Д е р в и ш. Да, ты не ошибся, раб божий.

С л е п о й  н и щ и й. Я знаю, дервишам приходится странствовать по всему миру, видеть разные страны, многих людей, скажи, дервиш-ага, ты встречал таких, кто за добро платит черным злом?

Д е р в и ш. Обычно за добро платят добром, божий человек.

С л е п о й  н и щ и й. А как быть, как жить тем неудачникам, на добро которых ответили коварным злом?

Д е р в и ш. И все-таки их души не должны ожесточаться. Ведь сказано в священной книге: «Добром за добро может заплатить каждый, а вот ответить добром на зло и тем победить его — удел самых достойных и мудрых».

С л е п о й  н и щ и й. Посмотрел бы я на тебя, дервиш-ага, послушал бы я, что бы ты запел, если бы и тебя, как меня, за твое добро лишили зрения!

Х а д ж и - а г а. Вах, бедняга!

С л е п о й  н и щ и й. Не надо меня жалеть, Хаджи-ага, во всем виноват я сам.

Д е р в и ш. На все воля аллаха!

С л е п о й  н и щ и й. Значит, по-твоему, дервиш-ага, это аллах лишил меня зрения? Значит, это он издал для народа страны указ — не спать по ночам, не видеть никаких сновидений?! Какая глупость! Какая жестокость!

Х а д ж и - а г а. Аллаху нет дела до людей.

С л е п о й  н и щ и й. Глаза мне выбил не аллах, а недобрый человек, который сейчас служит у шаха начальником дворцовой стражи, — Рябой Реджеб.

Х а д ж и - а г а. Говорят, он умертвил нашего Табиба Кемала.

Д е р в и ш. Значит, это аллах внушил и подсказал Рябому Реджебу сделать так.

С л е п о й  н и щ и й. Не кажется ли тебе, дервиш-ага, что ты пытаешься сделать всевышнего соучастником преступления?

Х а м м а л. Земляки, давайте-ка лучше пить чай! Поговорим о чем-нибудь приятном!

Х а д ж и - а г а. Лишь бы хуже не было! Хотя куда уж хуже?..

С л е п о й  н и щ и й. Дервиш-ага, ты, наверное, думаешь, что, проповедуя от имени всевышнего, вы, дервиши, тем самым облегчаете горе обездоленных?

Д е р в и ш. Мы, дервиши, приносим свои жизни, свое личное счастье, покой, благополучие в жертву этому благородному божьему делу!

С л е п о й  н и щ и й. И даже не подозреваете, что ваши проповеди приносят нам, людям, только вред! Они — гашиш! Дурманят ум, усыпляют человека, ослабляют волю!

Д е р в и ш. Этого не может быть!

С л е п о й  н и щ и й. Еще как может! Вы призываете народ всю жизнь слепо, бездумно повиноваться воле аллаха и тем, кто якобы осуществляет эту волю на земле. И народ вам верит, люди вас слушают… Нас мучают, притесняют, убивают, вешают, нашим трудом пользуются бездельники, а мы еще говорим им, этим бездельникам, нашим притеснителям: «Спасибо вам за то, что вы — над нами! Делайте с нами и дальше все, что вы хотите!»

Х а м м а л. Мне кажется, дервиш-ага, слова слепого не лишены смысла. Вот если бы все жители страны — все, как один! — наплевали на этот бессмысленный шахский указ о ночном бодрствовании, спали бы себе как ни в чем не бывало, видели бы сны…

Х а д ж и - а г а (перебивает). Тогда бы шах уничтожил всех нас, хаммал-джан!

С л е п о й  н и щ и й. Никогда! Ну, уничтожил бы сотню, даже тысячу, пусть — две! Но ведь он понимает, что, если перебьет всех своих подданных, ему придется царствовать над скотом и зверьем. Это его не устроит!

Д е р в и ш. С тобой, раб божий, невозможно толком разговаривать! Ты все переиначиваешь. (Кривит обидчиво губы, поднимается, отходит, садится в стороне.)

Х а д ж и - а г а. Как говорится, когда земля тверда, бык косится на быка. Трудна, очень трудна наша жизнь, вот мы и ссоримся, грыземся друг с другом.

Х а м м а л. Хаджи-ага, а где наш Ибрагим — гроза купеческих карманов?

Х а д ж и - а г а. Ибрагим как ушел утром — так пропал. Говорил, будто хочет пробраться в шахский дворец. Надеется разузнать что-нибудь о судьбе Табиба Кемала и о Мамеде.

С л е п о й  н и щ и й. Я ведь тоже, земляки, пришел в ваш город ради этого знаменитого лекаря и немного волшебника. Пришел из дальних краев. Выходит, напрасно.

Х а д ж и - а г а. Да, поистине наш Табиб Кемал был чудом, созданным природой на благо людей! На благо бедных и обездоленных! Был! Неужели — был?! Неужели его нет в живых?!

Х а м м а л. Неужели и это чудо было растоптано шахом и его придворными?!

Х а д ж и - а г а. Да накажет их всемогущий аллах за этот грех, за это кощунство!

С л е п о й  н и щ и й. Каждый день, с утра, у опустевшего дома Табиба Кемала собираются люди. Стражники разгоняют их, но через некоторое время они опять собираются. Народ идет и идет к нему за помощью.

Во двор входит вор  И б р а г и м.

И б р а г и м (выкладывает на скатерть перед собравшимися несколько лепешек, фрукты). Добрый вечер, люди добрые! Салам!

Х а д ж и - а г а (с легкой усмешкой). Добрый вечер, трудяга Ибрагим! Добро пожаловать! Легок на помине!

И б р а г и м. Ешьте, люди добрые, ешьте! Отведайте эти земные дары, да не забудьте поблагодарить за них торговца Хасана!

Х а м м а л. Пусть его богатство умножится в тысячу крат, пусть песок в его руках превращается в чистейшее золото!

И б р а г и м. Ну, ну, это уж слишком, хаммал! Таких пожеланий торговец Хасан не заслуживает. В сущности, это отъявленный жулик, обманщик и плут, какого на свете не сыщешь. Продает втридорога то, что скупает у приезжих крестьян за бесценок.

Д е р в и ш. Ты совершил большой грех, раб божий! Ты украл все это у ближнего!

И б р а г и м. Какой он мне ближний! Когда богатеи присваивают наш труд, наш пот, нашу кровь, наше добро, наши жизни — это можно, это им позволено, это, выходит, не кража. А когда мы, неимущие, берем у них маленькую, кро-о-ошечную толику того, что создано нашими руками, мы, значит, воруем, так?

Х а м м а л. Говорят, украсть у вора — не грех… Не будем портить себе аппетит ссорой, — давайте есть, земляки!

Х а д ж и - а г а. Как успехи, Ибрагим? Удалось узнать что-нибудь о Табибе Кемале?

И б р а г и м. Кое-что узнал, Хаджи-ага. Но утешительного мало. С час, не больше, Табиб Кемал находился в дворцовой темнице, затем его увели оттуда — для того якобы, чтобы казнить. Но главный шахский палач, у которого я, дабы расположить его к себе, стянул кошелек и тут же вернул, сказав, что подобрал кошелек на улице, признался мне, что ни через его руки, ни через руки его подручных Табиб Кемал не проходил. Никто не вешал его, никто не обезглавливал, никто не бросал его в бездонный колодец. С одной стороны, это добрая весть, но, с другой стороны, такое исчезновение меня беспокоит. Исчез человек… из темницы… Куда? Где он может быть?

Х а д ж и - а г а. А что с внучкой и помощницей лекаря, с Гюльбахар? Узнал что-нибудь о ней?

И б р а г и м. Увы, Хаджи-ага, о ней во дворце никто ничего не знает. Мне удалось переброситься несколькими словами с шахским шутом. Ничего оказался парень. Шут предполагает, что Табиба Кемала держат где-то в тайной темнице-зиндане.

Х а м м а л. Кто держит? Зачем?

И б р а г и м. Визирь и начальник стражи — чтобы использовать в своих корыстных целях. Все-таки знаменитый лекарь! Мудрая голова! И немного волшебник! (После паузы.) Это еще не все, Хаджи-ага. Оказывается, тот парень, Мамед, сказавший, будто купил у маклера и вновь продал ему же шахский сон, виденный тобой, жив! Шут говорит, что Мамед на свободе. Правда, я не очень-то верю в это. Шут говорит, очень шустрый парень этот Мамед, такие, говорит, вчера номера откалывал во дворце! Такое там будто бы творилось вчера… Ну, прямо, говорит шут, светопреставление! Но подробности он мне не рассказал. Побоялся. Не доверился.

С л е п о й  н и щ и й. Как я догадываюсь, ты, Ибрагим, говоришь о Мамед-джане. Я познакомился с ним недалеко от дома Табиба Кемала. Много лет бедняга был прикован к постели параличом, Табиб Кемал вылечил парня, спас от мучительной смерти. Если Мамед-джан действительно на свободе, я думаю, земляки, он тоже сейчас, как и все вы, пытается разузнать что-нибудь о своем спасителе, ищет пути вызволить Табиба Кемала из шахской темницы.