М а м е д. Посмотрим, посмотрим, кто что будет иметь! Ну, ребята и зверята, я пошел. Пока.
Н а ч а л ь н и к с т р а ж и (став на четвереньки, преграждает Мамеду дорогу). Гав-гав-гав!
М а м е д (легко поднимает его за пояс и отбрасывает в сторону). Ваше величество, привяжите куда-нибудь своего песика, а то он еще, чего доброго, и на вас набросится! (Выходит из зала.)
Н а ч а л ь н и к с т р а ж и. Гав-гав-гав!.. Ох, моя поясница! Ведь у меня радикулит! Гав-гав-гав!..
В и з и р ь (начальнику стражи). У-у-у-у! Чего стоишь? Беги за ним следом! Следи! Выслеживай! У-у-у-у!.. У-у-у-у!
Начальник стражи с лаем выбегает на четвереньках из зала.
Ш а х. И-а!.. И-а!.. Визирь, а не обмишулит ли нас Мамед? Как бы он не смылся, оставив нас ни с чем! И-а!.. И-а!.. И-а!..
В и з и р ь. У-у-у-у! Да куда же он денется? Найдем. У-у-у-у!.. У-у-у-у!.. У-у-у-у!..
Просыпается шах-заде, вскакивает, делает галопом круг по залу.
Ш а х - з а д е. И-а!.. И-а!.. Папочка, побежали в садик — погуляем!.. И-а!.. И-а!.. И-а!..
Ш а х. И-а!.. И-а!.. Сынок, родной, любимый!.. И-а!.. И-а!.. Я бы с удовольствием побежал с тобой, да вот государственные дела не отпускают!.. И-а!.. И-а!.. И-а!..
В и з и р ь. У-у-у-у! Действительно, пошли бы в садик, ваше величество, там такая свежая травка… У-у-у-у!.. У-у-у-у!..
Ш а х. И-а!.. И-а!.. На что ты намекаешь, шакал и сын шакала?! И-а!.. И-а!.. И-а!..
В и з и р ь. У-у-у-у! У-у-у-у! У-у-у-у!
Ш у т. Он у нас и раньше не блистал умом и красноречием, ваше величество, а теперь этого дурака визиря вовсе не поймешь!
Ш а х. И-а!.. И-а!.. Будь прокляты вещие сны!.. Будь прокляты белые голубки!.. И-а!.. И-а!.. О аллах всемогущий, спаси нас, исцели нас, расколдуй!.. И-а!.. И-а!.. И-а!..
Ш у т. Как говорится, каков хозяин — такова и скотина. Раз я являюсь шахским шутом, то и мне следует научиться реветь по-ослиному. А ну, попробую… И-а!.. И-а!.. И-а!.. А теперь все вместе! На-ча-ли!
Звучит дружный квартет: «И-а!.. И-а!.. И-а!.. У-у-у-у!.. У-у-у-у!.. У-у-у-у!..»
З а н а в е с.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ
Одна из улочек города, ведущая к базарной площади.
Двор небольшого караван-сарая, приюта бездомных бедняков, нищих и странствующих дервишей.
Хозяин караван-сарая Х а д ж и - а г а сидит в одиночестве на коврике у двери, удрученный, размышляет вслух.
Х а д ж и - а г а. О аллах всемогущий, в чем мы провинились перед тобой? В чем я согрешил? За что ты обрушил на мою старую, седую голову все эти напасти?! Сердце кровью обливается, глядя на страдания соотечественников из-за сна одного сумасбродного, тупого владыки, из-за его прихоти! Народу запрещено спать! По ночам стражники шаха врываются в дома жителей города, проверяют, следят — выполняется ли шахский указ? Но ведь не может человек жить без сна! Люди, конечно, спят. Но как? Тайком, урывками, прячась друг от друга, боясь доносов, не доверяя друг другу. Сосед опасается соседа, отец — сына, мать — дочери, и наоборот… Разве это жизнь?! Вырождается нация! Скудеет характер народа! Уходят лучшие, смелые, талантливые! Остаются трусливые, изворотливые! Остаются доносчики! Остаются предатели! Остаются подлецы! И от них пойдет поколение! И каждый знает про всех остальных: они спят! И каждый делает вид перед другими: я не сплю. И в то же время знает, что все знают: он лжет. Знает, что ему никто не верит! Рождается нация лицемеров! Нация трусов! Нация без достоинства! Люди думают одно, говорят — другое, делают — третье! Во что тебя превращают, о народ, о человек — венец природы?! Даже у зверей нет подобного! Позор! Позор и проклятие на головы тех, кто придумал такое, кто насилует и калечит душу народа! Исчезают самые достойные люди, приносящие наибольшую пользу народу! Исчезли Табиб Кемал и его внучка, исцелявшие больных и страждущих! Исчез тот парень, что перекупил у маклера шахский сон, приснившийся мне! Светлая голова! Смелое сердце! Где он?
Во двор входит д е р в и ш.
Д е р в и ш. Салам алейкум! Добрый вечер, почтеннейший Хаджи-ага!
Х а д ж и - а г а. Ваалейкум салам! Добрый вечер, дервиш. Ну, удалось узнать что-нибудь?
Д е р в и ш. Увы, ничего не узнал. Очень у вас здесь трудная и бестолковая страна. Надо поскорее уходить из ваших мест. Завтра или послезавтра двинусь в путь.
Х а д ж и - а г а. Очевидно, бродяжничество у вас, дервишей, в крови. У вас все просто: покидаете страну — и никакой грусти в душе. А мы, грешные, привязаны к родным местам. Ну, что ж, будем довольствоваться тем, что нам на роду написано!
Д е р в и ш. Вид у тебя неважный, почтеннейший Хаджи-ага. Глаза красные.
Х а д ж и - а г а. Еще бы! Уже которую ночь не спим по-человечески. Трудно жить без ночного сна, уготованного человеку природой и всевышним!
Д е р в и ш. Это верно, нет более тяжкой муки, чем принудительная бессонница! (Садится на коврик.)
Во двор входит х а м м а л - н о с и л ь щ и к.
Х а м м а л. Благополучие и счастье твоему дому, Хаджи-ага! Салам!
Х а д ж и - а г а. А, это ты дружище хаммал? Салам, салам! Добро пожаловать!
Х а м м а л. Спасибо, Хаджи-ага!
Х а д ж и - а г а. Проходи, садись.
Х а м м а л. Боюсь даже присесть.
Д е р в и ш. А что случилось?
Х а м м а л. Да вот, присел я утром на базаре и задремал. А кто-то донес. Начальник стражи Рябой Реджеб заставил меня в наказание целый день таскать камни для своего нового дома. За весь день во рту не было ни крошки.
Х а д ж и - а г а. Считай, что тебе повезло, хаммал. Другие, бывало, заснут на земле, а просыпаются в гостях у аллаха. Поблагодари случай и аллаха всемогущего за то, что голова твоя осталась на плечах. Устраивайся поудобнее. Только смотри не спи. А то опять донесут — и на тебя, и на меня: за подстрекательство ко сну.
Х а м м а л. В таком случае, Хаджи-ага, выпью-ка я чаю покрепче. (Садится на коврик, наливает в пиалу чай, пьет.)
Входит с л е п о й н и щ и й.
С л е п о й н и щ и й. Примите божьего гостя!
Х а д ж и - а г а. Проходи, божий человек, садись. Добро пожаловать в мой караван-сарай!
С л е п о й н и щ и й. Хозяин, у меня всего-навсего одна таньга. Но в моей торбе есть немного черствого хлеба. Берите, кто хочет. Ешьте.
Х а д ж и - а г а. Мне не нужна твоя таньга, божий гость. Устраивайся поудобнее, как твоей душе угодно. Отдыхай.
С л е п о й н и щ и й. Хозяин, ты пожалел бедного слепца. Так пусть аллах всемогущий сделает с тобой то же, что он сделал со мной!
Д е р в и ш. Послушай, божий человек, у нас, у правоверных, за оказанное добро принято благодарить, а не призывать беду на голову доброго человека.
С л е п о й н и щ и й (садится на коврик). Неужели в этой стране остались еще добрые люди? Разве они все не в шахских темницах?
Д е р в и ш. Или тебе только что не оказали здесь радушного приема?
С л е п о й н и щ и й. Жизнь научила меня судить о людской доброте с оглядкой, не по тому, как начинается, а по тому, чем все кончается.
Х а д ж и - а г а (дервишу). Уважаемый, оставь слепого в покое. Он по-своему прав. Каждый живет так, как его научили люди и жизнь. Видно, слишком суровы были уроки.
Д е р в и ш. Хаджи-ага, подсказать рабу божьему правильный путь — наш святой долг!
С л е п о й н и щ и й. Судя по твоим словам, ты — дервиш, не так ли?
