Комната наполнена больничными запахами и звуками аппаратуры. Поршень аппарата искусственной вентиляции лёгких с размеренным шипением опускается и поднимается, помогая Стасу дышать. Монитор пациента, попискивая, отсчитывает его пульс. В этой маленькой комнате признаки жизни подают только машины. Даже я застываю, замираю, не в силах сделать ни вдох, ни выдох. Весь мир вокруг меня останавливается. С большим усилием мне удаётся впустить в себя небольшую порцию воздуха.

Голова Стаса перебинтована, а лицо мертвенно бледное, отчего тёмные круги под глазами кажутся пугающе чёрными. И без того острый нос теперь выглядит ещё острее. Тонкие, почти белые губы, которые ещё сегодня днём дарили мне поцелуи, сейчас плотно сжаты. На скулах кровоподтёки и сбитая кожа. Дрался. Он опять дрался.

Подхожу к нему, не в силах больше оставаться на расстоянии. Беру руку. Она не холодная, но и не тёплая, никакая, просто безжизненная. Разбитые костяшки и въевшаяся кровь под ногтями.

— Стас, — зову я его, надеясь, что он услышит и сожмёт мою руку в ответ. Но нет, он не слышит, не чувствует. Его ладонь безвольно лежит на моей.

— Как же так, Стас, ты ведь обещал вернуться. — Горькие слёзы пробиваются сквозь закрытые веки и заливают мои щёки. Я ничем не могу ему помочь.

Дверь за моей спиной открывается, и слышатся тихие шаги. Я знаю, что это мама, чувствую лёгкий запах её парфюма. Я растворяюсь в её объятиях, когда она притягивает меня к себе и гладит по голове.

— Господи, Асенька, как же я волновалась за тебя, — мамин голос дрожит. — Ты в порядке?

Она берёт мое лицо в ладони и мягко гладит подушечками больших пальцев, одновременно разглядывая меня и стирая мокрые дорожки слёз. Яростно киваю, не в состоянии дать членораздельный ответ и утыкаюсь в её плечо. Обхватываю так крепко, чтобы потеряться в ласковых и заботливых ощущениях, которые дарят её тепло и родной запах. Я хочу задать ей вопрос, но изо рта вырываются только всхлипы. Но мама и так понимает меня.

— Я не знаю что произошло. Знаю, что двух ребят обнаружил на улице случайный прохожий и вызвал скорую помощь. Стаса доставили к нам.

— Он поправится? — спрашиваю я, уже успокоившись, но всё ещё вздрагивая после плача. Заглядываю в мамины глаза.

— У Стаса сломаны несколько рёбер, много ушибов. Нам удалось остановить внутреннее кровотечение. Самая серьёзная из травм небольшая субдуральная гематома[1]. Была проведена операция, и гематому удалось полностью удалить. Оперировал сам доктор Кайзер. — Я облегчённо выдыхаю. Кайзер лучший и этим просто всё сказано. — Мы сделали всё, что от нас зависело. Теперь его очередь побороться.

— Хорошо. Это хорошо, что Александр Григорьевич сам оперировал.

Я с надеждой смотрю на Стаса. Ты обязательно поправишься. Всё будет хорошо.

— Ася, — мама напрягается. — Там полиция приехала. Нужно с ними поговорить. Я ведь даже фамилии Стаса не знаю. Папа пойдёт с тобой. Ничего не бойся, скажи всю правду.

— Мам, ты не думай, Стас не обижал меня. Никогда не обижал. И…я люблю его. А он меня. — Мама грустно улыбается мне. Она явно не в восторге от подобного заявления и я её понимаю. — Но я поговорю с полицией и всё им расскажу. Ну, всё, что знаю.

Я задерживаюсь в палате ещё на две минуты. Смотрю на своего спящего принца и мечтаю пробудить его. Снова вдохнуть в него жизнь. Целую каждую раненую костяшку на его правой руке, мысленно шепча заклинания. Знаю, что мы не в сказке и мои поцелуи не заставят его очнуться, а так хочется.

Следователь ждёт нас с отцом в кабинете главного врача. По дороге папа инструктирует меня. Главное, что я должна уяснить, мне ничего не грозит и правду скрывать не стоит. Но папа не знает, что я просто обязана уберечь единственного родного человека Стаса, и я сделаю это. Я не раскрою секрет Стаса относительно дедушки, сберегу его тайну, хотя бы пока сама не свяжусь с ним.

Сначала следователь задаёт обычные вопросы. Я честно рассказываю, как и где познакомилась с парнем. Говорю, что фамилия его Яров, опуская подробности о настоящей. Что подробностей о родственниках я не знаю, вру, конечно. Но признаюсь, что знаю о том, чем Стас зарабатывал себе на жизнь. И даже сообщаю, что однажды случайно присутствовала на таком мероприятии, отчего папа хмурится. Дальше вопросы становятся сложнее и гораздо серьёзнее.

— Вы знали, для чего действительно организовывали такие развлечения?

— Нет.

— Наркотики, оружие? Что-нибудь слышали об этом?

— Нет.

— Послушайте, причём здесь моя дочь? Она знает этого парня несколько недель и не так уж близко они знакомы, — вмешивается отец, защищая меня.

— Пап, я отвечу на все вопросы. Это не проблема. Я уверена, Стас ни в чём таком не замешан. Я хочу помочь. Я знаю, кто его избил.

Следователь отрывает взгляд от бумаг и внимательно смотрит на меня.

— Тот же человек, что несколько дней назад похитил меня.

Папа напрягается. Это момент мы с ним не обсуждали.

— Интересный поворот. И кто же это?

— Я не знаю его имени. Но кличку его слышала. Тарантино. Ещё я знаю, что он главный в их банде, или как там это называется. Стас хотел уйти, а Тарантино не мог этого позволить. Чтобы оказать на него давление, этот человек похитил и удерживал меня. Помогал ему парень по кличке Муха. Его настоящего имени я, к сожалению, тоже не знаю.

— Так значит, вас с господином Яровым всё-таки что-то связывает, если вы являетесь средством его манипулирования? Я делаю вывод из ваших же слов.

— Да, — честно отвечаю я, нервно поглядывая на отца.

— Хорошо. — Следователь задумчиво крутит в руках ручку. — Я верю вам, Анастасия Олеговна. Продолжайте.

— Стас помог мне сбежать и спрятал в укромном месте. Он что-то задумал. Я не знаю что, но считаю, он отправился на какую-то важную встречу. И это напрямую касается Тарантино. Я почти уверена в этом. Не спрашивайте, откуда я это знаю. Я просто чувствую.

Отец откашливается.

— Я думаю, что Анастасию можно отпустить. Она больше ничего не знает. — Папа делает паузу, а я замечаю его виноватый взгляд. — Стас Яров должен был встретиться со мной. Он хотел дать показания против банды, в которой состоял сам. Нас ждал у себя следователь прокуратуры, майор Гордин. Но Стас не явился и теперь я знаю почему.

Отец пристально смотрит на меня. Я читаю в его взгляде обещание всё мне рассказать и затихаю. Сейчас главный он, а я подчиняюсь. Ради Стаса. Хотя я жутко злюсь на них обоих.

— Хорошо. Я понял вас господин Красовский. Я так понимаю, это дело будет вести майор Гордин. Я сам свяжусь с ним. У меня последний вопрос к Анастасии и мы закончим.

Я киваю.

— Знакомы ли вы с близким окружением Стаса? Друзья, товарищи, соперники? Нам необходимо установить личность молодого человека, который находился вместе с ним.

Ох, я совсем забыла. Мама говорила, что со Стасом был ещё один парень. И, кажется, я знаю кто.

— Да. Да, знаю троих парней, с кем Стас общался больше всего, — нервно сглатываю, предчувствуя что-то плохое. — Муха. Фил и Вака. Это клички, я понимаю. Но имена… Хотя я знаю, что Фил и Вака братья, родные братья. Игорь и Ваня. Это всё, что я могу сказать. Со Стасом мог быть Фил, то есть Игорь. Это старший брат из двоих.

Вижу, как следователь качает головой и вздыхает, глядя в бумаги, перебирая их на столе. Поднимает взгляд на меня.

— Опознать сможете?

— Что? — снова лёгкие скручивает спазм, сжимает железной хваткой так, что в глазах темнеет. — Что вы сказали?

Папа хватает меня за руку.

— Ты не обязана.

— Я…я… — не могу совладать с эмоциями, запинаюсь. Но у меня нет другого выхода. — Я должна.

— Я покажу вам фотографии. Я понимаю, вы не родственник, это будет неофициально, но… — я вижу, что человеку не так-то легко говорить об этом, хотя это его работа. — Но мы должны установить личность, чтобы оповестить родных.

Следователь берёт в руки телефон, лежащий на столе, включает его. Слежу за его движениями, как в замедленной съёмке. Сердце колотится всё быстрее и быстрее пока экран телефона медленно приближается ко мне. Достаточно одного взгляда. Я сразу узнаю лохматую шевелюру и веснушки. Сейчас они так ярко светятся на бескровной коже, будто их подсвечивает не лампа прозекторской, а самое настоящее летнее солнце. Бедный мальчик.