В музей меня вез таксист-латиноамериканец. Я рассказал ему об этом случае. Он с радостью человека, который любит поболтать с пассажирами, тут же подхватил тему:

— Ой, это же американцы, они же narrow-minded (словосочетание в дословном переводе на русский означает узкоумственный)! Я недавно вез одну из аэропорта в Майами, ей лет сорок. Выехали на берег, она как закричит: «Наконец-то я увидела Тихий океан!».

Я спросил у таксиста, из какой он приехал страны.

— Я бразилец, — гордо ответил таксист, тем самым подчеркнув, что уж он-то не narrow-minded. — А кем вы в России работаете?

— Я писатель, книжки пишу.

— Не, я книжек не читаю. У нас в семье было много детей, грамоте учили плохо — мне читать трудно.

Он ненадолго замолк, наверно, вспоминая свое бразильское босоногое детство, а я подумал: не слишком ли это парадоксально, что даже не умеющий толком читать бразильский таксист считает американцев узкоумственными.

Я брожу по дворику хемингуэевского дома. Дом двухэтажный, старинный, лоскуток поэзии на рациональной американской земле. Много деревьев. Они когда-то скрывали Хемингуэя от жаркого солнца Флориды. Дорожки ныряют между кустами. В доме сохранилась библиотека. Интересно, что любил читать Хемингуэй? Есть даже небольшая брошюрка, которая называется «Бурлящий бассейн», видимо, в то время эти первые джакузи только что появились, и Хемингуэй мечтал о таком бассейне.

Во дворе у него тоже есть бассейн. Не такой, как нынешний, в кафеле, но бодрость писателю с утра, очевидно, этот бассейн придавал. Много книг о здоровье, книга «Мой бизнес», романы известных писателей: Фицджеральда, Ивлина Во и большая брошюра Форда «Конвейер».

Но американцев не интересуют книги и библиотека Хемингуэя Они атакуют гидов другими вопросами, ведь в музее специально для привлечения американских посетителей — сто кошек, якобы в память о писателе. И это действительно привлекает обывателя.

— Вы были в домике Хемингуэя? Что вы, сходите обязательно: там сто кошек! Понимаете? Сто!

И идут люди, чтобы увидеть в музее Хемингуэя сто кошек. И задают вопросы, которые из этих кошек помнят самого писателя? И как писатель кастрировал котов? Сам или у него кто-то был для этого? А какими инструментами в то время кастрировали? Практически главная экспозиция музея — кошки Хемингуэя, следующая — спонсоры Хемингуэя, следующая — его женщины.

Я выхожу прогуляться по тенистому саду. Деревья с уважением обмахивают меня своими опахалами. Они как бы чувствуют во мне что-то родное для них, писательское. Я представляю себе, как Хемингуэй также любил по утрам бродить среди этих деревьев, и по шороху их листьев я читаю его грустные мысли. Недаром в его библиотеке есть книжка — фордовский «Конвейер».

Он чувствовал, что гениальное изобретение цивилизации — конвейер — внедрится скоро и в кино, и в живопись, и в литературу… А художественный стиль уступит место стилю литературно-телеграфному. И разговор о том, кто гениальнее, Фицджеральд или Хемингуэй, абсолютно беспредметен, потому что через несколько лет после внедрения конвейера во все сферы человеческой души забудут и о том, и о другом. Может быть, будут помнить только название повести «Старик и море», и то лишь потому, что будет выгодно зарабатывать на акварельках с нарисованными стариком и морем.

А как нарисовать «Прощай, оружие!»? Да и сам тезис неприбылен. Может, поэтому каждый вечер на берегу моря старик Хэм выпивал любимое виски, и тогда ему казалось, что все не так безнадежно. Веселей становилось на душе, и казалось, что человечество когда-нибудь все-таки скажет себе: «Прощай, оружие!»

1999–2000

Я другой такой страны не знаю, где так любят лечиться, как у нас. Причем непременно нетрадиционными методами.

Стоит только поместить объявление в газете: «Колдун снимет все!» — тут же толпа посетительниц.

— Вы бы не могли с меня все снять?

— Конечно. С удовольствием. Раздевайтесь. Ай-ай-ай… Как у вас чакра обвисла! Это вас сглазили. Соседи. Есть у вас соседи? Есть! Видите, угадал… С вас сто долларов.

Когда просматриваешь объявления в газетах, создается впечатление, что у нас вся страна — по экстрасенсам, гипнотизерам, колдунам и ведьмам… Те им хвосты обрубают, фантомы вытягивают, ауру штопают, карму укорачивают, нечистый дух изгоняют ритуально-очистительными половыми актами. А главное, все рассасывают: спайки, нервы, кошельки…

Чего только наши пациенты после этих посещений не делают! Сушеных кузнечиков грызут, на ночь заземляются: ноги к отоплению прикручивают, к ушам заговоренные утюги подвешивают… Поливают себя бульоном, настоянным на надпочечниках зеленой макаки. Каких советов не выполняют!

— Чтобы приворожить мужа, вам надо дать ему понюхать дым пепла сожженного зуба любимого человека.

Порой даже представить невозможно, как это выполнить. Да еще при условии, что вырвать этот зуб надо незаметно для того, у кого вырываешь!

И что интересно: кого ни спроси, всех сглазили. Без сглаза только те, которые с порчей.

— Да-да… У вас порча. Дышите. Не дышите. Можете три минуты не дышать? Нет? Порча! А правым легким дышать, а левым не дышать можете? Тоже нет? Это сильная порча. Вам надо недельку погрызть угол своего дома, пока луна темная.

— У вас в районе крестца — блок… Вам надо рано утром пойти в лес, зажав в правой руке сорок куриных пупочков, раздеться догола, сесть на муравейник и ерзать по нему до рассвета.

— У вас дела не идут потому, что из вас энергия ушла. Вам надо по утрам целовать взасос электрическую розетку.

А что с уринотерапией делается? В простонародье, извините — мочетерапией… Полстраны это дело пьет, закапывает в глаза, в уши, поливает себя сверху, выпаривает… Когда своей не хватает, у соседей занимают.

— Вы не одолжите нам пару стаканчиков? Мы вам через недель^ вернем.

В какой-то газете черным по белому прочитал: «Чтобы приворожить мужа, надо пропустить его мочу сквозь свое венчальное кольцо». Хотелось бы на этот процесс посмотреть. Причем написано: «Пропустить три раза». Да еще — не снимая кольца.

Но особенно восхищает, что нашим людям и впрямь все это помогает. Поистине правы были коммунисты, которые считали, что мы — самый здоровый народ в мире. Потому что успешно лечиться всеми этими методами могут только очень здоровые и крепкие духом люди.

Кто как относу к «новым русским»: кто-то их ненавидит, кто-то насмехается над ними — а мне их жалко. Правда! Во-первых, большинство их недолюбливают. Причем во всем мире. Потому что с тех пор, как «новые русские» по миру поехали, даже американцы вздрогнули. Ведь наши прилетают к ним с пачками их стодолларовых купюр. Новейших, хрустящих, без единой помарочки. Многие американцы сами таких еще не видели. И это естественно, потому что все их новые купюры у нас.

Потешно было однажды наблюдать, как американец-продавец удивился, увидав свою новую стодолларовую!

— Что это такое? — спрашивает у нашего. — Откуда у вас?

Наш объясняет:

— Это ваши деньги. Берите! Не волнуйтесь. Настоящие. Из России.

Конечно, с одной стороны, деньги — это здорово Но когда они в таком количестве? Да еще наворованные!.. Я понимаю: наш человек считает, что он не ворует, а возмещает убытки, нанесенные ему государством. Но не до такой же степени! Не в таких количествах!

А в таких количествах, я считаю, деньги — сплошные заботы и огорчения. Во-первых, все время надо о них думать. Что с ними делать? Куда вложить? Как утаить от родственников? Между прочим, серьезная проблема. Даже народная примета есть: чем богаче человек, тем у него больше родственников. Банкир один похвастал своими успехами в прессе. У него сразу сорок внебрачных детей объявилось. Десять из них — старше самого банкира.