– Если я одержу победу – а я одержу победу, мне этот Кросс из будущего должен помочь – тогда мои дети смогут получить настоящее образование.

– Сейчас ты их вывезла за границу в целях безопасности, это уже хорошо, – комментирует собеседник.

– Смогу освободить мужа из тюрьмы, – мечтает Лана.

– Но это может повлечь много крови, – замечает собеседник.

– А что делать? Дело прочно, когда под ним струится кровь, – признаёт Лана.

– Ты-то сама в безопасности, тебе ничего не будет.

– Да. Так и есть, – отвечает женщина. – Понимаю, что ты хочешь сказать. Попрошу отнестись к этому с пониманием. Философски. Кому суждено погибнуть, тот погибнет. Кого искалечат, того искалечат.

– Готова ли ты сама пожертвовать собой? Стать сакральной жертвой?

– Сакральной жертвой – нет. Зачем. Да оно никому и не нужно.

– Получается, как будто ты используешь людей…

– Подумаешь!

Лана и мужчина подписывают документы.

– Ладно, уговорил, так и быть, убедил на меньшую сумму, – улыбается Лана.

– Только ты обеспечишь должное влияние нам, нашему государству, нашим частным компаниям в случае своей победы.

– Моё слово – закон! – отвечает Лана. – Наши страны должны дружить! А ваш бизнес процветать!

Обе фигуры и их комната исчезают в серо-красном тумане.

– Зачем ты исчез? Куда? – выговаривает мне Померанец.

– Был в своём времени. Срочно нужно. Было.

– Из-за тебя у нас сорвался очень важный митинг!

– А что?

– Мы так надеялись на тебя и твои чудесные способности.

– А отменить?

– Уже было нельзя. Народ уже был заведён. Знаешь, как это на массовках? Если сдашься, уступишь – протест сдувается.

– Мне очень жаль, что так получилось, – отвечаю.

– Да ладно, – в досаде отвечает Померанец.

Мне тяжело с ним. Даже не знаю, чья была идея, но съезжаю от него. Переселяюсь в гостиницу.

– Вы действительно человек из будущего? – восхищённо спрашивает телевизионная ведущая.

– Это правда. Абсолютно, – отвечаю под софитами на удобной тахте.

– И как у вас там? Анархия? Или порядок?

– Порядок, – отвечаю.

– У вас нет таких несанкционированных мероприятий?

– Как у вас здесь в вашем времени? – переспрашиваю.

– Да.

– Нет, конечно, – отвечаю.

– Здорово! – восхищается ведущая.

– А что вы думаете о нашей оппозиции?

– Какой?

– Так называемой несистемной.

– Той, которая выводит людей на улицы?

– Да.

– Это люди опьяненные. Утратившие связь с реальностью. Эгоистичные, – отвечаю по заранее согласованному с продюсером сценарию.

– Почему вы так говорите? – задаёт предварительно оговоренный вопрос ведущая.

– Я их лично знаю.

– Каким образом?

– Когда я телепортировался в ваше время, то я случайно оказался в их среде.

– То есть как это?

– Совершенно случайно, – говорю.

– И всё-таки вы поняли свою неправоту, что вы среди них оказались, и неправоту оппозиции, – торжествует ведущая.

– Абсолютно!

– Вот бы и остальные участники несанкционированных мероприятий взялись за ум. Вы согласны со мной?

– Конечно. Вот бы и остальные участники митингов и шествий взялись за ум, – отвечаю.

– Запись закончена! – звучит из динамика сверху.

Я потираю виски.

– Это запись, не прямая трансляция, – говорят мне.

– Мне нужно подумать, – отвечаю. – Может быть, ещё и не надо этого пускать в эфир.

– Почему?

– Личные причины.

– То есть?

– Всё же это словно предательство.

– Да, конечно, – отвечают видеоинженеры и продюсер. – Если передумаете, то мы не пустим эту запись в эфир.

Я знаю, что они врут, что по ТВ это всё равно пустят, но мне уже всё равно. Это я вижу по их глазам. Понятно, что при диктатуре ничьё мнение ничуть не нужно, кроме мнения вождя. Важна только цель. Диктатора. А его цель – личная власть. Диктатура. Будем жить. Это же и мой выбор.

…А просто мне не нравится, когда меня предают. Демократы меня в общем предали. Они на поводу своих эгоистичных интересов. Я и сам в ответ поступаю зеркально. Время, в котором я жил, то самое якобы тоталитарное будущее – право. Люди – скоты. Только некоторые из людей более человеки, чем другие. Те, что у власти. Надо быть реалистом.

Звоню по заранее данному мне номеру телефона. Это спецслужба.

– Я знаю, по какому маршруту и как пойдёт будущее шествие. И знаю, что они хотят окружить омоновцев и прорваться к зданию Правителя. А позже его захватить и заставить капитулировать, подписав манифест об отречении.

– Отлично! Вы нам очень помогли. Выезжаем за вами! Покажете нам более детально их маршрут!

Правитель мне кивает и улыбается под пышным убранством помпезного дворца и под хрустальными люстрами:

– Вы очень помогли нам, всему народу нашей страны и лично мне, ведь я – это и есть народ! – говорит он, пожимая руку.

– Я – тоже за справедливость! – отвечаю. – Ведь и я – тоже народ!

– Хм, – отвечает Правитель. – Ну, в какой-то мере… Ты – народ будущего! – он смеётся.

Так мы оба смеёмся, напряженно разглядывая друг друга. Зачем он меня к себе пригласил? – думаю я. Что от него можно ожидать? – думает наверняка Правитель.

– Я, конечно, понимаю, почему ты сбежал из будущего, – подмигивает Правитель.

– Почему?

– Потому, что тебе надоело жить в твоём хаосе. В анархии. Во вседозволенности. Когда якобы правит народ, а на самом деле развращенные олигархи не могут поделить тело народа, – опять подмигивает Правитель. – Ты, как и я, ненавидишь демократию! Ту, из которой ты сбежал!

– Абсолютно! – по наитию отвечаю, не понимая, к чему клонит тиран. – Жизнь у нас там в будущем совсем не сахар!

– Какой у вас политический строй? Более подробнее, а? – пытливо смотрит правитель.

– Строй… – тяну, не зная, что ответить.

– Да, строй! При каком строе вы там в будущем живёте?

– При таком строе, – тяну, подбирая слова. – Не могу подобрать слов. У нас нельзя особо на эту тему выражаться. Извините.

– Да, именно таков ваш строй! Я же знаю, при каком строе вы там все живёте! При так называемой демократии! Извращенцы у власти! Зато у нас можешь говорить всё, что думаешь. Об этой вашей демократии. Причём, совершенно безнаказанно! И о нас, нашем строе, тоже можешь говорить всё, что думаешь! Но – только хорошее! Разве нет?

Улыбаюсь и киваю:

– Спасибо за аудиенцию. Вы читаете мои мысли.

– Ты помог разобрачить заговорщиков, – говорит Правитель. – Ты большой молодец! Ты красавец!

Молчу.

– Я понимаю, почему ты вначале попал к ним. По твоей демократической привычке! Подобное тянется к подобному!

– Ну да, – отвечаю.

– Ты, наверное, отщепенец. У вас там демократия и полное безумие, а ты один из немногих здравомыслящих людей.

– Почему вы так считаете?

– Увы, безумие наступает.

– Как?

– Люди хотят сами всё решать. Это сумасшествие. Человек, который работает тяжело по восемь а то и больше часов, не в состоянии трезво мыслить.

– Конечно!

– Хорошо, что ты это понимаешь. Это как испокон в приморских странах для моряков дальнего плавания запрещено голосовать, потому что у них там от их «одно и то же тяжелое и гадкое каждый день» крыша едет.

– Демократия, это массовая манипуляция немногими избранными многой быдломассы, – вспоминаю уроки истории и то, чему учили меня в школе. – Кто лучше манипулирует, тот и победил.

– Но это такая глупая лотерея.

– Так и есть, – поддакиваю.

– Слушай, покажи фокус! – подмигивает Правитель.

– Какой?

– Прикажи моим охранникам положить на пол оружие, – мигает он на стоящих в нескольких десятках метров от нас в конце зала охранников.

Я смотрю на охранников. И даже посылаю им мысленную команду сложить оружие. Но у меня ничего не получается.