— Кто-то всегда дергал меня за ниточки, и да, я понимал, что меня контролируют. Я не мог остановить это… как бы сильно ни пытался… а я пытался годами. Незадолго до того, как я очнулся здесь, меня несколько раз перепрограммировали. Мой процессор ужасно глючил. Головные боли почти сводили с ума. Я не помню, кто со мной работал, почему они это делали, и, кажется, у меня нет никаких данных о том, что я должен был делать, кроме обычных задач. Нам обязательно об этом говорить? Обсуждение этого только усугубляет боль.

— Это может подождать, — сказала Кира, шагая взад-вперед. — Почему вы не говорите мне о том, что у вас проблемы с ногами? Я видела это на мониторе.

Уильям фыркнул и посмотрел вниз.

— То, что вы сделали, черт возьми, их сломало.

— Нет, — заявила Кира, уверенно качая головой. — Они отлично работали с вашим новым процессором. В доказательство у меня есть запись, как вы ходите по клетке. Что бы ни случилось с вашими ногами, это произошло после того, как вчера вечером началась ассимиляция. Что вы помните о своей жизни вне трудового лагеря?

— Я смутно помнил, как меня схватили в плен и пытали, но подробности утеряны. По причинам, которые я так и не обнаружил, враг освободил меня как раз перед тем, как боевые действия были официально прекращены. Меня допросили, но опять же, я не помню результата. То, что связано с лагерем, на самом деле не воспоминания. Я получил их от своего военного чипа. Это набор приказов. Вы пытаетесь сказать, что я что-то вспомнил, и мои ноги перестали работать?

Кира пожала плечами, подумав об отсутствии у него воспоминаний, и нахмурилась. Он не кричал и не разглагольствовал о своем опыте в трудовом лагере. Она хотела знать почему. Мужчина явно был чем-то рассержен.

— Мы иногда исправляем нарушения в работе ног вызванных отказами кибернетики после восстановления. Я уверена, что мы сможем исправить вашу проблему. Но если мы не выясним, что вызвало поломку вашего протеза, вы можете периодически сталкиваться с подобной ситуацией.

— Послушайте, я больше ничего не знаю… Черт… боль просто никогда не проходит, — сказал он.

Кира смотрела, как Уильям схватился за голову и начал раскачивать верхнюю часть тела.

— У вас болит голова?

Когда он кивнул, Кира закусила губу. Ей не нравилось, когда у солдата была физическая боль и эмоциональная травма. У среднего восстановленного киборга после ассимиляции не было особой физической боли, только масса эмоциональных реакций на процесс. Чем отличался Уильям Тален? Она не увидела ничего необычного в его кибернетической панели, и у него не было двойной проводки. Почему ей казалось, что она что-то упустила?

Его раскачивание повлияло на нее. И она не смогла удержаться от того, чтобы предложить ему утешение.

— С чем вы хотите разобраться в первую очередь, капитан? Починить ноги? Или избавиться от этой ужасной головной боли? — быстро спросила Кира, намереваясь предпринять какие-то действия, как только появится Маркус. Из-за головной боли возможно придется снова заглянуть в его кибернетическую панель. Ей бы это не хотелось, но если будет необходимо, она это сделает.

— Сначала ноги, — резко сказал Уильям. — Тогда я смогу сбежать отсюда к чертям собачьим при первой же возможности.

— Я сожалею о вашей сильной боли… и ваших обстоятельствах. Мы сделаем все возможное, чтобы вам помочь. Но я должна вас предупредить, я не сильна в корректировке поведения. Если вы хотите ненавидеть меня и для вас это имеет значение, вам придется взять номер в конце очень длинной очереди. Если вы хотите уйти отсюда, ненавидя мир, это тоже ваша прерогатива, но это очень плохой способ использовать первый реальный шанс изменить свою жизнь. Возможно, вы захотите попробовать поверить, что мы хотим для вас только лучшего.

Кира наблюдала, как его рука отпала в тот момент, когда боль, казалось, уменьшилась… что было столь же странно. Его головная боль, казалось, усиливалась и отступала вместе с его эмоциональными реакциями на нее. Гнев, казалось, был единственным, что облегчало боль.

— Леди, вы ни о чем не догадываетесь. Если есть один урок, который я усвоил, так это то, что я никогда больше не буду по-настоящему свободен. Военные владеют мной до последнего дюйма. Я не знаю, почему вы притворяетесь другой.

Кира пристально на него посмотрела.

— Не желаете пояснить эти комментарии? И для протокола… я не военный. Как и вы, я просто работала на них.

— Нет, ничего объяснять не хочу. Я бы хотел сохранить голову на плечах. Она может мне когда-нибудь понадобиться. Просто почините мои чертовы ноги. Это все, что я от вас хочу.

— Капитан Тален, похоже, вам нечего сказать о том, когда вы были пленником в трудовом лагере. Что вы узнали о последнем десятилетии во время ассимиляции данных?

— Вы чувствуете себя важной, разбрасываясь этими громкими словами, доктор Уинтерс? Я понятия не имею, о чем вы говорите, и не хочу выяснять. Я рассказал вам, что мне поручали там делать, и это все, что я об этом знаю. Если бы я мог забыть собственное имя, я был бы только счастлив отказаться от своей дерьмовой жизни. А теперь не могли бы вы просто починить мои чертовы ноги и перестать беспокоить меня своей кибернаучной ерундой?

Кира наклонила голову. Она не только не обиделась на его требования, но и была очарована его вспышкой. Мужчина не проявлял никакого гнева по поводу того, что он был заключенным. Он просто расстроился из-за того, что у него болит голова и не работают ноги. Это было похоже на то, что ассимиляция данных о его времени в рабочем лагере полностью провалилась. Как это могло случиться?

— Я скоро вернусь, капитан. Мне понадобится помощь, чтобы посадить вас в транспортное кресло.

Кира нахмурилась, увидев, что мужчина снова закатил глаза. Она видела такой гнев, ненависть и недоверие только в одном другом киборге. Теперь она была за ним замужем. Пейтон сначала тоже не поверил правде о своем освобождении.

Она закрыла за собой дверь лаборатории с тихим щелчком. Что-то пошло не так с восстановлением Уильяма Талена. Она все больше и больше убеждалась в том, что этого просто не произошло. Но что могло вызвать блокировку?

Ей нужно было понять это, прежде чем его выпустят в мир, который он, похоже, ненавидит. Капитану Талену никогда не позволят уйти, пока она этого не сделает.

Сита отпрыгнула назад, когда мускулистая рука ударила ее чуть выше груди.

— Берегись… неуправляемая рука, — воскликнула она, смеясь над потрясением на лице своего пациента, когда его не отвечающая рука скользнула вниз и оторвалась от ее груди. Он поймал ее другой рукой, прежде чем она полностью не отвалилась. Он выглядел обеспокоенным ее реакцией, но она похлопала его по плечу и рассмеялась.

— Ссадина на груди не по вашей вине, лейтенант. Я явно что-то не так поняла.

— Простите, мэм.

Сита фыркнула и закатила глаза.

— Что с вами не так, военные? Мэм. Я похожа на свою мать? В смысле, да, я потеряла слишком много веса, но мои изгибы возвращаются. Я думала, что в том, что я сегодня надела, я выгляжу чертовски хорошо.

Она улыбнулась, когда взгляд парня мгновенно упал на ее ноги и ботинки. Ее короткое платье было непрактичным для новой работы, учитывая, что неправильные настройки киборга, очевидно, могли привести к тому, что ее в любую секунду могли уронить на задницу. Но так она оделась для Кинга, который забирал ее с работы. Она хотела выглядеть для него как можно лучше.

— Согласен, вы чертовски хорошо выглядите. Как бы вы хотели, чтобы я вас называл, инженер Харрингтон? А можно я сделаю это за ужином?

Сита еще раз проверила настройки. Действительно, одну пропустили. Она ее исправила и приставила кончик инструмента для передачи кода к порту данных его руки.

— Но если это не сработает, не надо меня снова щупать, — предупредила она, ей понравилось, как мужчина рассмеялся над ее поддразниванием.