К а л а ш и н. Тилькичиев, ты останешься вместо меня. Звони в Ашхабад, вырывай оборудование для артезианских скважин! Дайханам нужна вода. Вода, вода! Сейчас все вопросы — политические, черт возьми!

К у р б а н - Т и л ь к и ч и. Сделаю, товарищ Калашин.

Г е л ь д ы - Б а т ы р (подходит к Азату-Шемалу). Выше голову, Азат-джан! Как говорят в народе, у хорошего джигита вечно неприятности. Значит, ты и вправду джигит. Пошли.

Азат-Шемал идет к двери, бросая на Курбана-Тилькичи сердитые взгляды.

К е л ь д ж е. Эй, эй, стойте! Это самое… Сначала басмачи угоняют мою верблюдицу, а теперь и вы… это самое…

Г е л ь д ы - Б а т ы р. Идем, идем, старик! Вместо верблюдицы я дам тебе пулемет, а вместо верблюжонка — лишнюю ленту с патронами.

К е л ь д ж е. Это тот, что с круглой-то пастью?.. Ну, хорошо, хорошо! Серьезная штука. А как дашь-то, насовсем?

Все, кроме Курбана-Тилькичи, выходят.

К у р б а н - Т и л ь к и ч и. Мария! Эй, Мария-джан!

Входит  М а р и я.

М а р и я. Да, товарищ Тилькичиев!

К у р б а н - Т и л ь к и ч и. А ты куда пошла? Ты ведь на работе.

М а р и я (сухо). Да, я на работе, товарищ Тилькичиев.

К у р б а н - Т и л ь к и ч и. Сядь, поговори со мной.

М а р и я. Я печатаю то, что вы дали мне утром. (Хочет уйти.)

К у р б а н - Т и л ь к и ч и. Ну вот, сразу начинаешь хмурить брови. Хорошеньким женщинам не идет сердиться. Погоди, Мусенька! Думаешь, я не видел, как ты косилась на этого щенка Азата?

М а р и я. Товарищ Тилькичиев, если у вас есть ко мне какое-нибудь поручение.

К у р б а н - Т и л ь к и ч и. Ну, хорошо, хорошо, иди. Нет, постой! Скажи, сегодня никто не приходил… за лекарствами?

М а р и я. За лекарствами?

К у р б а н - Т и л ь к и ч и. Да, для кооператива «Гореш». Никто не спрашивал меня?

М а р и я. Никто.

Входит  С а х р а г ю л ь. Увидев Курбана-Тилькичи, теряется.

С а х р а г ю л ь. Ой!..

М а р и я. Сахрагюль, с тебя магарыч! Гельды вернулся. Жди его сегодня дома.

К у р б а н - Т и л ь к и ч и (слащаво). А-а, Сахрагюль?! Цветок пустыни?! Что с тобой, красавица? Похудела, поблекла, бедняжка! Так-то за тобой смотрят!

М а р и я. Да уж вы посмотрите! По себе знаю. Сначала наобещаете с три короба, а потом — одни переживания!

К у р б а н - Т и л ь к и ч и (Сахрагюль). Я-то тебя понимаю, голубка! Вечно одна. И детей у тебя нет… А теперь еще этот приказ…

С а х р а г ю л ь (настораживается). Какой приказ?

К у р б а н - Т и л ь к и ч и. Твой муж получил приказ уничтожить Мердана-Пальвана.

С а х р а г ю л ь. Моего брата?! Аллах, аллах!

К у р б а н - Т и л ь к и ч и. Приказ есть приказ.

С а х р а г ю л ь. О аллах, помоги нам! (Убегает.)

М а р и я. Сахрагюль, постой! Товарищ Тилькичиев, ну как вы могли?! Эх!

К у р б а н - Т и л ь к и ч и. Мария, ты можешь идти домой, поздно уже.

Мария молча выходит. Курбан-Тилькичи подходит к окну, смотрит вслед ей.

Открывается дверь, в комнату входит  М у р а д - Г ю р з а.

М у р а д - Г ю р з а. Салам алейкум, хозяин.

К у р б а н - Т и л ь к и ч и (недовольно морщится). Тише. Какой я тебе тут хозяин, скотина?! Или ты забыл, как надо обращаться ко мне?

М у р а д - Г ю р з а (ухмыляется). Здравствуй, товарищ Тилькичиев! Здравствуй, советский начальник!

К у р б а н - Т и л ь к и ч и. Здравствуй, Мурад, здравствуй. Я ждал тебя вчера. Какие новости, Мурад?

М у р а д - Г ю р з а. От великого хана приехал человек. Хан говорит, ему нужно триста лошадей и люди! Люди, люди! Оружие есть — английское!

К у р б а н - Т и л ь к и ч и. «Великий хан, великий хан»! Отсиживается за хребтом. Уснул! Когда он наконец ударит?

М у р а д - Г ю р з а. Как только накопит силу, как только объединит вокруг себя все отряды, которые действуют в Туркмении против большевиков.

К у р б а н - Т и л ь к и ч и. Он упускает момент. Завтра от этих отрядов не останется и следа!

М у р а д - Г ю р з а. Что-нибудь случилось?

К у р б а н - Т и л ь к и ч и. Да, случилось. Многое случилось. Большевики организуют по всей Туркмении свои отряды. Здесь у нас Гельды-Батыр через три дня возглавит пятьдесят всадников — краснопалочников.

М у р а д - Г ю р з а. У-у, шайтан!

К у р б а н - Т и л ь к и ч и. Сколько у тебя парней, на которых ты можешь положиться?

М у р а д - Г ю р з а. Два десятка, не больше. Остальные — стадо, сброд. Жалкие трусы. От одного гневного взгляда Мердана-Пальвана будут три дня лежать, обняв пески, затаив дыхание. Они — с ним, не со мной. Увидишь, рано или поздно этот хромоногий станет нашим заклятым врагом.

К у р б а н - Т и л ь к и ч и. Мурад, ты разговариваешь с ним, значит, должен знать, что у него в душе. Или Пальван не делится с тобой?

М у р а д - Г ю р з а. Он не доверяет ни мне, ни великому хану. Когда я предлагаю ему предпринять что-нибудь серьезное, он отмахивается, говорит: не трогайте тех, кто не трогает нас. Он днями молчит, все думает, думает. О чем? Я не знаю. Сердцем он не с нами. Убрать бы его сейчас! И тогда, считай, нам достанется двести его всадников. Двести джигитов станут на сторону великого хана. Им некуда деться.

К у р б а н - Т и л ь к и ч и. Гельды-Батыр и русский комиссар хотят идти к Мердану-Пальвану и предложить ему мир. Как только они отправятся в пески, я сообщу тебе. Надо сделать так, чтобы они не вернулись назад. Любой ценой! Пока они живы, я бессилен. Хромоногий может снюхаться с ними и прийти в город для переговоров. Если тебе не удастся прикончить их там и Мердан-Пальван появится с ними здесь, я сделаю все, чтобы он больше не вернулся в пески. А ты будь начеку. Учти: если хромоногий задержится в городе хоть на один день, ты возглавишь его ребят.

М у р а д - Г ю р з а. Хорошо, Курбан-ага. А если Гельды-Батыр и русский комиссар не вернутся от нас, постарайся стать во главе их отряда. И тогда дни этого отряда будут сочтены. Если нам будет сопутствовать удача, отправишь в Гум-гиден к Рябому Оразу надежного человека с письмом для великого хана. Напиши ему: пусть ждет нас — двести всадников. Пригоним лошадей, пригоним скот.

К у р б а н - Т и л ь к и ч и. Только учти, Мурад, у меня не две жизни, одну из которых я могу пожертвовать большевикам.

М у р а д - Г ю р з а. Об этом не беспокойся, Курбан-ага. Если тебе придется трудно, дай мне знать. Я не оставлю тебя в беде, лишь бы голова моя была на плечах.

К у р б а н - Т и л ь к и ч и. Спасибо, Мурад-джан, иного ответа я не ожидал от тебя. Теперь иди. И да поможет тебе аллах!

М у р а д - Г ю р з а. Ты живешь в стане наших заклятых врагов, Курбан-ага! Пусть всевышний аллах позаботится, чтобы ни один волосок не упал с твоей головы!

Обнимают друг друга.

З а н а в е с.

Пустыня. А т а - Т ю р к  и  С а п а р  лежат в дозоре.

А т а - Т ю р к. Вах, как же это получилось, Сапар-джан, что я, человек преклонного возраста, бросил дом, старуху жену, взял и сел на коня? Зачем мне это надо было? Удивляюсь я себе.

С а п а р. На все воля аллаха, Ата-ага. Ты меня извини, но я замечаю, у тебя последнее время испортился характер: ворчишь без конца. Раз все от аллаха…

А т а - Т ю р к. Вах, Сапар-джан, как же не ворчать, сынок? Не могу понять, зачем мы тут прячемся, в песках, будто играем с кем-то в прятки? Ты можешь мне объяснить, что мы здесь делаем?