Двери в дом пришлось ломать, кухня почти вся заполнилась угарным газом. Зинаида лежала на полу и не подавала признаков жизни. Лукич делал ей искусственное дыхание, приводя несчастную в чувство, пока она наконец не задышала полной грудью.

Бог услышал молитвы женщины и послал ей спасителя в лице деревенского участкового. Лукич стал героем, а особенно в глазах Зинаиды. Она, как спящая красавица, очнулась от поцелуя принца.

Благодаря чётким действиям, операция по поимке преступника завершилась успешно. Следователь пообещал участковому, что похлопочет о новом звании для него, как наиболее отличившемуся в этом сложном деле. Потом он заговорщически подмигнул и весело произнёс

— Теперь, Лукич, как честный человек, ты обязан жениться на Зинаиде.

— Вот спасибо, удружил. Нет уж, мне такое счастье без надобности.

— А что так? Ты же вроде давно вдовствуешь, как и она?

— Верно, да только Зинка мне всю плешь проест, а оно мне надо? К тому же, я привык жить один.

— Ну, как знаешь, тебе решать. Ладно, мне пора, ещё надо этого упыря сдать с рук на руки.

— А я теперь тоже могу уехать? — поинтересовался Илья.

— Конечно можешь, езжай на все четыре стороны.

— Тогда может вернёшь мне мой паспорт?

— Ах, да, извини, Илюха, запамятовал, вот, держи свой мандат. Да смотри мне, Фаю не обижай, она и без того натерпелась.

— Не бойся, не обижу.

— Ты прямо сейчас уедешь или ещё задержишься?

— Задержусь, мне ещё нужно дождаться, когда выпишут мать Фаины.

— Значит хочешь увезти в Москву обеих?

— Да, если конечно Фаечка согласится там жить, теперь она вольна делать всё, что захочет.

— Уверен, что Фая только об этом и мечтает, я видел, как она смотрит на тебя. Тогда жду от вас приглашения на бракосочетание, раз уж Лукич не хочет жениться. Уж больно мне хочется на чьей-нибудь свадьбе станцевать.

— Обязательно, Паша, ты у нас будешь самым почётным гостем, тем более, что я уже наслышан, как ты танцуешь.

— Это Фая тебе сказала? Да, было время, когда мы месте с ней танцевали. Ну, бывайте, помогай вам Бог.

Несмотря на ранний час, возле дома Зинаиды уже собрался народ, даже баба Шура прибежала с другого конца деревни. Под гулкий ропот собравшихся, мрачного Николая, закованного в наручники, вывели со двора и погрузили во внедорожник следователя.

Попрощавшись со всеми и обняв на прощание зардевшуюся от счастья Александру Захаровну, Павел Афанасьевич сел за руль и покатил по дороге. Следствию предстояло выяснить все обстоятельства дела.

На допросе Николай вначале вёл себя вполне адекватно. Он сразу дал понять, что готов сотрудничать со следствием и отвечал на все вопросы. Задержанный представился по всей форме и назвал свою должность, как будто это могло повлиять на благоприятный исход дела.

Потом слово в слово повторил всё, о чём до этого уже поведал Савелию Лукичу, местному участковому, к которому пришёл, как только узнал о гибели учительницы, своей давней знакомой, с ней ему довелось когда-то вместе работать.

Накануне, Николай совершенно случайно встретил Татьяну Викторовну в городе. Женщина подвернула ногу и попросила подвезти её до деревни, а он проявил участие и помог. Кто же знал, чем всё обернётся? Она выглядела счастливой и ничто не предвещало такого поворота событий, скорее наоборот.

Во время пути Татьяна Викторовна с воодушевлением делилась дальнейшими планами на жизнь, рассказала о приезде жениха, об их предстоящей свадьбе, а также о своём желании уехать из деревни.

— Скажите, а какие отношения были между вами?

— Самые обыкновенные, дружеские. Мы встретились через много лет и оба были приятно удивлены, насколько тесен мир.

— Да уж, тесен, не то слово. Хорошо, после того, как вы подвезли Татьяну Викторовну, заходили ли вы к ней в дом или сразу поехали обратно?

— Заходил, она пригласила меня на чай и я согласился.

— И как долго вы пили вместе чай? Час, два, или быть может больше?

— Я не засекал, знаете ли. Думаю, что меньше часа. И вообще, что за странные вопросы? Вы бы лучше искали её женишка, а не теряли время, беседуя со мной. Вы обращаетесь со мной, словно с преступником. Мало того, что взяли отпечатки пальцев, так ещё с какой-то целью полезли мне в рот, словно там есть что-то интересное. Неужто вы подумали, что я мог покусать бедную женщину?

— Следствие обязательно во всём разберётся, не отвлекайтесь, пожалуйста. Продолжайте рассказывать.

— Да я, в общем-то, всё уже рассказал.

— Скажите, а когда и с какой целью вы снова появились в деревне?

— И об этом я тоже уже говорил участковому. Тёща в больнице и моя жена за ней ухаживает, поэтому я и приехал, чтобы быть поближе к ним, из города ведь не наездишься. Услышал о несчастном случае и сразу же пошёл к Лукичу.

— То есть, в ночь смерти учительницы вы не приезжали?

— Нет, конечно, я в это время был в городе.

— Кто-нибудь может это подтвердить?

— Да шут его знает, разве что соседи могли видеть, но это вряд ли, мы толком друг с другом не знакомы и почти не общаемся.

— Понятно. Тогда ответьте, зачем вы пытались убить свою родственницу?

— Что вы несёте? Я не пытался никого убить, мне это без надобности.

— А за что вас тогда задержали?

— Ума не приложу, я не сделал ничего плохого, просто пришёл проведать тётку жены и заодно хотел попросить её помочь по хозяйству, присмотреть за курами, пока тёща лежит в больнице. Постучал в дом, оказалось заперто, повернулся и сразу же ушёл.

— А почему назад пошли через задний двор?

— Дворами я пошёл, потому что так ближе, вот и всё. Не успел завернуть за угол, как на меня напал Савелий Лукич, заковал в наручники и бросил на землю, как куль с мукой или картошкой.

— Полноте, тётка вашей жены уже дала показания, в которых обвиняет вас в том, что вы ворвались в дом, вначале связали её, а потом пустили газ, решив умертвить, как единственную свидетельницу.

— Свидетельницу чего?

— Она узнала вашу машину, вы обогнали её на дороге как раз в ночь смерти учительницы, вашей давней знакомой.

— Полная чушь и ерунда, бабка из ума выжила, а вы принимаете её слова за чистую монету. Она никогда не любила мою жену и только поэтому хочет мне навредить. И вообще, если вам нечего предъявить, кроме бредней выжившей из ума старухи, требую меня отпустить.

— Почему же нечего? У нас имеется полная распечатка звонков с телефона вашей жертвы, которая ни с кем, кроме вас не общалась.

— Не смешите меня, у Зинаиды отродясь не водилось телефона, да и зачем мне с ней общаться?

— Не делайте вид, что ничего не поняли, распечатку звонков и сообщений мы сделали с телефона Татьяны Викторовны. Кроме того, следствию удалось установить, что на протяжении последних 6 месяцев, вы с погибшей состояли в близких отношениях и регулярно встречались на съёмной квартире. А также, нам стало известно, что это именно вы подарили телефон своей любовнице.

— Бред, ложь и клевета. Я больше не скажу ни слова без адвоката.

— Это как вам будет угодно. Звоните своему адвокату или мы предоставим вам общественного.

— Не нужен мне общественный, я человек далеко не бедный и в состоянии заплатить лучшему стряпчему. Вы ещё не поняли с кем имеете дело? Зря вы со мной связались, очень зря. Я, как помощник главы областной администрации, лицо неприкосновенное, и вы дорого заплатите за свои незаконные действия. Уже через пару часов вы будете ползать у меня в ногах и умолять простить вас.

— Даже не сомневаюсь в ваших возможностях и готов понести наказание, но до приезда вашего адвоката, вам придётся у нас задержаться. А пока попрошу проследовать в наши апартаменты.

— Я требую предоставить мне одиночную камеру.

— Вынужден огорчить, но в виду переполненности следственного изолятора, у нас полностью свободен только карцер, а вы пока ни в чём не провинились, чтобы сажать вас туда. Так что, милости просим в общую камеру. Как надоест ваньку валять и захотите сознаться в двойном убийстве, дайте знать.