— Обещаю. — Я облегченно выдыхаю и удовлетворительно киваю. Умница!

Мы выходим на улицу и встречаем там деда. Он только что вернулся с вызова, и раскладывает свои инструменты по местам. Ася покрывается румянцем смущения. Уверен, она совсем позабыла про наличие ещё одного человека в доме, когда так неистово отдавалась мне наверху. С трудом сдерживаю смешок, но в качестве поддержки сжимаю её маленькую ладошку в своей.

Захожу в гараж и выгоняю свой VMax. Так будет быстрее и удобнее. Читаю на лице Аси удивление. Дед не говорит ни слова. Он всё и так понимает. Сколько раз я срывался с места, ничего ему не объясняя. Знаю, что он переживает за меня, но благодарен ему за доверие. И за то, что не лезет ко мне с вопросами, ведь я всё равно на них не отвечу.

— Это ещё один мой верный друг. Макс. Он быстрее и мобильнее, — говорю девушке. Она оглядывает мотоцикл, останавливаясь взглядом на буквах на боковой панели.

Усаживаюсь в седло моего стального коня, снимаю с руля чёрный мотоциклетный шлем и подбрасываю его в руках. Дьявол! Почему я так волнуюсь? Почему сейчас избегаю смотреть ей в глаза? Она всё чувствует, я знаю. Необъяснимый страх медленно пробирается под кожу, но не останавливает меня.

— Стас… — её голос тревожно срывается. Она кидается к мотоциклу в попытке остановить меня. Но я пресекаю её на корню, заведя двигатель. Стираю с лица беспокойство, цепляю вальяжную улыбку и наконец, смотрю в её глаза, полные тихого ужаса.

— Эй, принцесса, обещаю, я вернусь и отвечу абсолютно на все твои вопросы. Составляй список, — стараюсь говорить непринуждённо, с иронией. — Скоро увидимся, — подмигиваю и надеваю шлем. Не давая себе больше времени на размышления, в секунду срываюсь с места, одарив на прощание самых родных людей рокотом двигателя и облачком дыма из выхлопной трубы.

Это последний раз, когда я оставляю тебя, детка!

Я и Сан Саныч смотрим на стремительно удаляющуюся чёрную точку, и меня не покидает ощущение, что Стас только что попрощался со мной навсегда.

— Пойдём в дом, — дед прижимает меня дрожащую к себе. — Он всегда возвращается, — успокаивает он.

Мы сидим в гостиной в полной тишине, только хруст поленьев в камине нарушает её. Сан Саныч специально растопил его, не смотря на жаркий летний день, потому что меня до сих пор потряхивает. Я сижу на диване, вся закутанная в плед и смотрю на пляшущие язычки пламени, на искорки, взлетающие при потрескивании дров. Эта картинка немного успокаивает, и дрожь постепенно отпускает меня. Дед сидит рядом со мной и тоже смотрит на огонь.

— Я знаю, Стаса любить нелегко, — произносит Сан Саныч, глядя куда-то сквозь пламя.

— Это не так! — возмущаюсь я. — Его любить очень просто! Он сильный, смелый… Он… Он добрый и надёжный…и…преданный. Немного бешенный, — я улыбаюсь, вспоминая, каким демоническим взглядом тот обладает иногда. — Его легко любить, потому что он такой, какой есть. Потому что он никем не притворяется.

Я смотрю на фотографии, висящие на стене, выхватывая взглядом любимые черты: родинку на скуле, улыбку и разбегающиеся от неё складочки на щеках, острый профиль и упрямый взгляд.

— Да, тебе впору быть адвокатом, — в голосе деда слышится улыбка.

— Папа тоже так считает, — я снова смотрю на старика.

— А кто твой отец?

— Юрист. Адвокат.

— А мама?

— Мама операционная медсестра. В первой областной больнице.

— Значит, ты решила пойти по её стопам? — дед снова дарит мне улыбку. Ласковую.

— Не только по её. По маминой линии все предки были связаны с медициной. Знахарки, лекари, фармацевты, врачи.

Мне очень хочется узнать о родителях Стаса. И, похоже, сейчас самый подходящий момент.

— А кто родители Стаса? Он никогда не говорит о них. — Я вижу, как дедушка меняется в лице.

Улыбка стремительно исчезает с его лица. Печаль, грусть, тоска, боль. Я не могу точно определить, какие именно эмоции отражаются сейчас в его глазах.

— Ох, простите, их, наверное, нет в живых? — выдыхаю я.

— Они живы и здоровы. У них всё прекрасно, — в его словах неприкрытая горечь.

Дед опускает взгляд, вздыхает, а потом смотрит прямо на меня.

— Слышала когда-нибудь про Златопольских?

— Хм. Если вы имеете в виду известного продюсера, спонсора и мецената Илью Златопольского и его супругу Ирину, не менее известную киноактрису, то да. Ирина Медведева, одна из любимых маминых актрис, — начинаю я и замолкаю. — Подождите. Вы хотите сказать, что родители Стаса…

— Да, — перебивает меня Сан Саныч и снова вздыхает. — Ирина моя дочь.

Я бросаю взгляд на стену с фотографиями и нахожу те, на которых изображена маленькая девочка. Пытаюсь сложить в голове все кусочки прочитанных интервью. Все моменты, мельком виденные по телевизору или в интернете. Нет, я не слежу за светской жизнью российских звезд, но что-то всегда попадается на глаза.

Ирина Медведева, успешная актриса отечественного и не только кино. Очень красивая статная женщина, с милой и доброй улыбкой, мягким обволакивающим голосом. Она моментально прославилась после небольшой роли в каком-то сериале и теперь довольно часто мелькает на экранах. Когда мама в редкие моменты включает телевизор, это всегда какой-нибудь трогательный фильм с участием Ирины. Она просто обожает её. Говорит, что отдыхает душой, наблюдая за игрой этой прекрасной во всех отношениях женщины.

Илья Златопольский, муж Ирины, её продюсер, спонсор и так далее по списку. На чём он сколотил своё состояние, я не знаю, но он просто боготворит свою талантливую супругу и продвигает её везде, где только можно, в том числе и в Голливуде. Вместе они образец гармоничного брака, сочетающего в себе искреннюю любовь и успешное сотрудничество. О своём любимом и прекрасном сыне пара не особенно распространяется, оберегая его, по их словам, от излишнего внимания.

— Я не понимаю, — выдыхаю я. — Я читала, что их единственный сын учится где-то за границей и подаёт большие надежды в области мировой экономики. Это всё враньё?

— Это моя вина. — Сан Саныч откидывается на спинку дивана и устремляет свой взгляд в прошлое. — Когда умерла моя Маша, Иришке было всего пять. Мы остались одни. Я старался. Я очень старался, но мать я заменить ей не смог. А жениться второй раз не посмел. Я любил и люблю только одну женщину и это моя жена.

Дед замолкает. Я чувствую, как его поглощает печаль, тоска по любимому человеку. Спустя почти целую жизнь, он всё ещё не забыл свою Машу. Не отпустил свои чувства к ней. Я подсаживаюсь ближе и беру его за руку. Ничего сказать не получается, и я лишь ободряюще сжимаю его большую шершавую ладонь в своей. Мужчина смотрит на меня такими же карими глазами, как у внука, и тихо улыбается.

— Иришка росла тихим, спокойным ребёнком. Даже слишком спокойным. Всегда в себе. Я не сразу понял, что она чересчур замкнута, а потом было поздно. Что бы я ни делал, она всегда держалась на расстоянии. Нет, она меня не отталкивала, но и не подпускала слишком близко.

Прямо как Стас!

— Потом она уехала. Поступила в театральный, с первого раза. — Сан Саныч гордо вздёргивает свой нос, и я не могу не улыбнуться. — Звонила она редко, лишь, чтобы сказать, что всё хорошо. Я радовался и успокаивал себя мыслью, что вырастил дочь самостоятельным, сильным, целеустремлённым человеком. Потом её карьера пошла в гору. Она встретила Илью, и они вскоре поженились. И я снова был рад. Они действительно любили друг друга. Мне отводилось совсем маленькое место в их жизни, но я не настаивал. Было достаточно того, что моя дочь здорова, любима и по-своему счастлива.

Глаза мужчины наполняются слезами, точно также как и мои. Я подсаживаюсь ещё ближе и прижимаюсь к нему, положив голову ему на плечо. Хочется утешить этого несчастного человека.

— Потом родился Стасик. Господи, Настенька, как же я был счастлив внуку. Этот мальчишка с первого взгляда покорил меня навсегда. Такой крохотный. Но уже тогда было видно его упрямство, его силу, настойчивость. Этот его хмурый сосредоточенный взгляд, надутые губки. — Мы вместе смеёмся, утирая выскочившие слёзы из глаз. — Я навещал их так часто, как мог, почти каждые выходные и замечал, что Ира не слишком интересовалась сыном. Она быстро вернулась к работе, оставив парня нянькам. Чем старше становился Стас, тем больше показывал свой непростой нрав. Постоянные конфликты дома, драки в школе. Я пытался поговорить с Ирой, объяснить ей, что все выходки сына лишь способ привлечь их с Ильёй внимание. Что ему просто нужны мама и папа, семья. Все мои попытки игнорировались, и мы ещё больше отдалились друг от друга. Но я не мог винить её в этом, она сама выросла без нормальной семьи. Откуда ей знать какой должна быть мать, какой должна быть настоящее родовое гнездо.