– Не могу, – отвечаю.

– Почему?

– Потому, что могу только выборочно. Только то, что правильно.

– А! – смеётся Правитель. – Понимаю, понимаю. Тебя так достали эти демократы в твоём собственном времени, что у тебя на то, чтобы над ними поиздеваться, есть потеницал. А на охранников порядка – нету!

– Да! – смеюсь я.

– А то, что ты помогал им и действовал против нас? Своими чарами? – пытливо всматривается Правитель.

– Оступился! – отвечаю.

– Ну, красавец! Мы красавцы! – Правитель хлопает меня по плечу.

Мы, довольные собой и друг другом, расстаёмся. Иду по долгим коридорам в сопровождении безмысленных людей в парадной форме с аксельбантами.

Меня осеняет. Достаю из кармана и смотрю на пакетик из бумаги. Я не отдал конверта. С посланием о том, чтобы Правитель не встречался на теледебатах с Ланой. Того письма, которое наказывал передать Гольц. Может быть, вернуться? Да не, не буду. Это подсознание, что не отдал. А я доверяю своему подсознанию. Как-то мне всё же не алё в этом измерении и на этой волне. Диктатуры. Постоянного изображения того, чего нет. Но разве у демократов не так?..

Радостный шум человеческих тел и восторженные крики хором. Ветер в лицо. Тела. Плакаты и лозунги. Лица своим множеством бликов. Опять этот блеск знакомых глаз. Обознался? Это они! Это она!

Что-то меня тянуло в центр города, туда, где гвардейцы и омновцы больше были не в состоянии разогнать восторженных людей в силу их невероятного множества.

Поворачиваюсь на знакомый голос. И вправду родные глаза.

– Будет так, как надо, что бы ни случилось и что ни случится, – говорит она кому-то и вдруг встречается со мной глазами, осекаясь.

– Ася! – кричу.

Ася Кромлаева с презрением отворачивается.

– Ася! – повторяю.

– Разве мы знакомы? Я знала кого-то, кто был похож на героя. Но я тогда обозналась.

– Прости меня, – говорю.

– За что? – презрительно и с интересом тянет она с ответом.

– Я сам в себе не властен.

Что-то в моём голосе её настораживает. У меня мгновенно прокручивается в голове вся моя жизнь и так жалко, что я отвернулся от самых лучших друзей, чтобы потешить моих внутренних демонов. Ведь диктатура – это демон, мгновенно осеняет. Или так действует Ася своим электричеством, биотоками и химией?

Я чувствую, как она с тревогой берёт меня за руку и так же странно вглядывается. Меня что-то колет в сгиб локтя, и тут же земля уходит из-под ног.

На меня смотрят большие радужные кружки, меняющие цвет от зелёного, через синий и серый, к чёрному. Моргаю глазами, открываю их снова. Я чувствую, что умираю.

Знакомый потолок с художественными разводами. Эффект дежавю. Надо мной лицо Аси в медицинском халате, как галлюцинация. Присматриваюсь. Ася отодвигается от меня, как в видео с художественными эффектами. Она на самом деле сидит рядом. Её глаза на что-то указывают. Поворачиваю голову вслед за подсказывающим взглядом. Рядом тумбочка. На ней чёрная металлическая блямба.

– Что это? – спрашиваю.

– Я хотела вывести из строя омоновца, а вывела тебя, – кивает она на шприц, лежащий где-то рядом.

– Чёрное на тумбе – это что?

– Это чип программирования сознания.

– Откуда он?

– Из твоей головы, конечно.

Пытаюсь потрогать голову. Руки еле подчиняются. Голова, похоже, у меня забинтована.

– В этот раз операция была более серьёзна, – кивает Ася.

– То есть я думал и говорил не сам?

– Конечно, – отвечает Ася.

– Протестующие меня простили?

– Конечно, – отвечает Ася.

– Они поняли, что я был сам в себе не властен?

– Конечно, – отвечает Ася.

– Ты можешь отвечать какими-то другими словами?

– Конечно, – отвечает Ася.

– Ты меня любишь?

– Конечно, – отвечает Ася.

– Ну, и кто из нас запрограммированный биоробот?

Она тянется ко мне, и я чувствую на своих губах её губы.

– Мне нужно переговорить с Ланой, – говорю.

– Она замужем, – отвечает Ася.

– Да… – Как ты думаешь, все те порочащие протестующих разговоры и картины… Я их действительно видел? Или то были галлюцинации?

Я рассказываю Асе о том, какие все вокруг эгоисты.

– Ты…Видел… Ты видел только одну сторону правды, – по-женски мудро отвечает она. – Это всё чип. Манипулирование твоим сознанием. Тебе же не виделось, какой скот Правитель.

– Вот именно об этом я и хочу поговорить с Ланой. Давай, присоединяйся. Мне тогда будет разговаривать легче.

– Давай, – отвечает она. – Поехали.

– Только не в четырех стенах! – откликаюсь. – На природе!

Мы сидим все втроем с Ланой в парке. Лана удивлена.

– Тебе хотят подстроить бяку, – объясняю.

– Какую?

– Точнее, хотели, – говорю.

– Не удивлена.

– Это про теледебаты.

– О!

– Не бойся, – комментирует с улыбкой Ася, ловя взгляд с опаской Ланы. – Кросс больше не предатель. Он просто был сманипулирован. У него в голову был вделан чип.

– Мы все немного сманипулированы, – усмехается Лана. – С самого детства. Телевизор никого ещё до добра не доводил.

– А также школа. Семья. И так далее, – реагирует Ася.

– А что не так с дебатами? – спрашивает Лана.

– Они хотели, чтобы вы опозорились в прямом эфире, – говорю политику. – Обделались.

– Обделалась?

– Именно, – отвечаю.

– В каком смысле?

– В прямом и в переносном.

– Помню, помню… Однажды ты мне однажды уже рассказывал этот план правителя. Я, правда, его не очень-то всерьёз восприняла.

– Я это тебе уже рассказывал? – хочу потереть лоб, но там бинт. – Выходит, забыл.

– Бывает, отвечает Лана. Её интонация меня пробивает. У меня в голове всплывает нужная картина.

– Помните, я проверял ваш номер в гостинице? – спрашиваю.

– Да, – отвечает она.

– Так вот, я вас избавил от этого позора и ужаса.

– Классно! Молоток!

– Ну, так получилось, – скромно отвечаю.

– То есть? – спрашивает Лана.

– Этот дар зачем-то же был мне дан.

– Каждый из нас получает то, что заслужил.

– Не уверен, что я заслужил, – искренне отвечаю. – Я просто выиграл в лотерее.

– Долой! Уходи! Наш президент – Лана! – доносится из-за окна.

Крики хором на улицах не собирался униматься. Мы с Асей вдвоём завтракаем.

– Сегодня решающие теледебаты, – комментирует Ася, намазывая хлеб.

– Надо ехать, – отвечаю.

– История о дебатах, это круто, – говорит она.

– Да!

…Мы в фойе телецентра. Впереди охрана спрашивает билеты.

– Поищи в карманах, – шепчу Асе.

– Да, – отвечаю, не глядя. У неё в руках использованный билет на общественный транспорт. – Поищи ещё что-нибудь. Для меня.

Чек из магазина? Тоже хорошо.

– Вот наши билеты, – подаю охране, улыбаясь. Та вглядывается в бумажки.

– Как?.. – только успевает выразить недоумение проверяющий, как быстро взглядываю в глаза им обоим, и посылаю команду: «Верить!»

– Спецприглашение, – мило улыбаюсь.

– Давайте уже быстрее, а то скоро начнётся, – торопит Ася.

– Да-да, пожалуйста, – мило улыбается охрана.

– Отдайте обратно спецприглашения, – говорю.

– Нате.

Полутёмный амфитеатр полон, но мы прорываемся в первый ряд в места для гостей.

– Мы от Правителя, – улыбаюсь. – Видели меня по телевизору.

– О! Да! Конечно! – откликается контролёрша.

Лана меня, кажется, узнаёт. А может даже и Правитель. Оба стоят перед пюпитрами. Дискуссия начнётся вот-вот. На них смотрят огромные глазищи двигающихся на шарнирах телекамер. В микрофоне у кого-то звучит шорох.

– Кому же мы дадим слово первому? – начинает издалека ведущая и обращается к залу.

– Правителю! Правителю! – раздаётся всё громче.

Оглядываюсь на зал. Все сидят, зажав рты. Откуда же идёт звук? Вижу динамик.