Г о ш л ы е в. Словом, прекращай упрямиться, Айна! К чему эта ненужная принципиальность? Не надо лишать рабочих куска хлеба! И учти, если ты и Мерджен осмелитесь не послушаться нас сегодня, то на ближайшем собрании вам придется держать ответ перед всем рабочим коллективом. Уж мы это собрание подготовим как следует!

А й н а. Уверена, рабочие будут на нашей стороне. Мерджен Мурадовна сумеет…

Х е к и м о в (перебивает). При чем здесь Мерджен Мурадовна? Она у нас уже не работает.

А й н а (изумленно). Как? Почему не работает?

Х е к и м о в. Да вот так. Не работает. Освобождена.

А й н а. Почему освобождена?

Х е к и м о в. По собственному желанию. Как не справившаяся со своими обязанностями и. о. директора фабрики в горячую пору конца года. За развал работы.

А й н а. Но ведь я только что видела ее. Она ничего не сказала мне.

Х е к и м о в. И не могла. Она еще ничего не знает.

А й н а. Как?!

Х е к и м о в. Да. Но вопрос уже решен. Приказ об ее отстранении от должности будет готов через полчаса.

А й н а. А как же?.. А кто же теперь возглавит наш ОТК вместо нее?

Х е к и м о в (улыбчиво). Вы недогадливы, Айна Амановна. Вы! Вы и возглавите наш ОТК. Вернее, возглавили уже, считайте. Поэтому мы и разговариваем с вами так — доверительно. Словом, не теряйте времени, дорогая. Идите с товарищами и практически займитесь спасением нашего плана. Учтите, сегодня фабричный склад — это реанимационная палата, а штампик ОТК в ваших милых руках — волшебный шприц врача. Логично? Это — вам первое ответственное задание руководства! И поздравляю вас с новой должностью, Айна Амановна! (Широко улыбаясь, протягивает руку Айне.)

А й н а (прячет обе руки за спину). Я не согласна!

Х е к и м о в (присутствующим). Товарищи, все, кроме Айны Амановны, могут быть свободны! А с Айной Амановной мы сейчас договорим. Мы поймем друг друга.

Все поднимаются, идут к двери.

Дверь распахивается, на пороге кабинета появляется  у б о р щ и ц а  с ведром и веником в руках.

Х а д ж и - а г а. Что, пришла на совещание? Опоздала. Мы — уже… и прозаседались, и отзаседались!

У б о р щ и ц а. Разве еще не кончили? Так ведь уже перерыв. Мне же сказали — в перерыв. Подмести немного хотела.

Х а д ж и - а г а. Сейчас самое время поработать здесь как следует! Да не веником и даже не метлой. И не пылесосом. Земснарядом! Самой высокой мощности!

Г о ш л ы е в (хлопает но спине Хаджи-ага). Пошли, пошли, народный юмор! Не будем мешать.

Все выходят. В кабинете остаются Хекимов и Айна. Долгая пауза.

Х е к и м о в. Так с чем вы не согласны, Айна Амановна?

А й н а. Я не согласна с увольнением Мерджен Мурадовны. И я протестую! И я предупреждаю вас, Нурлы Хекимович! Как работник ОТК я полностью поддерживаю все претензии Мерджен Мурадовны к качеству продукции, находящейся сейчас на фабричном складе. И я, как и Мерджен Мурадовна, не выпущу за ворота фабрики ни одной пары некачественной обуви! А как секретарь комсомольской организации я буду обращаться во все вышестоящие инстанции и решительно протестовать против несправедливого увольнения честного работника! Учтите это! Мы ее в обиду не дадим!

Х е к и м о в (заливисто смеется). Ох, молодец! Ну, молодчина, секретарь!

А й н а (недоуменно). Ничего не понимаю. Что я сказала смешного?

Х е к и м о в. Да нет же… Я просто восхищаюсь тобой, Айна! Извини, буду говорить тебе «ты». По-простецки! Браво, секретарь! Я ведь просто проверял тебя — твою принципиальность, твою верность Мерджен. Ты — новый человек в ОТК. И я как руководитель фабрики хотел знать, в какой степени Мерджен может положиться на тебя, Айна. Вижу, может. На все сто процентов. На двести! Разумеется, Мерджен Мурадова — один из лучших наших работников. Я первый не дам никому обидеть ее! Но ведь она доверчива… Ох как доверчива! И это был мой долг — проверить нового человека из ее окружения. Как говорится, доверяй, но проверяй! Я удовлетворен, Айна. Вижу, у Мерджен — достойный заместитель. Ты не предашь ее. Я спокоен. Все, можешь идти, Айна. Когда Мерджен Мурадовна появится в отделе, пусть заглянет ко мне. Скажи, я ее жду.

А й н а. Разумеется, скажу. (Выходит.)

Хекимов смотрит вслед ей долгим взглядом. Выражение его лица мгновенно меняется, становится озабоченным и хмурым.

Х е к и м о в. М-да… Ну и Мерджен! Сюр-при-зик!

З а н а в е с.

Кабинет Хекимова. Х е к и м о в  у себя за столом.

Входит  М е р д ж е н. Хекимов поднимается, идет ей навстречу, протягивает руку. Делает попытку задержать руку Мерджен в своей.

М е р д ж е н (отдергивает руку). Не надо, это лишнее, Нурлы. Все давно в прошлом.

Х е к и м о в (немного наигранно). Все ли?

М е р д ж е н. Да, все. И потом… ты не боишься? Может войти эта… твоя секретарша… Айгюль.

Х е к и м о в (усмехается). Ну что ты, Мерджен! У меня с ней ничего нет. Даю тебе честное слово.

М е р д ж е н. Значит, только начало? А на фабрике уже всякое болтают. (Садится в кресло у стола. После паузы.) Со мной-то ты поступил оперативно. Раз, два — и в дамки. Не церемонился.

Х е к и м о в (стоит перед ней, жестикулирует, с улыбкой). Это был вихрь бешеной страсти, Мерджен! Я был искренне увлечен тобой. Вспомни. Я был влюблен в тебя как мальчик, по уши!

М е р д ж е н. Точнее, в себя.

Х е к и м о в (наигранно). Это клевета, Мерджен! Я протестую!

М е р д ж е н. Конечно, в себя. Я была нужна тебе — ты взял меня с потрохами. Взял! А что ты дал мне?

Х е к и м о в. Что я дал?! Как?!

М е р д ж е н. А вот так, конкретно! Что ты мне дал, кроме увечий?

Х е к и м о в (проходит, садится на свое место). Ну… Во-первых, я помог тебе закончить институт.

М е р д ж е н. Я бы закончила его и без тебя. Когда я пришла на фабрику, я уже училась заочно.

Х е к и м о в. Я помогал тебе материально.

М е р д ж е н (внезапно вспыхивает). Ты помогал себе. Своим желаниям. Ты удерживал меня возле себя всеми средствами, какими располагал, в том числе жалкими подачками — немецкий гарнитур к Восьмому марта, коробка конфет — к Первому мая и тому подобное. А взамен ты брал мою молодость, мою жизнь, мою душу. Брал! Брал! Хапал!

Х е к и м о в (заражаясь настроением Мерджен). Не только, не только конфеты. Извини, Мерджен, у тебя плохая память. Иногда и нечто посущественнее…

М е р д ж е н. Да, однажды ты дал мне деньги на пальто. Двести рублей. Я помню это. Боже, какой стыд!

Х е к и м о в. Уже пять лет ты работаешь начальником отдела. Я тебя сделал. Ездишь за границу, то, се… Я выдвинул тебя на производстве.

М е р д ж е н. Да, и задвинул в жизни. Мне тридцать один год, но у меня нет семьи, нет детей. А что женщина без семьи?! Медуза на берегу! Сгусток жижи! Ничто! (Долгая пауза.) Семья! Вот главнейшее человеческое производство!

Х е к и м о в. Но ведь все было добровольно, Мерджен. (Мягко, немного лирично.) Вспомни. Мы поехали в Фирюзу, уютный домик, пили шампанское, ели икорку. Ты сама позволила поцеловать себя… Сама, добровольно.

М е р д ж е н. Замолчи! Мне жутко вспоминать. «Шампанское, икорка». Это были противотанковые гранаты — в слепого котенка.

Х е к и м о в. Все было честно, Мерджен.

М е р д ж е н. Честно?! Это было гнусное насилие. И обман! Обман!

Х е к и м о в. Ну, ну, не передергивай факты, пожалуйста!