Проснулся я в девятом часу утра от доносившегося до меня шума — какие-то непонятное кряхтение, стоны. Сначала было желание затаиться, но прислушавшись к звукам, я пришел к выводу, что дальше по оврагу, в полусотне метров от меня, происходит близкое общение между мужчиной и женщиной. Не то чтобы я любитель наблюдать подобные сцены, но как-то подозрительно всё это выглядело, поэтому, острожно раздвигая ветки кустов, я направился в ту сторону.

Приблизившись к источнику звуков, я обнаружил среди кустов небольшую поляну на которой чернобородый мужик энергично покрывал женщину, которая негромко постанывала. За его спиной стояли ещё четверо персонажей, по внешнему виду которых можно было сделать однозначный вывод, что все они относятся к неблагородному племени разбойников. Эти колоритные индивидуумы шутками и восклицаниями изо всех сил оказывали моральную поддержку своему товарищу, активно налегавшему на несчастную женщину.

Обойдя поляну по кругу, я убедился, что поблизости дозор отсутствует, после чего выскочил из кустов и быстрыми ударами раскидал бандитов, отправив их в нокаут. После этого связал оставшихся в живых бандитов их собственными поясами и заткнул им в рот кляпы. Двоих вязать не пришлось — для них мои удары оказались смертельными. Не рассчитал, бывает. Женщину тоже связал и кляп засунул. На всякий случай. Потом взял того самого, голого, и оттащил в строну для допроса.

Как я и предполагал, тот оказался главарём шайки и после пары сломанных пальцев стал очень искренним и разговорчивым. Эта компания разбойничала в окрестных землях уже более пяти лет. Состав постоянно менялся — всё-таки эта профессия предполагает определённые риски — но костяк в виде главаря и двух основных подручных держался устойчиво. Чтобы избегать внимания правоохранителей им приходилось регулярно менять место дислокации. В этом овраге они обитали уже почти два месяца, и, несмотря на то, что здесь было весьма удобное место для промысла, собирались вскоре поменять локацию.

Я с ним разговаривал почти два часа, подробно расспросив о его никчемной жизни, местной географии, о порядках и законах в Империи.

После этого я провел короткий допрос второго бандита, чтобы удостовериться в искренности главаря. Убедившись, что тот рассказал мне правду, я всех троих убил, быстро и безболезненно проткнув сердце, после чего просмотрев добычу бандитов, нашёл пару дорожных грамот, которые здесь заменяли паспорта, пару небольших кошелей с медью и серебром, а затем освободил женщину.

— А ты меня тоже убьешь? — спросила она, с надеждой в голосе, как только я вытащил кляп.

— Что больше никаких вариантов? — спросил я эту несчастную. Я ведь на эту тему подробно опросил главаря. Ещё когда я наблюдал за жертвоприношением в Ральде, меня удивило большое количество женщин, приговорённых к смерти за блуд, в то же время в трактире можно было спокойно снять шлюху. И только сейчас от главаря я узнал, что блудницей считают только девицу или замужнюю женщину, которая вступила в связь на стороне. Причем совершенно не имеет значение, по своей воле или нет. И это правило распространяется на вдов в течении пяти декад после смерти мужа. А вот после этого срока вдова может творить, что хочет. Поэтому у этой несчастной, которая сейчас, сидя на земле с надеждой смотрит мне в глаза, скорее всего, действительно нет никаких вариантов. Либо, пройдя через позор расследования и суда, оказаться через несколько дней на жертвенном эшафоте, либо сейчас быстро и безболезненно. Тем более, что муж ехал вместе с ней и теперь прикопан в склоне оврага.

— Как только я появлюсь в своём доме, меня отправят на проверку к лекарю, а тот всё сразу поймет. Да я и сама врать не буду. Так что вскоре я окажусь на центральной площади Перианта или Таонтеса в качестве жертвы. Уж лучше сейчас, так позора меньше. Я же вижу, что тебе это не сложно будет, — после этих слов она встала на четвереньки и откинула волосы вперёд, подставив шею.

Взмах меча и голова катится в кусты. Так даже лучше. В моей ситуации было бы неосмотрительно оставлять свидетелей, хотя, если бы она не попросила, пришлось бы как-то выкручиваться.

За эти убийства я получил сто двенадцать энжей.

У бандитов в склоне оврага была выкопана неглубокая пещера в качестве логова, туда я и оттащил тела, а потом завалил вход, полчаса поработав лопатой. Закончив с этим неприятным делом, я переоделся в походный хитон, взятый из недавней добычи разбойников, переобулся в сандалии, закинул на плечи вещевой мешок, чтобы завершить образ путника, и направился к тракту, проходящему в нескольких километрах от оврага. Дойдя до грунтовой, хорошо утоптанной дороги, я свернул налево.

Теперь я двигался в юго-западном направлении и к вечеру должен был выйти к Эшелиону — небольшому городу, расположившемуся на перекрестке дорог. Оттуда я собирался добраться до столицы в надежде обнаружить храм с работающей Системой. Или хотя бы найти информацию о местоположении наиболее сохранившихся храмов за пределами пятен.

Хотя на этой дороге и не было оживлённого движения, всё же люди здесь были — в течении часа навстречу мне проехало две груженых телеги и одна двуколка, в которой сидел толстый бородатый мужик в разноцветном хитоне. Не спеша двигаясь по дороге, я размышлял о событиях, которые со мной произошли на Кабре, и что мне нужно будет сделать далее. Какие-то реальные планы составить было невозможно из-за недостатка информации, но я позволил немного себе пофантазировать и на ходу придумывал различные неприятности, которые со мной могут приключиться и как из них выпутываться. В процессе этих размышлений я мысленно вернулся к возможности генерировать новые навыки и, вспомнив последний ночной бой с демонами, пришел к выводу, что мне нужен навык, помогающий видеть в темноте.

Обратившись с этим вопросом к нейроимпланту, я получил ответ:

Навык ночное зрение 1 уровень сформирован. Для активации необходимо внести сто девятнадцать энжей.

Заплатил.

Ночное зрение 1 уровень. Для перехода на второй уровень необходимо внести сто семьдесят семь энжей.

Дешевле обошлось, чем сетевой доступ, хотя всё равно дорого.

После этого мои мысли обратились к моим приключениям на Ронге, вспоминать которые было очень приятно. Там остались мои друзья, там осталась любимая девушка…

Пользуясь моментом, когда не надо никуда бежать, не надо ни с кем сражаться, я погрузился в сладостные воспоминания о милой Софи. Однако вскоре эти воспоминания стали приобретать неприятный оттенок. Было такое ощущение, что с моего разума ледяной смывается розовая пелена — я вдруг осознал, что вся эта моя любовь — сплошной самообман. Я практически купил девушку, оказавшуюся в очень сложной ситуации. Воспользовался моментом, когда она была максимально уязвима. Теперь, благодаря возросшему интеллекту, я понимал, что она никогда не любила меня, а лишь умело притворялась ради получения материальной выгоды и защиты. А я просто выдумал любовь, романтику и всё это время обманывал себя.

Осознавать правду было больно, однако я не стал углубляться в дебри самокопания, а принял это как факт и постарался временно отложить эту тему в дальние закоулки разума. Здесь и сейчас есть гораздо более важные задачи, чем пускать розовые сопли.

В половине второго часа пополудни я вышел к небольшой придорожной деревеньке, в которой было целых два трактира и десяток стражников, которые не преминули проверить мои документы, попутно получив от меня небольшую взятку в три медяка — стандартная такса с одиноких путников, не желающих продлевать общение со стражей, которая из-за одного подозрения в недостоверности документов, может задержать любого человека на несколько дней. А подозрительными здесь являются все те, кто настолько не любит стражу, что не хочет добровольно, что называется от души, поблагодарить служителей правопорядка мизерной суммой за их нелегкий и опасный труд.

После короткой беседы со служивыми я смог довольно неплохо пообедать в трактире и продолжил свой путь.